В дверь постучали.
– Кто это? – Она захлопнула блокнот, обсыпав блестками стол.
– Бен.
Ее сердце подпрыгнуло при звуке его голоса.
– Минутку! – крикнула она.
Руки потянулись к лицу, пригладили влажные после душа волосы. Сэнди потуже затянула пояс на белом махровом гостиничном халате. Проведя языком по вдруг пересохшим губам, она подошла к двери и повернула ключи в замке.
Широкие плечи Бена заполнили проход. Сердце у нее отчаянно застучало. Он переоделся в джинсы и синюю, в полоску, рубашку. Синий цвет подчеркивал голубизну его глаз. Господи, ну какой мужчина сравнится с ним?
Она пробормотала «привет», заметив, что у него в руке коричневая магазинная бумажная сумка.
Бен протянул ей сумку:
– Это тебе. Я не очень-то умею заворачивать подарки.
– Подарки? – Сэнди непонимающе смотрела на него.
– Мне жаль, что твой день рождения обернулся таким вот образом.
– Это – подарок на день рождения?
– Памятный подарок.
Она покраснела. Какой все-таки он внимательный.
– Я люблю сюрпризы. Спасибо.
Не зная, чего ожидать, Сэнди сунула руку в сумку.
Сумка была набита батончиками сникерс.
– О боже мой!
Бен переступил с ноги на ногу:
– Ты раньше их любила.
Она улыбнулась:
– Я и сейчас люблю. Они – мои самые любимые.
Когда ей было восемнадцать, то она могла съесть дюжину шоколадных батончиков, не боясь растолстеть, а теперь она позволяет себе всего один, да и то иногда.
– Спасибо тебе, – сказала она. – Ты не мог придумать ничего лучшего.
Сэнди не соврала. Подарок Бена в коричневой бумажной сумке был для нее дороже, чем безликие побрякушки, которые обычно выбирал ей Джейсон и которые заворачивали в яркую обертку в магазине. Последний его подарок – аксессуар для ее планшета, которым он пользовался чаще, чем она.
Сердце пело от избытка чувств. Чувств к Бену. К трудному, ранимому Бену. Ужасно хотелось обхватить его рукам и поцеловать. Поцеловать за то, что помнит, какая она сластена. Поцеловать за незатейливый подарок в коричневом бумажном пакете. Поцеловать за то, что где-то под шрамами и возведенными им преградами ее сэр Галахад
[8]
здесь.
Но Сэнди побоялась сделать это. Она не была уверена, что переживет, если ее оттолкнут еще раз всего лишь за один день.
– Спасибо, – повторила она.
– Я забрал все батончики, какие только нашлись в магазине, – их оказалось тридцать, – с довольным видом сказал Бен.
Сэнди улыбнулась:
– Продавщица наверняка подумала, что ты подсел на шоколад.
– Не-е-т. Там знают, что я больше люблю кукурузные чипсы с чили.
Она прижала сумку со сникерсами к груди.
– Значит, мне не нужно делиться?
– Они все твои. С днем рождения, Сэнди.
В его глазах она увидела теплоту, смешанную с некоторой опаской, что вполне могло быть отражением ее собственных страхов.
Оба замолчали. Неужели сейчас наступил момент для поцелуя? Ей отчаянно захотелось ощутить его губы на своих.
Сэнди подалась в его сторону, глядя в его голубые глаза – сейчас они казались ей темно-синими. Он не отвел глаз. Сердце у Сэнди стучало так громко, что она даже испугалась, что он это услышит.
Тут он неожиданно отступил назад. Она замерла. Он снова ее отверг. Ну когда она хоть чему-нибудь научится?
Сэнди тоже отстранилась, запахнула халат и уставилась на инструкцию по пожарной безопасности на двери. Краска залила ее шею и щеки. Она не могла придумать ни единого слова.
Бен прервал эту неловкую паузу, кашлянул и сказал:
– Меня послала к тебе тетя Ида с поручением найти тебя и привезти к ней в больницу.
Сэнди с трудом удалось произнести как ни в чем не бывало:
– Срочный инструктаж?
– Угадала.
Сэнди улыбнулась, стараясь выглядеть естественной, словно секунду назад не жаждала его поцелуя.
– Хочешь подождать, пока я буду одеваться?
Бен бросил быстрый взгляд на распахнувшийся ворот ее халата и хрипло произнес:
– Не стоит. Может, я лучше зайду за тобой через полчаса?
Она покраснела и сжала рукой воротник.
– Достаточно и двадцати минут. – Голос у нее прозвучал почему-то пронзительно.
Он повернулся к двери.
– Бен? – окликнула она его сдавленным голосом.
Он развернулся к ней.
– Спасибо за сникерсы. Не обещаю их сохранить, потому что все съем очень скоро. Но… спасибо тебе.
– На здоровье, – ответил он.
Позже Сэнди задавала себе вопрос, что заставило ее забыть об осторожности и страхе быть снова отвергнутой. Ни о чем не задумываясь, она встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.
Ее захлестнула жаркая волна возбуждения и желания. Небритая щека, крепкое тело… Он – олицетворение мужественности. Сэнди прижалась к нему, вся во власти тоски по прошлому, по тому времени, когда у нее было право обнимать его. Как же она могла отказаться от него? Потрясенная его близостью, она покачнулась.
Бен сжал ее плечи, чтобы она не упала. Сквозь махровый халат Сэнди чувствовала его тепло. Он быстро отпустил ее, пробормотал что-то, чего она не расслышала.
У нее кружилась голова, она ждала поцелуя, но на его глаза словно опустились шоры. Правда, она успела увидеть, как глаза сверкнули. Что это было? Желание? Скорее испуг.
Сэнди овладела собой и подняла подбородок.
– Встретимся через двадцать минут, – сказала она, надеясь, что он не заметил, как у нее слегка дрожит голос.
Ида лежала в отдельной палате новой городской мемориальной больницы. Ей было предписано лежать на спине шесть недель, чтобы срослась трещина в бедре.
Сэнди подвинула стул к кровати, и они с Идой оживленно болтали о популярных писателях и бестселлерах, как две старые приятельницы.
Бен насторожился: не сулит ли ему этот неожиданный альянс неприятностей?
Сэнди смеялась, была оживлена. Ида тоже. Бен с радостью отметил, что щеки у тети порозовели, мертвенная бледность отступила.
– Бен, а что ты думаешь? – спросила Сэнди.
– Я?
– Да. Кто чаще всего посещает книжный магазин?
