И вновь, как вчера, начался моноспектакль с Ульяной в главной роли. Она дождалась, пока будет создан соответствующий антураж (сумерки уже сгустились, Руслан с Люсьеном, сходив в лес, запаслись валежником и разложили близ пещеры костёр), и только после этого приступила к своему повествованию.
– Это было в те же примерно годы, когда появился Чёрный Альпинист… Жил во Франции один спелеолог, который обследовал подземную систему в Альпах. Звали его Альбест. В пещеры он ходил всегда в одиночку, напарников не брал. И носил белый комбинезон, потому его и прозвали Белым Спелеологом. В своём деле он был профи, альпийские подземелья знал, как собственную квартиру, никто не мог с ним тягаться. Но вот однажды попалась ему подземная галерея, куда он ни разу не заходил. А там – три озера…
– Спэлэологи их сифонами называют, – вставил Руслан.
– Да… И не обойти их никак. Нырнул он в первое озеро, переплыл на другую сторону, а там второе. Нырнул во второе – сил мало, а вода, как болото, затягивает. Еле выбрался. Смотрит: дальше ещё одно, третье. Ему что вперёд, что назад – путь отрезан. Надо плыть. Привязал верёвку к камню и поплыл вперёд, а озеро глубокое, и вода снова стала вязкая-вязкая, как в трясине. Его и затянуло…
– В пещерах нырять нэжэлатэльно: тэмно, со дна муть поднымается. Плывёшь и нэ знаэшь, вынырнэшь или нэт.
– Да… Так он и утонул. Мать его организовала поиски, но никого не нашли, а сама она, когда входила в ту галерею, была красивой, стройной, а вышла через неделю седой старухой.
– Впечатляет. – Денис Александрович вскрыл пакет с чипсами, захрустел аппетитно. – Только я… ням-ням… другую версию слыхал. Было то не во Франции, а в Крыму. Пошли трое в пещеру и нашли там клад в провале. Монеты, цацки средневековые – короче, добро ценное. Один полез за ним, пересыпал в куль и передал своим наверх. Они куль вытащили, а подельника в провале бросили, чтобы доли себе побольше захватить. Там он и помер, бедолага… А они пришли домой, развязали куль, хотели побрякушки поделить на двоих, а в куле-то – навоз… После этого они совсем недолго прожили: один полез выгребную яму у себя на фазенде чистить и задохнулся, а второго в подземном переходе рухнувшей плитой накрыло.
– Какие вы жуткие вещи рассказываете, – содрогнулась Рада, кутаясь в шерстяной плед. – Хичкок отдыхает.
– Обычные страшилки, – пожал плечами Румянцев. – Ты в детстве в пионерских лагерях не бывала? Хотя ты молодая, не застала уже. А мне довелось. Там такого наслушаешься…
– Пап, – встрял Люсьен, – Белый Спелеолог – он хороший или плохой?
– Разное говорят… Так же, как про Чёрного Альпиниста. Кто-то верит, что он добрый: заблудившихся из пещер выводит, подсветку им обеспечивает, если фонари погасли. А кто-то наоборот рассказывает, что для Белого счастье – кого-нибудь в сифоне утопить или пикеты местами поменять.
– Это такие мэтки, по которым спэлэологи дорогу под зэмлёй находят, – пояснил Руслан.
– Белый не к добру, – голосом шаманки изрекла Ульяна, задетая тем, что одеяло рассказчика перетянул на себя Денис Александрович. – У дяди троюродная сестра была, тоже спелеолог – так Белый ей в пещере узел на верёвке распустил, она упала в шахту, сломала позвоночник и умерла потом…
– Страсти-то какие! – Рада накинула плед на голову и стала похожа на матрёшку. – И вы хотите, чтобы я завтра в эту дыру полезла? Да ни за какие коврижки!
– Полэзэшь, как мылэнькая.
– Нет уж! Мне Чёрного Альпиниста хватило…
– А правда, – задумался Румянцев, – какая всё же связь между нашим Чёрным и пещерой?
– Ныкакой.
– Не торопись с выводами. Чёрный Альпинист, Белый Спелеолог – это ведь, если вдуматься, одного поля ягоды. Я читал, что если человек умирает насильственной смертью и некому его похоронить, то на месте его гибели остаётся как бы информационная матрица, энергетический слепок его души. Некоторые считают, что это сама душа и есть. Отсюда, кстати, легенды о привидениях, которые будто бы шляются неприкаянно и не могут покинуть землю… Причём как таковые эти фантомы не существуют, они как бы подвешены между временными пластами и пространственными измерениями, но иногда вдруг замыкается какой-то контакт – как проводок в электрической цепи, – и они ненадолго материализуются.
– Пап, ты сейчас с кем разговаривал? – спросил сбитый с панталыку Люсьен.
– Всё правильно, – авторитетно заявил Вилли. – Корреляция пространственно-временного континуума приводит к реструктуризации энергетических сгустков и, как следствие, к их визуальному воплощению.
– Ща как дам в бубен! – пообещал Люсьен, но ограничился лишь тем, что отвесил брату звучный щелбан.
– Так что Белый Спелеолог – это пещерный родственник Чёрного Альпиниста, – вёл дальше Денис Александрович. – Трагедий в пещерах случалось не меньше, чем в горах, непогребённых жертв хватает и там и там. Я допускаю, что у каждой горы есть свой Чёрный, а в каждой пещере – свой Белый.
– С какым сэрьёзным выдом ты излагаэшь эту чушь! – натянуто улыбнулся Руслан. – Посмотрэл бы на сэбя со стороны… Профессор! Хоть сэйчас лэкции студэнтам чытать.
– Это гипотеза, Русланчик, и не я её выдвинул.
– Хорошо! – сказала Рада, подавшись вперёд. – Но в вашей гипотезе применительно к нашему случаю есть один изъян. Зачем фантому, который материализуется, как вы говорите, лишь изредка, полотенце и консервированная скумбрия? Они-то ведь самые настоящие – потрогайте. А призраки, насколько мне известно, не едят и не умываются.
– Вот это загадка загадок, – признал Денис Александрович. – И консерва, и полотенце, и сам мешок к потустороннему миру отношения не имеют, если не считать того, что изготовлены они полвека тому назад.
– Этот факт вписывается в предание о Чёрном Альпинисте, который появился, как сказала Ульяна, где-то в пятидесятые годы!
– Логично. Но что вы скажете об этом фолианте? – Румянцев взял в руки найденную книгу.
– Я не антиквар, но думается мне, тут мы имеем дело с чем-то куда более древним. Видите обложку? Ручная работа. Такие вензеля характерны для семнадцатого-восемнадцатого века, что отсылает нас к упомянутым Русланом Геушевичем уральским рудокопам, которых прогнала Двуликая… Обидно, но мы не можем прочесть ни имени автора, ни названия – они как будто умышленно стёрты. Что касается текста внутри, то он тоже отсутствует…
Денис Александрович взялся пальцами за первый листок книги и, отогнув, насколько можно было, обложку, стал смотреть бумагу на свет.
– Ни водяных знаков, ни… Что это?
Увлекшись рассматриванием, он непроизвольно приблизил страницу к огню, и на ней внезапно стали проступать какие-то буквы и чёрточки.
– Всё ясно! Симпатические чернила!
– Какие? – заморгал Люсьен.
– Симпатические, балбес, – не преминул зацепить его Вилли. – Это когда надпись остаётся невидимой, пока её не нагреют или не намочат.
