– Спорный тезис.
– Для тебя спорный, а для меня бесспорный. Чёрный Альпинист – это и есть один из дружков Белого Спелеолога. Он с того света причапал, чтобы клад отыскать и Белому за его подставу рыло начистить.
– Кто кого подставил…
– Это пусть они сами меж собой разбираются. Нам главное – галок не считать, а идти в пещеру и найти тайник, где клад спрятан.
– Как же мы его найдём?
– По карте! – Люсьен взвил над головой руку, и Ульяна разглядела зажатые в ней обрывки обгорелой бумаги. – Здесь же всё обозначено: маршрут, ориентиры… А крестиком – цель.
– Сундук с дублонами? – Вилли был полон сарказма.
– Пёс его знает, что там, но зуб даю – что-то ценное! Прикидываешь, как народ в осадок выпадет, когда мы им это утром притараним?
– Дурацкая затея.
– Не хочешь – не иди, я и без тебя справлюсь. Только если прежде времени растреплешь – прибью!
– Будет неразумно отпускать тебя одного. – Вилли поправил очки, забрал у Люсьена обрывки и приблизил их к углям. – Что мы имеем? М-да… какой-то набросок с топографическими символами… С чего ты взял, что это карта пещеры?
– Вот же написано «вход»!
– В пещеру?
– Куда ж ещё? – подрастерялся Люсьен.
Мысль о том, что карта не связана с подземельем, в которое он намеревался спуститься, даже в голову ему не приходила.
– Почему тогда Чёрный бросил этот документ?
– Мы за ним целый день гонялись. Он понял, что ему от нас не уйти, бросил мешок и…
– И аннигилировался.
– Что?
– Ладно, это неважно… И ты хочешь, чтобы мы сейчас вдвоём пошли в эту пещеру и нашли там клад?
– Натурально! Гляди, я и фонарик захватил, и верёвку, и сухарей про запас.
– Похвальная предусмотрительность.
– Тут, если по карте, совсем близко… К рассвету обернёмся.
– Да? – Вилли буквально облизывал карту близорукими глазами, стараясь постичь всю её подноготную. – Расстояния указаны только в цифрах… Это могут быть и метры, и километры.
– Шаги! На картах для кладоискателей расстояния всегда указывают в шагах.
Вилли взялся за другой листок, бегло просмотрел его, взялся за третий.
– Здесь комментарии и советы. «В Синюшкином колодце нельзя брать воду… Держись подальше от Чёртова Когтя…»
– Туфта! – Люсьен вырвал у него листки. – Запугивают. Плевать я хотел на колодцы и на когти – мне клад нужен!
– Я бы на твоём месте не стал лезть на рожон. Как бы потом не раскаяться… И, кстати, в книге было ещё что-то, но кое-кто уронил её в костёр и спалил…
В ответ на этот болезненный укол Люсьен взорвался:
– А кое-кто точит лясы вместо того, чтобы поршнями двигать! Давай телись: или идём за сокровищами, или лезь назад в палатку и сопи там в две дырки.
Вилли степенно снял очки, протёр их вынутой из кармана тряпицей, снова нацепил на нос и молвил:
– Это тебе не на танцполе кренделя выделывать.
– Думаешь, на танцполе легко? Пойди попробуй!
– Не хочу. – Вилли повернул голову в сторону пещеры. – Пошли, а то не ровён час и правда проснётся кто-нибудь. Помешают…
Посмотри он в другом направлении, присутствие Ульяны было бы сразу обнаружено. Но он и Люсьен были уже захвачены предстоящим спуском, и больше их ничто не интересовало.
Они крадучись двинулись к тёмной пасти, зиявшей в горном массиве. Что могла предпринять Ульяна? Только то, что она и предприняла: на цыпочках, бесшумно отправилась следом за ними. Ветер нагнал облаков, месяц, подглядывавший за землянами сквозь щёлку в серой вате, был похож на прищуренное око. Братья Румянцевы дошли до входа в пещеру и остановились, Ульяна тоже застопорила ход и спряталась за камнем-исполином.
– Дрейфишь? – коснулся её слуха шёпот Люсьена.
– Нисколько, – ответил Вилли. – Мы ничего не найдём и никого не встретим.
«Зануда и зубрила, – подумала про него Ульяна. – Скучно так жить: никакой романтики!»
Люсьен ляскнул кнопкой фонарика, и из его руки, как лезвие джедайского меча, выросла спица яркого света, расширявшаяся на дальнем конце. Люсьен хлестнул ею по краям неровного отверстия. Спица расплющилась, и по камням заскакал жёлтый овал. Скакнув туда-сюда, он ввалился в чёрную прореху и там, в её глубине, затерялся. Люсьен, держась за рукоятку фонаря, как за путеводную нить, шагнул под своды пещеры, Вилли не отставал от него. Через пять секунд Ульяна перестала их видеть.
Что теперь? Растолкать Руслана и Дениса Александровича? Они, конечно, в два счёта настигнут этих золотодобытчиков, выволокут на открытый воздух, ещё и подзатыльников надают за самодеятельность. Но сама Ульяна окажется доносчицей, а это удовольствие ниже среднего… Сбегать позвать Раду? Нет, лучше её не впутывать, у неё и так хлопот достаточно. Надо действовать самостоятельно – идти в пещеру и любой ценой вернуть обоих обормотов, пока они ничего не успели натворить. Далеко уйти не могли: один окрик – и вылетят оттуда, как две пробки. Ульяна, пригибаясь (вот когда пожалеешь, что ростом высока!), перебежала через открытый пятачок и без промедления шмыгнула в пещеру.
Сразу же почудилось, будто очутилась в желудке у кашалота. Ощущение многопудовой толщи над головой было неприятно, но Ульяна отогнала его прочь. Где Румянцевы? Вон они – топают впереди, дробят жёлтую спицу о стены широкого туннеля. Ульяна вдохнула полной грудью, чтобы крикнуть им вдогон, но раздумала. Любопытно всё же, что там, в подземелье. Раньше она никогда в пещерах не бывала. Пройти хотя бы с десяток шагов, оглядеться, а потом уже можно и крикнуть…
В это время Вилли и Люсьен, не замечая преследования, продвигались всё дальше в глубь пещеры. Горизонтальный ход становился тесным: сначала они шли в полный рост, потом вынуждены были склонить головы, потом согнулись в три погибели, а потом…
– Теперь только ползком, – проговорил Люсьен, растерявший под гнётом давящих сверху толстенных сводов львиную долю своего кладоискательского рвения.
– Ползком так ползком…
Они опустились на четвереньки и так поползли сквозь узкий лаз. Под ладонями и коленками противно хлюпала сырая разжиженная глина. Люсьену, чтобы освободить руки, пришлось взяться зубами за кожаную петлю, прикреплённую к рукоятке фонарика, отчего жёлтый луч уткнулся в пол и ходил там ходуном, ничего толком не освещая. Ползли наугад и на ощупь, но Люсьен, хоть и не предвидел такого дискомфорта, ни за что не хотел поворачивать назад.
Джинсы изрядно пропитались влагой, руки и предплечья ныли, на голове у Вилли, нечаянно стукнувшегося макушкой о низкий потолок, вспухала шишка, а лаз всё не думал расширяться. Но вот, когда казалось уже, что он сузился до размеров игольного ушка, Люсьен, ползший впереди, вдруг ухнул куда-то вниз. Вилли, отставший от брата метра на полтора, увидел, как взлетела кверху его пятая точка, словно Люсьену вздумалось в такой неподходящей обстановке выкинуть один из брейкерских фортелей, и сразу вслед за этим проход очистился. Вилли в испуге заработал руками и ногами и мгновение спустя тоже полетел кубарем по отлогой насыпи.
