Книга Радость моего общества, страница 17. Автор книги Стив Мартин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Радость моего общества»

Cтраница 17

Она спросила, не хочется ли мне заодно посмотреть квартиру с тремя спальнями, дальше по коридору, которая только что освободилась. Должно быть, я ответил "да", потому что вдруг оказался в соседней квартире, где мне демонстрировали все шкафы и ванные. Мебели в квартире не было, и шпильки Элизабет клацали по полу так звонко, что, казалось, меня сопровождает танцовщица фламенко. На квартиру я смотрел с томлением, ибо она была просторна, наполнена светом и свежевыкрашена. Здесь не гнили мандарины, и я сказал Элизабет, которая уже называла меня Дэниэлом, что проконсультируюсь со своим соавтором, Сью Дауд, чтобы убедиться, что размеры помещения ее не смущают и тем самым не препятствуют ее творчеству.

После ритуализированного запирания дверей обеих квартир Элизабет проводила меня вниз по лестнице на улицу. Раскрыла багажник с расстояния в сорок футов, потянулась туда и вручила мне брошюру. Она опять стояла на улице — как я много раз видел из окна. Только в этот раз она говорила всё это мне: "Очень востребованный район" и "У каждой квартиры два парковочных места в подвале". Я в этом участвовал. Участвовал в разговоре, который прежде только представлял. Хотя я проговорил с нею несколько минут, провел с нею время, постарался увидеть в ней человека, который может ошибиться, Элизабет пребывала у меня в душе недосягаемой и идеальной, а я был по-прежнему парень через дорогу, не по чину размечтавшийся.

— Я какая у вас сейчас квартира? — спросила она.

— С одной спальней. Но чувствую, становится тесновато, — сказал я.

— В этом районе?

— Да, — сказал я.

— Может быть, я ее посмотрю? Я могу производить обмены, устраивать сделки и тому подобное.

Я счастливо кивнул, показывая, что оценил ее "могу" — готовность обслужить по полной программе. Мысль об Элизабет в моей квартире привела меня в восторг; это будет маленькая проба нашей совместной жизни. Но я не желал тащить ее за собой по маршруту из безумных "восьмерок" к месту назначения, находящему всего в нескольких шагах по прямой. Она может с недоумением на меня посмотреть.

— Я могла бы заехать завтра или на следующей неделе, — сказала она.

— На следующей неделе хорошо.

— Какой у вас номер телефона?

— Я меняю его через два дня, и нового у меня пока нет. Мы могли бы договориться сейчас.

— Вы не объясните мне, как до вас добраться?

Я сказал:

— Само собой. Идете по Седьмой улице к океану... — Она принялась писать в блокноте на спиральке. — На Линкольн-авеню поворачиваете направо, на Четвертой улице налево, на Эванс — направо, и налево по Акации. Я в номере 4384.

Элизабет посмотрела на меня недоумевающе. Для мозга агента по недвижимости вычислить, что моя квартира находится прямо через дорогу, не составляло труда. Казалось абсурдом не повести ее в дом сразу же, не говоря уж о том, чтобы описывать, как добираться туда, куда можно допрыгнуть. Она не упрекнула меня, потому, я полагаю, что навидалась вещей и постраннее, и мы уговорились встретиться в следующую пятницу, сразу после визита Клариссы.

Элизабет уехала, а я притворился, что собираюсь соступить с бордюра. Моя уловка состояла в том, чтобы наклониться, будто что-то неотложное случилось с мыском моей туфли. Едва машина свернула за угол, я по своему скрепкообразному маршруту вернулся домой, проверил почту и забрал ожидаемое второе письмо от "Теппертоновских пирогов", сообщавшее — я так и знал, — что я в финале, вместе с Ленни Бёрнсом, Сью Дауд (если она сводная сестра Элизабет, то я влип), Дэнни Пепелоу и Кевином Ченом — не исключено, шпионом.


* * *


Немыслимо — Кларисса не явилась на пятничную встречу. Признаюсь, меня обдало разочарованием не только потому, что наши сеансы были краеугольным камнем моей недели, но и потому, что мне не терпелось увидеть ее в ракурсе моего нового знания. И еще кое-что помимо разочарования охватило меня — беспокойство. Если Кларисса не показалась, значит, случилось что-то серьезное; она не умела даже опаздывать. Ее обязательность подразумевала выполнение обещаний, и, я догадывался, она позвонила бы мне, будь у меня телефон. Этот час я использовал конструктивно. Я представил жизнь Клариссы в виде паззла. Отдельные фрагменты витали вокруг нее каждый день, когда я ее видел или думал о ней, и теперь головоломка включала дитя мужеска пола и черноволосую женщину, розовый "додж", отсутствие кольца на пальце, ее стопки книг и блокнотов, ее скорее подспудную, нежели явную сексуальность. Я поставил ее рядом с Элизабет, ее противоположностью. Мне виделось, что Элизабет — женщина, а Кларисса — девчонка. Но что-то не вытанцовывалось. Ребенок был у Клариссы, а Элизабет ловила мужа на блесну. Кларисса, похожая на девчонку, была занята женскими делами, а Элизабет, с виду женщина, поступала по-девчоночьи. Это за Клариссины ноги цеплялся годовалый мальчик, это ее распорядок дня определяли приходы няни и визиты к малолетним друзьям-приятелям, и это Элизабет каждый день наводила красоту, это ее распорядок дня определялся сотовым и беспроводной трубкой. В моем представлении Элизабет была вся золото и беж; Кларисса — пастель и белое. И хотя Элизабет была опытной, неглупой и самостоятельной, а Кларисса — разбросанной, неустроенной и студенткой, именно Кларисса несла всю взрослую ответственность, а Элизабет порхала первокурсницей-дебютанткой.

Я оставил эту информацию отлежаться. И перевел внимание на ребус Клариссы, который развернул в воздухе над кухонным столом. Одного кусочка не хватало: где мужчина Клариссы? Ее обременитель? Я предположил, что он уже отчалил или находится в процессе отчаливания, это он — источник или предмет огорчающих ее звонков. Вместо него имелась иссиня-черноволосая женщина, предположительно — подруга, заменявшая няню. Иссиня-черноволосая, таким образом, была развенчана в Бетти или Сьюзи. Жизнь Клариссы была сложнейшей эквилибристикой и, вероятно, пребывала в разрухе. Как ни странно, я теперь знал о своем психиатре больше, нежели мой психиатр знал обо мне, — поскольку я никогда не позволял ей проникнуть за кулисы моих привычек, в чем, разумеется, и смысл их наличия.

Я с нетерпением ждал следующего сеанса с Клариссой поскольку мне было интересно, какую форму примут ее извинения. Или, по крайней мере, как далеко они зайдут. Если она пустится в чересчур пространные объяснения, то раскроет чересчур много ("мой муж уехал, и я осталась одна, и никак не могла найти человека присмотреть за моим годовалым ребенком"), таким образом нарушив, как мне представляется. принцип психиатров. С другой стороны, если она поскупится на объяснения, это может показаться грубостью. В общем, ей предстоял нелегкий выбор, и я предвкушал, как она будет изворачиваться, — ведь по тому, как она с этим справится, можно будет судить об ее отношении ко мне.

Сорока минутами позже Элизабет, бывшая светская дама, обратившаяся в первокурсницу на клубной вечеринке, объезжая пустующие квартиры Санта-Моники, заглянула ко мне. По ошибке она постучала в дверь Филипы, отчего разлаялся Тигр. Я окликнул ее снизу, и переливчатый голос приветствовал меня возгласом "ой" — она перевернула свою бумажку правильно, и 9 превратилось в 6. Спускалась она несколько наклонившись и развернув корпус, чтобы груди не мешали ей видеть ступеньки.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация