Следом под секвестр попала программа ПР-8/16 в общем и чипсета для персонального компьютера в частности. Нет, никто не собирался резать «мою прелесть» полностью, совсем наоборот. Наборы требовались для игровых автоматов «Денди», их собирались использовать для автоматизации «Пульсара» и ФАБов. Более того, достоинства «Ориона-801» никто не собирался занижать, в МЭПе охотно признавали его нужность для народного хозяйства и честно планировали делать в год «целую тысячу, а может, даже две» персоналок… Товарищ Шокин искренне недоумевал, с чего я «беснуюсь» – ведь до этого во всей стране ЭВМ делалось раз в десять меньше!
Не спасли и главные люди СССР – военные и комитетчики. Была у меня надежда, что на фоне их крупносерийных заказов «Орион» покажется мелочью, однако советская военная мысль оказалась, мягко говоря, неторопливой. Генералы армии и флота тут сплошь из капитанов да майоров поколения победителей, такие не боятся ни черта, ни тотальной ядерной войны, вернее, к ней они готовятся серьезно, вдумчиво и тщательно. То есть пока не протащат ПР-8/16 через испытания холодом и радиацией – в серию не пустят. А так как это дело не быстрое – много чипов им не нужно.
Примерно то же самое происходит с комитетчиками. Несмотря на то что первоначально весь проект создания «персоналки» имел двойное назначение, с ходу приспособить «Орион-801» к своим нуждам они при всем старании не могли. Для криптографии телефонных и радиопереговоров компьютер без специального потокового вычислителя оказался непригоден более чем полностью. Обмен текстовыми сообщениями а-ля эсэмэс рыцарям плаща и кинжала как-то не сильно импонировал, похоже, в этой фиче будущего они не видели особых отличий от привычной и дешевой морзянки. Вот если бы сразу систему закрытой связи, да еще удобную в использовании, замаскированную под общегражданскую, а то и поверх нее…
Второстепенные вопросы медленно и верно загоняли сознание в тупик, заботливо отодвигая подальше главную проблему – что же делать с внезапно потерявшим сверхактуальность проектом ЭВМ «Орион». Жаловаться на сей прискорбный факт Шелепину? С его возможностями можно продавить многое, к примеру, увеличить план процентов на триста… Да хоть в десять раз, это же капля в море! Даже Председатель Президиума Верховного Совета не всесилен, расставить миллионы персоналок по рабочим местам он не способен при всем желании.
Быть может, проще вообще плюнуть на тему? Неужели мне нужно больше других? В конце концов, о полной заморозке программы «Орион» нет даже речи, нишу персоналок рано или поздно в любом случае прорвет. Пусть не сегодня в СССР, а через пяток лет в США, какая, в сущности, разница? Разве плохо каждый вечер проводить дома с Катей? Заодно дети будут чаще видеть отца. Опять же физкультурой не помешает заняться всерьез, брюхо нужно давить, пока оно животик… Денег хватает с запасом, государство в лице Шелепина честно выполняет свою часть сделки «знания в обмен на жизнь». Через год можно будет купить «копейку», избавиться от надоевшего водителя-кагэбэшника и гонять в выходные по столичным театрам и ресторанам. Тем более что послезнание подсказывает: первые полгода ВАЗы не будут пользоваться особым спросом, но сохранят вполне приличное итальянское качество. А еще лучше – подналечь на копирование RAVчика, зря хорошую тему забросил, целый год ею не интересовался. В НИИ все спокойно, работа идет без шума и пыли, навесили первый орден, глядишь, через годик еще за что-нибудь наградят, мало ли идей из будущего дожидается своего часа в лаборатории? Заботящемуся о коллективе директору хлопот и без «Ориона» хватит, нужно наконец построить новую кафе-столовую-баню для «Интела» да вбить под каким-нибудь благовидным предлогом кучку казенного безнала в свою собственную турбазу, вырубить под сноупарк давно присмотренный склон, поставить кресельные подъемники…
Против обыкновения рокот мотора и мягкий шелест шин служебной машины по высушенному ранней весной асфальту не свалили меня в полудрему, но за невеселыми мыслями дорога из Москвы все равно пролетела незаметно. Вот только появляться в семье с разбродом и шатанием в голове никак не хотелось.
– Притормозите где-нибудь, – попросил я водителя в паре кварталов от дома. – Пройдусь, говорят, для здоровья полезно.
– Конечно, Петр Юрьевич! – охотно подтвердил шофер, машинально принимая чуть вправо. – На остановке нормально будет?
Уже через минуту я влился в полноводную реку возвращающихся с работы людей, и это движение как-то сразу захватило меня своими открытыми простотой и целеустремленностью. Только что из-за окна черной «Волги» все вокруг казалось единым блеклым фоном, и вдруг появилась возможность ощутить под ногами нагретый за день асфальт, увидеть на нем тень от заходящего где-то за спиной солнца. Чуть в стороне, рядом с высокой лестницей магазина мебели, стайка школьниц в коричневых форменных платьях с диковатыми черными фартуками гоняла по расчерченным мелом квадратам маленькую жестянку. Парень в модной кожаной курточке со странной улыбкой тащил в руке здоровенный кулек из оберточной бумаги. Только шагов через двадцать до меня дошло – это же цветы! Забитый на зиму автомат газировки топорщился оторванным до половины листом фанеры, не иначе пацаны очень хотели покататься с горки. Бабуля передыхала после традиционного забега по магазинам, присев прямо на ступеньку очередного продмага, казалось, что сумка, тяжело провисшая на зажатой между колен клюке, больше ее самой. Неразличимые, но горячие слова и стеснительный женский смех сзади… с трудом удержался от желания оглянуться, но воображение легко нарисовало картину: немолодого мужика, подбивающего клинья к коллеге по работе… Кинолента тротуара не останавливалась, казалось, что тут собрался весь городок: инженеры, продавцы и клерки, рабочие, пенсионеры. Я заглянул в глаза идущей навстречу девушке лет двадцати пяти, невольно улыбнулся и отметил, как в ответ кромки ее губ пошли чуть вверх… Но несколько шагов уже разнесли нас в разные стороны.
Пускай! Пульс метнулся вверх – жизнь прекрасна! И первый теплый ветерок года прямо в лицо… Ох, почему я не оставил шляпу и плащ на заднем сиденье? Веселым чирикающим клубком между пешеходов пронеслась дерущаяся за что-то стайка воробьев и рассыпалась на газоне, грозящем широкими черными проплешинами между осевшими кучами серого снега. Глаза отметили смазанное движение впереди, но отреагировать я не успел.
– Стой, стой, Юлька, подожди меня! – Чуть пониже живота в меня с разбега воткнулся школьник лет двенадцати. – Ой! – Выпущенный им темно-коричневый лаковый портфель пролетел мимо, я только успел отметить, как красиво скребет асфальт белая пластиковая окантовка швов и широким веером разлетаются во все стороны учебники вперемешку с тетрадками. – Извините… – протянул обмерший от испуга паренек.
Еще бы, от боли в известном месте я с трудом смог сдержать крик, а перекошенной физиономией несложно было испугать и кого-нибудь с нервами покрепче. Хорошо хоть удар пришелся немного сбоку! Прохожие прятали сочувственные улыбки, только сзади послышался частый перестук легких каблучков, не иначе бежала выручать приятеля та самая Юлька.
– Извините его! – раздался тонкий голосок, и я мысленно похвалил себя за догадливость. – Витька нечаянно! – Стеснительная улыбка, по-детский наивный хлопок ресницами, и девочка переключилась на срочную помощь парню.
