– А кто это у нас такой симпатичный расплакался? – Кэт подняла взгляд на семинариста. – Эй, Книжник, твой малыш? Когда это ты успел?
– Откуда там – мой? – смущенно отозвался Книжник. – В развалинах его нашел, возле погибшей матери. Ее муты загрызли, смотрю – уже к мелкому подбираются. Ну я и спас его да с собой забрал. А что еще я мог сделать?
Книжник понимал, что откровенно врать – не его конек, поймать его на лжи – проще простого. Оттого лучшим выходом была полуправда. Лишь бы это работало…
– А к нам чего пришел? – подозрительно прищурившись, спросила Кэт. – Не боишься?
– Боюсь, – честно признался парень. Он кивнул на мальчишку. – Но куда мне с ним? Вот, вам решил отдать. Скоро Волна ударит – он-то точно не выживет. А вы из него кого угодно вырастить сможете. Считайте, я вам первосортного раба привел, или вроде юнги мальчонку. Он смышленый, послушный, не пожалеете…
В глазах Кэт появился интерес. Даже более того – похоже, удалось попасть в самую точку, зацепив глубоко запрятанный материнский инстинкт.
Стоило закрепить успех.
– Смотрите, какой здоровенький, – сейчас это редкость. Попробуйте раба-степняка найти – они же все дикие, ничего из них не получится, а вырастет – так еще нож в спину воткнет вместо благодарности. А это – отличный материал, лепи, что хочешь. Считайте, что вместо своих извинений я его вам отдаю. Надеюсь, оцените…
– Вместо извинений, говоришь, – усмехнулась Кэт, продолжая разглядывать «мальчонку». – Простить тебя за все, значит…
Холодея, Книжник увидел, как Топор разглядывает его через дыру в ладони. Проклятье, не похоже, чтобы его так легко простили.
– В конце концов, «Дракона» вы себе вернули. Чего ж вам еще надо?
– «Дракона» еще чинить придется! – недружелюбно заявил вышедший из-за броневагона толстяк. Пузырь разглядывал Книжника неодобрительно, но без злобы. – С тебя за него шкуру спустить мало!
– А я готов! – улыбнулся рыжий. – В любую минуту.
– А ну, давай их обоих на борт! – решила Кэт. – Там разберемся.
Их затолкали в задний броневагон, засунули в зловонную звериную клетку. На прощанье Топор с лязгом провел по прутьям здоровенным тесаком, пообещав:
– Я скоро вернусь, малыши. Пока можете попрощаться!
Вагон чуть качнуло, заскрежетали колеса – бронепоезд продолжил медленное движение на мускульной силе. Книжник сидел на грязном полу, чуть живой от страха. Преодолев оцепенение, он поглядел на Егорку и хрипло сказал:
– Ну что, брат… Ты знаешь, что делать.
Никаких дополнительных инструкций Егорке не требовалось – мимикрон обладал отличной памятью и организованностью, скрытой за детской внешностью. Из маленького пыльного ботинка он извлек кусок проволоки, предусмотрительно заготовленный перед началом опасного рейда. Несколько минут – и Егорка уже ловко отпирал массивный висячий замок на ржавых петлях. Осторожно сдвинул в сторону дверь клетки – чтобы та не скрипнула невзначай.
Вынырнув наружу, Егорка направился к двери, ведущей в сторону локомотива. Вдруг из этой самой двери навстречу ему вывалилась здоровенная серая фигура.
Эта особь появилась совсем некстати. Видимо, патрульный – делал плановый обход внутренностей бронепоезда. Заметив непредусмотренное движение, он подался было назад, чтобы занять более удобную позицию для выстрела. Но не успел – мимикрон метнулся к нему со стремительностью молнии и сокрушительным ударом хрупкого с виду пальца пробил и стекло очков, и глаз под ним – видимо, до самого мозга, так как боец Саранчи бревном повалился на пол.
Егорка вопросительно поглядел на Книжника.
– Я все подчищу! – выбираясь из клетки, быстро сказал Книжник. – А ты действуй по плану!
Егорка кивнул – и исчез за дверью.
Книжник подхватил тяжелое тело под мышки и втащил его в клетку. Посадил, прислонив к металлической стенке, и принялся лихорадочно соображать.
Решение пришло быстро. Он стащил с головы каску, стянул очки и брезентовую маску. Он был уверен, что увидит под ней что-то невообразимо уродливое, чудовищное и мерзкое, что требовалось скрыть от всеобщего обозрения. Но, к своему удивлению и даже некоторому разочарованию, увидел самое обыкновенное лицо под наголо обритой головой.
Видимо, у этих масок была совсем другая функция. Обезличивание – вот для чего они были нужны, а вовсе не для того, чтобы скрывать язвы и струпья, которые скрывали под кусками ткани те же дампы. Да еще – психологическое воздействие, ибо из-за какой-то странной особенности восприятия нет солдата страшнее, чем облаченный в такую вот немецкую каску. Можно даже подумать, что древнюю немецкую форму разрабатывало главное ателье ада. А может, дело в славянских генах, не воспринимавших этот силуэт иначе, только как смертельного врага и убийцу.
Так или иначе, а все это предстояло сейчас напялить на себя. И если с плащом-балахоном было еще более-менее просто, то окровавленная маска вызывала приступы отвращения, как и очки, со вдребезги разбитым левым окуляром. Пришлось пониже нахлобучить каску, чтобы повреждение не бросалось в глаза. В последнюю очередь нацепив перчатки, он взял в руки трофейное оружие.
Теперь он в полной мере мог почувствовать себя одним из бойцов этой неведомой Саранчи, и ощущение ему не понравилось. И вправду, требовалось какое-то обезличивание, полное отключение мозгов, воли, эмоций, чтобы всерьез играть роль безмозглого статиста в огромной стае себе подобных.
Однако времени на размышления не было. Он получил шанс досрочно выбраться из западни, а заодно помочь друзьям, которые как раз сейчас должны уже ждать условного сигнала. Тяжело дыша с непривычки в этом душном брезентовом чехле, он направился к двери, ведущей к хвосту поезда, – тем путем, которым должен был пройти патрульный, открыв железную дверь, лицом к лицу столкнулся со своим двойником – очередной особью в каске.
Кто его знает, какими сигналами было принято обмениваться у этих ребят, но явно не словами – он так и ни разу не слышал от них ни слова. Однако что-то Книжник явно сделал не так, ибо встреченный ему солдат обернулся и смотрел ему вслед, пока дверь не захлопнулась.
Выбравшись на открытую платформу, он огляделся. Его «собратья» продолжали толкать «Дракона» в сторону каких-то домов, и семинарист занервничал: слишком мало времени осталось для выполнения их основного плана. Что же Егорка? Отчего он не подает сигнал?!
Длинный паровозный гудок прорезал воздух. Следом короткая пауза – и новый гудок. Значит, мимикрон добрался-таки до кабины локомотива и обезвредил охрану, Пузыря – или кто там сейчас находился. Но главной его задачей было забаррикадироваться внутри и не допустить никого к управлению огнем – пока не подоспеет подмога.
О том, что друзья услышали сигнал и уже вовсю спешат оказать поддержку, поведал пронзительный свист и вой реактивных двигателей. Неуклюже, преодолевая сопротивление нелепого облачения, семинарист взобрался на крышу броневагона и увидел: прямо по рельсам, навстречу медленно ползущему составу, несется чудовищного вида металлический монстр с огромными «ушами-турбинами» и плюющейся с высоты киля зенитной «спаркой». Рявкнула пушка – и прямо перед бронепоездом грохнул взрыв, разворотив один из рельсов.
