– И смотреть, как мимо идут кролики и ондатры
[212]
, – с улыбкой продолжила популярный анекдот супруга.
– Кстати, – спохватился Шелепин, – как хорошо, что ты про Суслова вспомнила! Сегодня с ним такая хохма приключилась!
– Сашка, погоди чуток, а? – прервала жена. – Эдак мы до курантов в холле проболтаем! Засовывай скорее дубленку в гардероб и проходи в столовую, телевизор пока включи, что ли, а то программу всю перекроили, не поймешь, что и когда.
– Сейчас поздравление от Микояна пойдет, скукота, может, пластинку поставить, как тогда? – попробовал увильнуть от надоевшего голубого экрана Александр Николаевич. – А ты куда?
– Переоденусь! – Жена упорхнула по лестнице наверх, оставив только легкий запах духов, и уже сверху донеслось: – А я думала, новое платье в этом году никому не покажу, зря покупала в Париже!
– Но я-то уже видел, – попытался воззвать к женской логике Шелепин.
Разумеется, без малейшего эффекта.
С тяжелым вздохом Председатель Президиума Верховного Совета СССР направился к холодильникам, посмотреть, что на этот раз «послали» партия и народ. Тяжелая оранжево-коричневая дверца Whirlpool недолго хранила тайну, на Новый год предполагалась «японская диета» во всем многообразии роллов, суши и прочих пельменей-гедза. В выборе шампанского, впрочем, жена осталась верна классике – симпатичная картонная коробка с розовым Veuve Clicquot смотрелись на фоне риса и нори кошмаром сомелье, однако иных вариантов, судя по всему, не предусматривалось.
– Угораздило же Петра в свое время, – тихо ругнулся про себя Александр Николаевич, разглядывая заготовленную поваром снедь. – Подумать только, всего одна брошюрка-меню из суши-ресторана двадцать первого века в руках кулинара-энтузиаста, и готова новая мода!
Действительно, из дома Шелепиных увлечение заморской экзотикой проникло сначала на кремлевскую кухню, что в бывшем шереметевском дворце на улице Грановского, затем просочилось в столовые регионкомов, горкомов и райкомов, а уж оттуда пошло гулять по стране, не разбирая национальности и партийности
[213]
. В ответ на спрос коммерческие отделы магазинов вдобавок к Marlboro и Jack Daniel's пополнились испещренными иероглифами бутылочками соевого соуса, специального уксуса и прочего необходимого. По извечной тяге к элитарности их понемногу покупали, но персонал кафешек и ресторанов, равно как и простые домохозяйки, споро нашли свой ответ на дороговизну, породив уникальное меню «русских суши», заменяя, к примеру, начинку из рыбы на вареную сосиску, листы морской капусты на пластинки огурцов или болгарский перец, а омлет тамаго-яки на блины.
Разумеется, перед спецкухней ЦК КПСС подобных проблем не стояло. Скорее наоборот, один из поваров
[214]
Шелепина после практики в Японии, куда его посылали по настоянию Веры Борисовны, готовил получше иных «шефов» Токио. Но все равно, даже деликатесы рано или поздно начинают приедаться… Тут к столу вернулась супруга, и мысли быстро потонули в бестолковой предновогодней болтовне о детях, друзьях и прислуге.
…После курантов и перед «Голубым огоньком» на экран неожиданно выпустили краткий репортаж, в котором товарищ Микоян прямо с больничной койки еще раз поздравил весь советский народ.
– Аж слезы умиления выжимает, старый хитрец, – скептически кивнула головой в сторону телевизора Вера Борисовна. – Ему уже на погост пора, но, Саш, посмотри, какова харизма, его же после таких передач даже враги полюбят!
– Было бы неплохо, – неожиданно серьезно согласился Александр Николаевич. – Символы нам не помешают.
– Как святого для новой религии готовите, – опешила жена. – Это, случайно, не Брежнева затея?
– Не думаю, но что-то в этом есть… – Шелепин задумчиво поболтал в соусе кусочек сырого, доставленного по спецзаказу тунца. – Мне тут Леня недавно странный анекдот рассказал или притчу, не поймешь, вроде как Вольтер заявил в свое время: «Религия, безусловно, скверная вещь, но попробуйте управлять без нее хотя бы одной деревней». И знаешь, – он закинул рыбу в рот, не торопясь, чуть прикрыв от удовольствия глаза, разжевал и лишь затем продолжил: – Если задуматься, такая параллель с коммунизмом очевидна. В обоих случаях основой выступают упорный труд и самоотречение; это как внешняя сторона мессы с песнопениями, которые подозрительно напоминают партсобрания, только в «Интернационале» надо слова заменить; Марксов «Капитал» давно стал как Ветхий Завет. Ничего не понятно, но хороший источник цитат и почва для сотни разных толкований; крестный ход с хоругвями – один в один демонстрация; даже без святых мощей у Кремлевской стены и святых мучеников не обошлись… Верусик, только не напоминай мне опять про Зою!
[215]
– С языка сорвал! – потянулась к бокалу Вера Борисовна.
Слегка покачивая сосуд из тонкого хрусталя, она несколько длинных минут разглядывала ползущие по стенкам пузырьки газа. Наконец резко выпила вино – как водку, залпом, и развернулась к мужу:
– Саша, не уводи в сторону. Помнишь, как ты меня «вашим высокопреосвященством» зацепил? Еще перед визитом де Голля рассказал о похожих измышлизмах французского потомка Льва Толстого
[216]
. Так вот, я долго пыталась в этом разобраться, даже Бердяева с его «смыслом русского коммунизма»
[217]
с карандашом проштудировала. Совсем запуталась и теперь боюсь, очень… Но, Саша, ты ведь не на самом деле хочешь стать советским папой?! Объясни мне, только прошу, без твоего любимого марклена!
– Скорее Леонид Ильич на эту роль нацелился, – возразил муж без тени улыбки на лице. – Кстати, не переживай так, не он первый, товарищ Сталин среди своих тоже не больно-то стеснялся, Шолохову так прямо в лицо заявил в свое время: «Нашим людям нужно божка».
– И ты считаешь, что лучше старый Микоян, чем Брежнев?! Но Анастас Иванович армянин!
– Иисус евреем был, ничуть не помешало, – негромко проворчал Шелепин, откладывая в сторону бамбуковые палочки. – Однако реально ситуация намного, неизмеримо сложнее, такой клубище проблем, нипочем не распутать. Большая часть из них, разумеется, сугубо материальна. Но и в идеологии мы реально дошли до…
