– Зависит от тебя. У меня была команда, сейчас она распадается.
– Я знаю, кому ты больше всего не веришь.
Сергей с интересом посмотрел на Вована:
– Кому?
– Старкову.
– Почему ты так решил?
– Я ему тоже не верю.
– Почему?
– Не знаю. Но он какой-то двойной. Мне кажется, у него есть еще одна жизнь.
Кузьмичев усмехнулся, с одобрением кивнул:
– Хочешь, чтобы я за ним проследил? – догадался Вован.
– Хочу. Он слишком много стал знать. Подчас больше, чем я.
– Ты его боишься?
– Опасаюсь. Поэтому мне важно знать, кто он и кому еще служит.
– Думаешь, стучит?
– Не думаю. Но я чувствую себя под его колпаком. Вован вытер вспотевшие руки.
– Кому ты еще доверяешь из наших? – спросил Кузьмичев.
– На сто процентов? На сто процентов только Аркашке. И может, Коляну.
– Когда возникает слово «может», лучше не надо. Деликатно объясни Аркаше.
Вован встал.
– Хорошо. Могу идти?
Сергей протянул ему руку:
– Будь осторожен.
Зазвонил мобильный телефон. Сергей поднес его к уху:
– Да.
– Старков! – сказал голос в трубке. – Ты где?
– Пока занят. Что-нибудь срочное?
– Да, срочное. Когда я могу тебя увидеть?
– Через час…
– Где?
– Пообедаем где-нибудь в центре.
– Еду.
Кузьмичев захлопнул крышку телефона, улыбнулся Вовану:
– Легок на помине… Старков.
– Интуиция, – улыбнулся в ответ тот.
Виктор Сергеевич обедал в небольшом ресторане, с удовольствием ел наваристый суп, слушал Оксану, одобрительно кивал головой.
– Интересное знакомство. Теперь давай подумаем, для чего нам может понадобиться этот дикий мальчик.
– Чтобы подобраться к самому Вахтангу? – предположила девушка.
– Отпадает. У твоего мачо звериная интуиция – сразу все поймет. Сначала уложит тебя в постель… причем силой… а потом пустит в расход.
Она засмеялась:
– Хорошая перспектива: после удовольствия – вечный покой.
Виктор Сергеевич вытер салфеткой жирный рот, подмигнул девушке:
– Удовольствие вряд ли ты получишь, а вот второе – гарантировано.
– Значит, пошел мальчик на фиг.
– Нет. Здесь может быть другой вариант… Влюбить в себя пацана, парень он, судя по твоему рассказу, дикий, темпераментный. А дальше можно будет использовать его в наших интересах. Не всегда же тебя пускать на мокрое дело. Правильно я говорю?
Девушка пожала плечами:
– Может быть… Но мне придется с ним спать.
Виктор Сергеевич отодвинул пустую тарелку, пододвинул к себе второе – отбивную котлету. Стал старательно резать ее ножом.
– Не сразу. Надо как следует поиграть. Мужики, особенно кавказцы, не любят, когда женщина ложится сразу.
Оксана через стол дотянулась до его лица, погладила:
– Ревновать не будешь?
– Буду. Но дело подчас важнее эмоций.
Девушка укоризненно цокнула языком:
– Страшный ты человек, Виктор Сергеевич.
– Умный, – рассмеялся тот, налил чуточку вина себе и подруге, поднял фужер. – Ну, чтобы наше не заржавело!
Кузьмичев сидел за компьютером, умиротворенно раскладывал пасьянс, когда в кабинет с удивленным видом заглянула секретарша.
– К вам посетитель, Сергей Андреевич.
– Кто? – недовольно спросил тот.
– Странный какой-то.
– Кто такой, спрашиваю!
– Говорит, вы его знаете… Герман.
Кузьма погасил экран компьютера, кивнул:
– Пусть войдет.
Герман, бледный и напряженный, пересек комнату четким строевым шагом, остановился напротив Сергея. Руки держал по швам.
– Буквально пять минут. Даже меньше.
Хозяин кабинета кивнул.
– Я больше не буду работать на вас. Вот, собственно, все.
Оба молчали, смотрели друг на друга.
– Я могу идти? – отчеканил Герман.
– Нет.
– Я все сказал.
– Но вы не выслушали меня.
– Что бы вы ни сказали, я не изменю своего решения. После гибели Грязновых я не считаю себя профессионалом. Я потерял честь.
– Вы совершили ошибку, – заметил Сергей.
– Какую?
– Не пришли ко мне.
– И что бы я вам сказал? Что мои парни проворонили объект?
– Именно это и надо было сказать, а не разыгрывать спектакль. Я ведь тоже виновен в смерти этих двоих.
– Я имел представление о Грязнове, – сказал Герман. – Был Грязнов-офицер и был Грязнов-бизнесмен. Жизнь загнала его в тупик. Он не смог бы жить после такого позора. Финал все равно был бы таким же.
Кузьмичев подумал, согласно кивнул:
– Наверно, вы правы. Значит, винить и корить себя не в чем! Я хочу сделать предложение. У меня нет команды. Вернее, она есть, но малочисленная и слабая… Вы – один из тех, на кого можно положиться.
Герман усмехнулся, насмешливо взглянул на Сергея:
– Можно откровенно?
– Нужно.
– Я не испытываю к вам никакой симпатии. Ни человеческой, ни профессиональной. Единственное, что меня удерживало возле вас, – совпадение точек ненависти к той нечисти, которая стала господствовать в нашей с вами стране… Однако вы очень изменились за годы нашего сотрудничества. Вы стали почти таким же, как эти Маргеладзе, Сабуры и прочая сволочь. Но я готов поработать еще некоторое время с вами, чтобы выполнить тот минимум программы, которую я себе обозначил.
– Я могу узнать об этой «программе-минимум»?
– Можете… Номер один – Маргеладзе. Номер два – ваш друг Сабур, которого вы пытаетесь выдернуть из тюрьмы.
– Номер три?
Герман помолчал, снова усмехнулся:
– Номер три зависит от вас.
– Звучит более чем откровенно.
– Пусть каждый из нас по-своему понимает долю откровенности. Я сказал то, что сказал.
Кузьмичев помолчал, взвешивая услышанное, развел руками:
– Благодарю за честность.
Под прицелом
Оксана встретилась с Шалвой рядом с рестораном «Прага» на Старом Арбате. Парень, увидев, что его не обманули, схватил с сиденья роскошный букет цветов, выскочил из своей шикарной спортивной тачки, перемахнул через металлический заборчик и чуть было не сбил девушку с ног.
