Книга Мобберы, страница 47. Автор книги Александр Рыжов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Мобберы»

Cтраница 47

Джим оставил початую кружку и, не попрощавшись, вышел из пивнухи. Часа два он гулял по питерским улочкам, забравшись в предместье, и кручинился по поводу и без. Он был влюблен в Риту, а она в него нет. Привести ситуацию к паритету казалось утопией. Несбыточным желанием. Сегодня она выпроводила его из дома, завтра совсем забудет. Он чувствовал себя Гамлетом навыворот – готов был отдать жизнь за любовь, но Офелии его жертвоприношения были по барабану.

Однако она его не забыла. Джим трюхал на трамвае в Стрельну, когда мобильник разродился мелодией битловской песни «Lovely Rita», поставленной лишь на одного абонента. Офелия!

– Ты можешь приехать? – звезданула она ему в лоб первым же вопросом. – Я звонила этим двоим, но они, по ходу, не в форме!

– Могу! – Его кольнул шприц ревности (всё-таки она позвонила сначала Хрофту и Асмуду, а потом уже ему), но шрам от укола тут же оросили бальзамом: она попросила приехать! – Ты дома?

– Дома. Жми скорее, я расшифровала записку Пушкина!

Он бы и так примчался быстрее ветра, но теперь полетел на третьей космической. Рита ждала его с книгой Веневитинова и исчёрканным вдоль и поперёк блокнотом.

– Мы дуболомы! Взялись расшифровывать по современному изданию!

– И что?

– А то! Пушкин и Веневитинов соблюдали правила орфографии девятнадцатого века. Они писали с ерами – твёрдыми знаками на концах слов! Потому у нас и возникла путаница. Когда я вставила эти твёрдые знаки в стихотворение «К моему перстню» и пересчитала буквы по-новому, всё удалось!

Джим взял блокнот и прочёл: «Карлъ Брюлловъ Помпеи».

– Я-то думал…

– Ты думал, что это уже хеппи-энд и сейчас пойдут титры? Нет, мой яхонтовый, придётся ещё повкалывать! – Рита была не в меру весела, баядеркой кружилась по комнате. – Едем в Русский музей!

– Посмотреть на картину Брюллова?

– Посуди сам. Что ещё можно подразумевать под сочетанием «Брюллов – Помпеи»? Я уже нашла её у себя в книжках, но лучше посмотреть на оригинал. Калитвинцев именно его держал перед глазами!

С Ритой Джим поехал бы хоть в тридевятое царство.

– Тогда собирайся!

– Я собралась. Папа подбросит нас на машине.

Пять минут спустя «Опель» цвета «баклажан» уже рассекал полосу движения на проспекте Большевиков. Майор правил одной рукой, развалясь на водительском сиденье.

– Повезло тебе, Ритусик, что сегодня у меня отгул. Пользуйся. Что, говоришь, в шифровке было? «Последний день Помпеи»? Кхм! К чему бы? Геморрой один с этими искусствоведами, особенно когда сам в искусстве ни в зуб ногой. Проще десятерых урок скрутить.

– Не прибедняйся, пап. Ты в искусстве не хуже Пикассо разбираешься, уж я знаю…

За поворотом открывался прямой подъезд к музею. Семёнов сбавил скорость, и в этот момент из пристроившегося сзади «Форда» рубанула автоматная очередь.

Асмуд попадает в мышеловку

Пули продолжали дубасить по загривку «Опеля». Семёнов выкручивал руль, как выкручивают кряжистый подберёзовик из грибницы.

– Пригнитесь! – крикнул с опозданием.

Рита, сидевшая впереди, уже припала к приборной доске. Семёнов, вокруг которого роились смертоносные пчёлы, направил машину к стоявшему перед музеем памятнику и распорол борт о кромку пьедестала. Автоматчики из «Форда»-тачанки прекратили шпарить ему вдогон и скрылись. Майор нажал на тормоз. Схваченные колодками колёса перестали крутиться, «Опель» юзанул от пьедестала к музейному крыльцу и остановился в шаге от какого-то иноземца, превратившегося в соляной столп.

– Как на передовой! – произнёс майор, который никогда на передовой не был. – Ты в норме, Ритусик?

– Да, пап. – Она выбралась из-под щитка. – Джим! Ты где?

Джим поднял голову над спинкой её сиденья, которая была разрыта пулями, как военный полигон после ковровой атаки авиационных штурмовиков.

– Тебя не задело? – Рита протянула руку, чтобы увериться, что он жив.

Вихор, торчавший у него над маковкой, был отчекрыжен пулей. Других повреждений не имелось.

– Sorry, – сказала Рита иноземцу, выйдя из покрытого рубцами-оспинами автомобиля. – This is Russia, sir…

– О, Russia! – подъял он длани к небу и стал похож на индейца майя, молящегося Кукулькану.

Оставив Семёнова разбираться с подъехавшим нарядом полиции, Рита с Джимом вошли в музей. Передряга, в которую их только что угораздило попасть, не сказалась ни на намерениях, ни на боевом духе. Нигде не задерживаясь, они прошли в зал, чей простенок занимало полотно Карла Брюллова «Последний день Помпеи». Оба видели его не раз, но сейчас оно как бы заутюжило их своим рвущимся с холста натурализмом и в то же время демонической фантасмагоричностью. Они стояли подавленные, не в силах вымолвить ни слова. Понадобилось время, чтобы выйти из прострации.

– В чём здесь подколка? – задумалась Рита, странствуя взглядом по картине. – Что хотел сказать Пушкин?

К ним подошёл майор Семёнов. Он был взмылен, как мустанг после многочасовой скачки по прериям.

– Ну коллеги! Шпыняли, как сопляка… Будто не по мне из «калаша» жарили, а я в кого-то.

– Мотай на ус, папа. Впредь сам не будешь таким привередливым. А то у тебя что ни подозреваемый, то Чикатило.

– Поклёп!

Майор обратил взгляд на картину. Мощь брюлловского дарования всколыхнула и его прагматическую натуру.

– Конгениально! Аж мурашки по копчику…

– Пап, ты не подмечаешь здесь ничего неестественного?

– Неестественного? Кхм! Вулкан коптит, скульптуры валятся, народ бежит… Сразу видно, что гражданская оборона не отлажена: население заранее не оповестили, средства индивидуальной защиты не раздали, эвакуацию не обеспечили…

– Папа, ты циник.

– …А неестественного? Нет, не замечаю.

– Мы тоже. И это не радует. Как ты думаешь, зачем нас хотели пристрелить?

– Не приглянулись мы им… кхм! – Семёнов прокашлялся и заговорил серьёзно: – Хотели бы пристрелить, пристрелили бы в два счёта. По такой-то мишени да промахнуться? Мыслю, что припугнуть решили. Чесанули для острастки – чтоб мы поняли, кто тут пахан, а кто шестёрка.

– Их поймают?

– «Перехват» уже введён, да они ведь тоже не лаптем щи хлебали. Тачка, конечно, угнанная, кинут её в заулке, и – комбайн, май лав, комбайн.

«Опель» был изрешечён так, что Семёнову пришлось сразу после экспертизы отправиться с ним в автосервис («Сподручнее бы сразу в металлолом, да жалко… кхм!.. четвёртый год на нём езжу, ни разу не подвёл»). Рита и Джим, выйдя из музея, где проболтались полтора часа, так ничего и не надумав, остановились под памятником Пушкину.

– Куда идём? – спросила Рита, уставшая от беспокойств и безуспешных исканий.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация