– Я ж вам уже говорил.
– Надо бы перезахоронить.
– Зачем?
– Сон приснился, будто она живая. Плохо, говорит, мне здесь. Так что смотайся, перетащи в другое место, подальше.
– На мокрое место возвращаться нельзя.
– Тоже верно, – согласился Виктор Сергеевич. – Ладно, лежит себе – и пусть лежит.
Они свернули во двор загородной больницы, подкатили к главному корпусу, и тут Виктор Сергеевич увидел Нину Пантелееву, садящуюся в свой джип.
Он подождал, когда джип уедет, после этого покинул автомобиль.
Вошел в холл, поднялся на этаж главного врача.
Виталий Дмитриевич находился у себя, смотрел окончание передачи «Спасите наши души!».
Гость протянул ему руку, кивнул на экран:
– Программа явно заказная. Не кажется?
– Почему? – не понял доктор.
– Потому что прет из всех щелей… Явно Кузьмичев хочет выдернуть кого-то из тюряги. А если хорошо просчитать, то ясно кого.
– Может, это и правильно. Люди ведь действительно гибнут, особенно из-за туберкулеза, – вяло возразил главврач.
– Если это люди, то я – принц датский, – засмеялся Виктор Сергеевич, уселся напротив доктора. – Видел Пантелееву. К кому она приезжала?
Виталий Дмитриевич неловко усмехнулся.
– Вообще-то, это врачебная тайна.
– Ладно вам – врачебная тайна! Можно подумать, мы знаем друг друга первый день. К сыну?
– Увы.
– Значит, он тоже здесь? – чуть ли не обрадовался гость.
– К сожалению, наша клиника – лучшее место для таких больных.
– К сожалению?
– Именно. Я бы желал себе более спокойной жизни.
– Тяжелый мальчишка?
– Очень. Боюсь, мать ждет печальная жизнь.
Виктор Сергеевич вздохнул, закурил, закинул ногу на ногу, поглядел через дымку на Поплавского.
– Когда будем выписывать нашу больную?
– Через день-два.
– Когда последний раз ее проведывали?
– Совсем недавно. Я ведь вам звонил.
– Ну да… То есть отсюда ее увезет господин Кузьма?
– Судя по их взаимной нежности, которую я наблюдал из этого окна, безусловно, он.
– Хочу попросить вас об одном одолжении.
Виталий Дмитриевич напрягся.
– Подержите Марину Ивановну здесь еще какое-то время. Ну недельку-полторы.
– Зачем?
– Затем, что я вас об этом прошу.
– Но из медицинского заключения видно, что она практически здорова.
Виктор Сергеевич достал из внутреннего кармана тугой конверт, положил перед доктором.
– Здесь достаточно, чтобы потребовалось дополнительное обследование больной.
Поплавский болезненно смотрел на него.
– Зачем вам это, Виктор Сергеевич?
– Затем, Виталий Дмитриевич, что я еще не готов к встрече с Мариной Ивановной. Даже если она будет жить у господина Кузьмичева.
Гость поднялся, направился к двери. Доктор поспешно сказал:
– Вам к больной лучше не идти. Визит может дать неожиданную реакцию.
Тот усмехнулся:
– Конечно. Я и не собирался ее навещать!
Кузьмичев сидел в уютном кабинете директора канала.
Шумно и возбужденно ввалился Василий Петрович.
– Ну как мы сработали? – Он остановился перед шефом, глаза его горели. – Бомба? Все в клочья?
Кузьмичев поднялся, приобнял его.
– Молодцы, поздравляю!
Телевизионщик заглянул ему в глаза:
– Вы чем-то огорчены?
– Озабочен. Теперь важно, чтобы бомба оказалась именно бомбой, а не пустой хлопушкой.
– Но ведь это только первый выпуск!
– Понимаю. Последующие выпуски должны быть еще жестче, наглее, если хотите.
– Не боитесь, что на нас могут обидеться?
– Кто, например?
– Власти предержащие. Ведь мы цапнули правоохранительные органы.
– А вы не боитесь?
Василий Петрович рассмеялся:
– Батенька! Как говаривал классик пролетарской борьбы: булыжник и бесстрашие – главные орудия журналиста… К тому же я всегда прикрыт широкой и чуткой спиной моего любимого шефа! Он всегда защитит меня!
– Кто, кроме вас и меня, посвящен в подготовку программы?
– Звукорежиссер и режиссер по монтажу.
– Дайте им охрану.
– Даже так?
– Нам будет спокойнее. Проведите с ними соответствующую беседу. И еще… держите исходники в личном сейфе.
…Когда Кузьмичев вышел из подъезда телекомпании, к нему направился невысокий невзрачный человек, в котором он не сразу узнал Конюшина.
– Сергей Андреевич!
Кузьма остановился, с явным неудовольствием смотрел на следователя. Охрана тоже насторожилась.
– Не бойтесь, – кивнул им Конюшин. – Я к Сергею Андреевичу по личному вопросу… – Приблизившись, он протянул руку.
Кузьмичев руку «не заметил», смотрел на следователя.
– Понимаю… – смутился тот. – Смотрел программу вашего канала. Потому и решил встретиться.
– Я спешу, – сказал Сергей. – Снова что-нибудь нарыли?
– Нет. Меня уволили.
– Поздравляю. Что требуется от меня? Подписать обходной лист?
– Остроумно, – усмехнулся Конюшин. – Мне нужна работа.
– Ничем не могу помочь.
– Я хороший работник.
– Я не занимаюсь юриспруденцией.
– Но вам, уверен, нужны специалисты по праву.
– У меня есть юрист.
– Знаю. Знаком… И тем не менее… – Следователь посмотрел на мощных охранников, попросил: – Можно я один на один?
– Нет, – ответил за них Кузьмичев. – Они умеют не слышать.
– Хорошо… Возьмите меня на работу, Сергей Андреевич. Не пожалеете. Я знаю о других больше, чем они о себе. Поверьте.
Кузьмичев прикинул, кивнул:
– Хорошо. Завтра жду вас у себя. – И направился к машине.
Таким раздраженным Кузьма Николая еще, пожалуй, не видел. Тот какое-то время не находил слов, чтобы высказать свое возмущение, по привычке выхаживал из угла в угол комнаты, стараясь справиться с гневом.
Остановился напротив Сергея, резко, в лоб заявил:
– Это не просто телепередача! Это опасная акция. Такие вещи необходимо согласовывать.
