Серийное производство Т-64А было приостановлено вплоть до окончательного устранения недостатков. Разработка начавшего входить в моду газотурбинного двигателя прекращена полностью и, по сути, без объяснения причин, все наработки переданы обратно вертолетчикам
[120]
. Проталкиваемый уральцами дешевый и массовый танк «военного времени» признан ненужным, так как в условиях серьезной войны с неизбежным и массированным применением ядерного оружия мобилизовать резервистов все равно шансов не будет. Тем более что серьезных противников, с которыми неядерная война возможна хотя бы в теории, после распада Китая в Евразии попросту не осталось.
Освободившиеся ресурсы должны были пойти на модернизацию многих тысяч Т-10, Т-62, Т-54, Т-55
[121]
, а также на проектирование принципиально нового танка «с чистого листа». Подробные инструкции строго засекречивали, но в общих чертах все было понятно: главным качеством стали модульность и возможность модернизации в будущие тридцать, а лучше – сорок лет, удобство и безопасность экипажа, а также надежность и низкая стоимость эксплуатации. Генералы, не привыкшие щадить ни своих, ни чужих жизней, между строк читали приговор – новая военная доктрина не предусматривала массированных танковых прорывов, бронированная машина должна была стать чем-то вроде маневренного узла обороны. Атакующая инициатива однозначно и бесповоротно переходила к ракетчикам и авиаторам.
Однако спорить открыто с решением ЦК безумцев не нашлось. Поэтому кто-то винил в происходящем прошедшую арабо-израильскую войну, которую евреи выиграли, по сути, в воздухе, а их далеко не самая технически совершенная бронетехника лишь довершила разгром врага. Другие кивали на ударные вертолеты AH-1 Cobra, уже успевшие зарекомендовать себя во Вьетнаме танками-киллерами. Третьи соотносили перемены с созданием в США высокомобильных ПТУР TOW, способных ударить бронированного монстра с расстояния в четыре километра даже сверху, и соответственно с потерей смысла борьбы за минимальную и сильно бронированную лобовую проекцию. Четвертые – вообще все мотивировали строительством новых железных дорог и модификацией старых, в связи с чем «прямо из ЦК» предельную массу нового танка обозначили в сорок пять тонн, или почти на десять тонн больше, чем ранее.
Всех деталей задания на перспективный танк Борис Березов, разумеется, не знал. Однако слухи по КБ ходили в изобилии. По большому секрету рассказывали про специальные защитные элементы со взрывчаткой внутри
[122]
, муссировали полный отказ от механизма заряжания, упоминали модульную броню (разную для каждого боя), сменные башни (каждая под свои боевые задачи), жидкий порох
[123]
, который можно подавать в пушку перед выстрелом по трубкам, скорострельные пулеметы для сбивания на подлете ракет и многое другое, вплоть до шагающих боевых роботов. Многое походило на фантастику, пессимист Изя Таль не раз советовал меньше обращать внимания на чепуху, придуманную комитетчиками специально «для легковерных шпионов».
Тем не менее цели, поставленные перед отделом № 3241, первое время казались Борису более уместными в романах Ефремова, Стругацких или Казанцева. Шутка ли, полностью цифровое управление оборудованием всего танка? Двигатель, трансмиссия, привода вращения башни, механизм заряжания, стабилизатор орудия, даже противопожарное оборудование – все эти и многие другие системы получили по собственной ЭВМ чуть ли не по прямому указанию товарища Устинова.
Да что говорить, если в первый же рабочий день на новом месте беглый просмотр документации зародил у Бориса изрядные сомнения в наличии разума у руководителей страны. Отпустило, только когда улыбающийся Изя выставил на стол перед старым другом миниатюрную интегральную схему, добавив:
– Это, Борь, и есть наша бортовая ЭВМ.
Фантастика на этом не закончилась. Еще необычнее выглядела удивительно детально проработанная или, что куда более вероятно, просто «одолженная» у капиталистов документация на цифровую шину обмена данными. Всего одна пара тоненьких проводов, трансформаторная развязка, дифференциальный сигнал, передающийся самосинхронизирующимся манчестерским кодом. Казалось совершенно несерьезным, даже по-детски простым, но на такую конструкцию можно было последовательно навесить до трех десятков ЭВМ или датчиков, и это все стабильно и предсказуемо работало в режиме реального времени!
[124]
Излишне говорить, что все элементы, нужные для подключения устройств к шине, сведены в специальную микросхему. Туда даже засунули защиту от высоковольтных наводок на быстродействующих двунаправленных стабилитронах. Таким образом, вся ЭВМ, или, как тут принято говорить, управляющий контроллер, вполне умещалась в корпус размером в половину блока сигарет и требовала электрической мощности как лампочка освещения – жалкие несколько десятков ватт.
Что это давало на практике? Вот взять, к примеру, установленный в Т-64А двигатель 5ТДФ. При всем старании завод не успел довести до идеала технологию производства, и советские танкисты вынуждены были расплачиваться за спешку смешным моторесурсом в сто пятьдесят часов
[125]
. При этом на стендовых испытаниях тот же самый дизель легко ходил вдвое дольше. Но ничего не сделать – реальную эксплуатацию преследуют два бича – перегрев и пылевой износ. И оба целиком зависят от низкой квалификации бойцов или пренебрежения правилами эксплуатации. Не рассчитан бывший «немец»
[126]
на дураков, требует, арийская зараза, соблюдения инструкции.
На уровне лейтенантов технические проблемы кажутся пустыми придирками ученых перестраховщиков. Чего стоит, к примеру, разок залить воды из-под крана, а не через специальный сульфофильтр? Все знают, от этого не пострадает ни «Волга», ни зилок, ни старый добрый Т-55. Однако в результате дизель в тонну весом практически гарантированно уходит в капитальный ремонт из-за забитых накипью тонких каналов в районе камер сгорания. И попробуй потом докажи вину конкретного Бека, Гиви, Ивана или даже Абрама, который к тому же успел отслужить «срочную» и работает в другом конце страны.
