Преодолев оцепенение, он заставил себя подняться и встать к «минигану» рядом с Зигфридом. И замер в растерянности, не зная, куда бить в первую очередь. Саранча накатывала грязной волной, не зная сомнений и страха. Серые фигуры в касках били из карабинов, пытаясь снять их двоих, засевших в огневой точке над паровозом, пока бронепоезд, трясясь от натуги, пытался преодолеть какое-то препятствие на своем пути.
Вскоре стало понятно, какого рода это препятствие: вслед за первой волной серых особей из-за ближайших зданий показалось что-то крупное, бесформенное, тяжело шагающее и хрипло ревущее. Эта тварь размером со слона напоминала древних ящеров – правда, те, древние, в отличие от этой не несли на хребте пулеметную точку. Дробно загрохотало – и вокруг друзей в броню заколотили пули, ложась все плотнее и ближе.
– Это еще что такое?! – удивленно проговорил Зигфрид.
– Вроде боевого слона что-то… – растерянно отозвался Книжник. – Мощный зверь, такой и вагон опрокинуть может…
Не теряя времени на предположения, Зифгрид припал к прицелу «минигана» и дал очередь по приближавшемуся зверю. Ответом стал истошный рев – но мут даже не думал падать. Напротив, взбешенный болью, он лишь прибавил шагу, и оказалось, что эта масса мышц и толстой, почти бронированной кожи может перемещаться в пространстве довольно шустро. На спине монстра продолжала плеваться огнем пулеметная точка. Правда, от усилившейся качки точность ее огня снизилась до нуля. Еще через секунду она попросту заглохла, получив свою порцию пуль из «минигана» Книжника.
Монстр набирал скорость, несясь прямо сквозь строй Саранчи, сбивая с ног и давя неудачно подвернувшихся особей. Съехав набок, на покатой спине болтался, задрав в небо ствол, пулемет, рядом свисало, запутавшись в ремнях, тело убитого стрелка. Казалось, столкновение со зверем неминуемо. Такая масса вполне могла, если не повредить броню, сдвинуть локомотив с рельсов, нарушить сцепку между вагонами, нанести еще более серьезные повреждения.
Тварь не добежала. Рявкнула башенная пушка, и монстр словно на стену налетел. Закачался, дымя здоровенной дырой в боку, – и рухнул замертво, подмяв под себя еще пару серых фигур.
– Молодчина, Три-Три! – проговорил Зигфрид. – А теперь давай, увози нас отсюда!
Преодолев, наконец, сопротивление, поезд продолжил свое отступление. Теперь стало понятно, что его затормозило: мимо, царапая броню острыми выступами на шкуре, проползла изуродованная туша еще одного здоровенного «боевого мута», очевидно бросившегося прямо под колеса. Несколько таких вполне могли полностью обездвижить «Дракона». Единственный способ борьбы с ними – просто не допускать контакта, расстреливая из орудий на расстоянии.
– Давай, Три-Три, давай же!
Поезд потихоньку набрал скорость и стал откатываться, тревожно вращая орудийными башнями. Саранча была не единственной угрозой в этом свихнувшемся мире. Вокруг кто-то нападал, отбивался, монстры жрали друг друга. Слух разрывали бесконечные звуки ярости и боли.
– Пошли вниз! – приказал Зигфрид. В боевой обстановке любые его слова воспринимались как приказы, и спорить с ним не возникало желания. Вест понимал в войне больше всех остальных вместе взятых, и лучшим способом выжить было просто подчиниться ему.
Быстро спустившись в кормовой вагон, они застали братьев, куда-то целящихся через боковые смотровые щели, и Ведуна, закрывшего глаза и неподвижно сгорбившегося на железном ящике.
– Назар, Степан, от окошек-то отойдите, – посоветовал Зигфрид. – Стрелять всякую мелочь бесполезно – что она против брони сделать может? Поберегите патроны для боя. А заодно глаза – мало ли что в эти щели залезет…
Предвидел он или нет, но едва Назар, послушавшись воина, отошел от бойницы, в нее тут же полезла метровая, омерзительная на вид паучья лапа с острым, загибающимся когтем на конце. Принялась шарить, будто удостоверяясь, что внутри никого нет. Вынув меч, Зигфрид походя, незаметным движением отсек конечность, и та, упав и источая черную кровь, конвульсивно задергалась. Снаружи донесся леденящий душу шипящий звук, в бойницу обильно потекла желтая пена.
– Меня сейчас стошнит, – сообщил семинарист.
– Это бывает, – сказал Зигфрид. – Главное, ты эту дрянь не трогай – уж больно на яд похоже, – он поглядел на послушника. – А Инженер где, Егорка?
– Инженер с Тридцать Третьим какие-то системы чинят – пулей повредило. А Егорка… Егорка – не знаю где…
Постукивая на рельсах, поезд продолжал катиться вдоль реки, пока не доехал до разрушенного моста. Здесь пришлось сбавить скорость.
– Вот и все, – сказал Книжник. – Мы в тупике. Что дальше делать будем?
– Хороший вопрос, – сказал Зигфгрид. – Саранча на Крепость пойдет. Мы для них – не основная цель. Есть шанс, что как-то мимо нас пройдут…
– Нет такого шанса, – не открывая глаз, тихо сказал Ведун.
– Что тебе известно? – быстро спросил Зигфрид.
Степан вдруг расхохотался недобрым смехом, произнес пьяным от усталости голосом:
– Да все ему известно! Разве вы не понимаете?
– Опять ты свое заладил! – насупился Назар. – Не трогай Пред… Ведуна, здоровее будешь!
На этот раз рассмеялся Ведун:
– Настойчивость этого юнца достойна уважения. Но лучше бы он применил ее в другом направлении. Если я и знаю что-то, так вовсе не то, что вы себе вообразили.
– Твоя манера говорить загадками уже всем надоела, – устало сказал Степан.
– Прекрати! – закрывая лицо ладонями, произнес Назар. – Ты же на нас беду кличешь!
Ведун со сдержанным удивлением поглядел на послушника:
– Может, ты думаешь, что я злой колдун, на людей проклятья насылаю?
Он помолчал немного и тихо произнес:
– Может, и так.
Фраза прозвучала зловеще. В тесном каземате вагона наступила тишина.
– Но я никогда не делаю этого нарочно, – продолжил Ведун. – Я не желаю зла людям, можете вы это понять? Все зло делаете вы сами. А я…
Он замолчал, и Книжник понял, что продолжения не будет. Поэтому тихо спросил:
– А ты лишь усиливаешь мысли и чувства людей, так? И они обретают физическое воплощение. Верно?
Ведун не ответил, но семинаристу ответ не был нужен – он уже выстроил в своем воображении эту странную, пугающую картину:
– Люди рядом с тобой начинают вести себя странно – ведь так? Они ждут от тебя чего-то – какого-то чуда, которое ты не можешь им дать. И начинают злиться, не получив желаемого. Затем их тайные помыслы выплескиваются наружу. А зло воплощается в какую-нибудь стихию – вроде Волны…
– Я не имею никакого отношения к Волне! – жестко произнес Ведун, и семинарист вдруг понял, что наступил на больное место.
– Но ведь ты ушел именно тогда, предчувствуя новую катастрофу, – осторожно сказал Книжник. – Ты надеялся, что все исправится, – и теперь пришел проверить. Ведь так?
