К удивлению Люсьена, заносчивая Ульяна после изнурительного вышагивания по крутым склонам не походила на выжатый лимон: невозмутимо скинула с себя компактный рюкзачок, устроилась на нём и стала поправлять растрепавшиеся рыжие кудри. Будто на танцы пришла, модница.
– Прывал, господа, – объявил Руслан, прислонив к скале длинный альпеншток. – Здэсь и расположимся на ночёвку.
Место, которое должно было стать промежуточным пунктом их путешествия, представляло собой ровную и просторную площадку, располагавшуюся на довольно-таки приличной высоте и с двух сторон защищённую каменными стенами. Здесь почти не дуло, а вид на окрестности открывался роскошный.
– Симпатичное местечко! – одобрил Денис Александрович, расстёгивая бесчисленные ремешки у себя на куртке и освобождаясь от походной амуниции, которой был увешан буквально с головы до ног. – Как думаешь, Руслан, где лучше палатку поставить?
– Под стэной. – Руслан показал на укромный закуток. – Здэсь будэт удобнэе.
– А если обвал?
– Обвалов нэ бываэт. Это прочные горы.
– Как скажешь, – не стал перечить Денис Александрович. – Ты у нас спец, тебе виднее.
Люсьен вызвался помочь отцу и Руслану поставить палатку. Вилли велели сторожить сложенное в кучу имущество экспедиции (хотя кто бы на него здесь позарился?), а Рада с Ульяной отправились за водой. Ключ, по словам Руслана, бил прямо из скалы метрах в двадцати от стоянки – надо было только свернуть за выступ.
– Осторожнэе! – предостерёг он их, развязывая палаточную скатку. – Нэ сорвытесь!
Сорваться было сложно: площадка не обрывалась отвесно, а уходила вниз поросшим кое-где травою и деревцами скатом, на котором мог бы удержаться даже малый ребёнок.
– Котелок прихвати, – велела Рада Ульяне, а сама взяла изрядно полегчавшие за время пути фляги.
– Здорово тут! – восхитилась Ульяна, когда они вдвоём подошли к тугой водяной струе, вырывавшейся из трещины. – Как у Майн Рида. Помните, про хижину в Гималаях?
– Не читала, – тряхнула Рада золотистыми локонами и передала ей наполненную флягу.
Прочитайте. Суперская книжка.
– Как только, так сразу, – пообещала Рада, плеснула водой себе в лицо и содрогнулась от холода. – Не хочешь освежиться?
– Как-нибудь после, – замялась Ульяна. – А вам нравится?
– В горах? Конечно! Я же в Карпатах выросла. Там невысоко, но всё равно – горы…
Рада говорила непринуждённо, но Ульяна отметила в её голосе едва угадываемую нервозность. Значит, тоже волнуется. Почему? Ей же не впервой, она не дилетант. Поколебавшись и убедившись, что их никто не подслушивает, Ульяна спросила об этом вслух.
– Волнуюсь, – призналась Рада. – А отчего, сама не знаю. Такое ощущение, будто мы здесь не одни.
– Но мы и должны быть не одни.
– Нет, это-то понятно… Но мне кажется, что рядом что-то чужое. И из-за этого чужого всё наперекосяк пойдёт.
– Чужое? Что именно?
– Знать бы… – Рада огляделась. – Может, блажь всё, почудилось. Не бери в голову.
– Не могу, – нахмурилась Ульяна. – Мне ведь тоже так кажется.
– Глупышка! – Рада подставила под струю котелок. – Да и я дура набитая. Самой что-то приглючилось, теперь и тебя застращала.
Когда они вернулись к стоянке, процесс установки брезентового шатра был в самом разгаре: Люсьен расправлял полотнище, Румянцев-старший натягивал верёвки, Руслан размашистыми плечевыми ударами вбивал в площадку клинья, к которым крепил растяжки. Вилли сидел перед грудой вещей и, уставясь на неё, медитировал.
– Надо хвороста для костра набрать, – сказал Руслан и улыбнулся Раде во все тридцать два зуба. – Дэвушки, вас нэ затрудныт?
– Нисколько, – улыбкой на улыбку ответила Рада. – Сходим, Уля?
– Сходим.
Ульяна не любила, когда её называли Улей. Давным-давно, в глубоком детстве, её отвозили на лето в деревню к деду, и там она целыми днями лопала смородину в саду. Смородиновых кустов было много, росли они густо, и Ульяна терялась в них, как в лесу. Тогда дед выходил на середину сада и начинал зычно и безостановочно повторять: «Уля-Уля-Уля-Уля!» – точно голубей подзывал.
Но Раде прощалось всё. Сейчас она была единственным человеком, с которым Ульяна могла вести себя более-менее свободно.
– Эй, рыцарь! – Рада потянула за капюшон погружённого в нирвану Вилли. – Не поможешь дамам веток насобирать?
Не то чтобы Вилли был против… просто лень вставать. Но раз просят… Он неохотно оторвал нижнюю часть туловища от вещмешка.
– Куда идти?
– Вниз по склону. Там сухостоя навалом, есть, чем поживиться. Нож возьми.
Вооружившись широким тесаком, Вилли пошкандыбал вслед за Радой и Ульяной к покрывавшим склон деревцам.
– Начинай! – скомандовала Рада.
Вилли принялся неумело взмахивать тесаком. Срубаемые ветви трещали, отскакивали в разные стороны, колко тыкались ему в щёки.
– Не спи! – поторапливала Рада.
Вилли скоро выдохся, тесак в его руке сделался чугунным.
– Ладно, хватит, – сжалилась Рада. – Теперь собираем.
Они набрали каждый по охапке сушняка и пошли назад к площадке. Вилли шагнул раз, другой и, зацепившись ногой за камень, растянулся на брюхе. Хворост, который он нёс, рассыпался в радиусе метров полутора, а тесак отлетел и того дальше.
– Горе луковое! – мягко упрекнула его Рада и, положив свою охапку, протянула ему руку. – Вставай. Хорошо, на нож не напоролся…
Вилли поднялся на четвереньки и уткнулся глазами в склон.
– Следы… Уф-ф!
– Какие следы?
– Вот.
Каменистая поверхность была кое-где покрыта ошмётками грязи, и на одном из этих ошмётков ясно отпечатались два следа от шипастых мужских ботинок.
– Может, кто-нибудь из наших? – предположила Ульяна. – Мы как раз здесь поднимались.
– Поднимались мы там, – Рада указала рукой чуть правее. – Вон наши следы, я их вижу… Смотрите-ка!
Рада замерла, глядя на склон, и Вилли с Ульяной поняли её без слов. Неизвестные ботиночные следы шли перпендикулярно к следам, оставленным группой во главе с Русланом, – более того, пересекали их!
– Что-то я не помню такого, – пробормотала Рада.
– Я тоже, – добавила Ульяна.
Вилли не добавил ничего: на подъёме он, по обыкновению, производил в уме сложные расчёты и на всякие пустяки под ногами не отвлекался.
– Вы хотите сказать, что кто-то прошёл здесь уже после нас? – спросила Ульяна у Рады.
– Похоже на то.
– Мы бы с площадки заметили…
– Могли и не заметить. Мы с тобой у родника болтали, остальные с палаткой возились, вниз не смотрели. Разве что Ви… – Рада взглянула на Вилли и оборвала фразу на полуслове. Сразу видно, что он, как все великие мыслители, обладает свойством отключаться от реальности и не замечать вокруг ничего.
