Лерр тихой тенью проскользнул в кабинет Кузьмичева, покорно вытянул руки по швам, деловито поинтересовался:
– Вызывали?
– Приглашал, – поправил его Сергей.
– Что-нибудь случилось?
– А вы не догадываетесь?
– О чем?
– О случившемся. – Кузьмичев в упор смотрел на адвоката.
Тот на мгновение сжался, глаза его метнулись из стороны в сторону.
– Простите, не понимаю…
Кузьмичев сел за стол, жестко произнес:
– Вы уволены.
От неожиданности адвокат даже присел.
– Шутите?
– Нет. Я разрываю с вами контракт.
– А в чем дело? Что случилось?
– Я полагал, что адвокаты о таких делах узнают раньше, чем простые смертные… – Кузьма, помолчав пару секунд, спросил: – Вам известно, что Сабур жестоко избит?
Лерр шумно и с облегчением вздохнул, даже рассмеялся:
– Господи, ну и напугали вы меня… И из-за этого вы решили разорвать со мной контракт? Боже… Где избит? В тюрьме?
– В тюрьме.
Адвокат подошел к столу, присел, вытер вдруг вспотевший лоб.
– Этого следовало ожидать.
– Вы так считаете?
– Слишком одиозная фигура. А молодые львы подрастают, и они должны кусать за лодыжки стариков.
– За лодыжки Сабура «кусали» люди в форме и погонах.
– То есть? – Глаза адвоката от удивления стали круглыми. – Вы в этом уверены?
– Об этом мне сказал Сабур. Он в госпитале. И вам, если вы, конечно, адвокат, давно следовало бы навестить его.
– Простите, – развел руками Лерр, – я не являюсь защитником господина Сабура.
– Я плачу вам большие деньги, – напомнил Кузьма.
– Никакие деньги не окупят чести мундира. Я, Сергей Андреевич, не могу, не имею права пачкаться в заведомо грязных делах. Мне мое имя дороже любых денег. Я адвокат, а не холуй!
– Жаль. А мне как раз нужны холуи. Поэтому вы уволены. До свидания.
Когда Лерр ушел, Кузьмичев нажал кнопку селектора:
– Телевизионщика ко мне! Василия Петровича!
…Василий Петрович, директор телевизионного канала, вошел в кабинет Сергея, заранее готовясь к взбучке.
– У шефа дурное настроение?
– Рад, что у вас хорошее… Где передача о тюремных порядках?
– На монтажном столе. Когда прикажете показать?
– В самое ближайшее время. Особое внимание обратите на заключенных преклонного возраста.
– Женщины, мужчины?
– Без разницы.
– А может, коснемся не только преклонных? Может, помоложе также зацепим?
– Начнем с пенсионеров.
– Как скажете… Будет сделано самым талантливым образом. – Василий Петрович заглянул в глаза шефу. – Если не секрет, за кого хлопочете, дорогой Сергей Андреевич? Может, мы его крупнячком? Чтоб сразу за реальное?
Кузьмичев не выдержал, улыбнулся:
– Я о серьезном, а вы всё с шуточками.
– Почему с шуточками? – почти обиделся телевизионщик. – Я подумал, может, речь идет о близком человеке. О родственнике, например.
Сергей насторожился:
– О каком родственнике?
– Да мало ли… Это я так, к слову.
Василий Петрович хотел было покинуть кабинет. Кузьмичев остановил его:
– Минуточку… Что это вы о родственнике?
Телевизионщик взглянул ему прямо в глаза.
– Хотите откровенно?
– Вы ведь журналюга – по-другому не можете.
Василий Петрович помолчал, негромко спросил:
– У вас ведь жена в тюрьме?
– Откуда вы знаете?
– Мир – как сливная яма. Бурлит новостями… Говорят, убила человека.
– Кто вам сказал?
– Конкретно?
– Конкретно.
– Коллега с конкурирующего канала. Откуда он знает – без понятия.
Сергей помолчал, приказал гостю:
– Ступайте, готовьте передачу.
Михаил Лерр назначил встречу рядом с памятником Грибоедову – напротив выхода из метро. Человек, которого он ждал, явился минута в минуту, чем вызвал и уважение, и удивление адвоката. Это был полковник Яков Михайлович, одетый в гражданский костюм.
– Великолепно. – Лерр посмотрел на часы. – Военная точность. А я уж подумал грешным делом, что не придете. Кинете.
– Почему? – пожал плечами человек. – Кидают у вас на гражданке. У нас люди еще не разучились отвечать за свои слова.
– Традиции русской армии.
– Именно.
Уселись на краю длинной скамейки, подальше от людей, и Лерр сразу перешел к сути разговора.
– Товарищ полковник, в чем дело? Вы не выполняете взятых обязательств.
– Давайте так, – жестко остановил его полковник. – Здесь нет ни полковников, ни генералов. Здесь есть Яков Михайлович. Это первое. Второе – все взятые обязательства моя сторона выполнила. Вы получили все, что мы обозначили в свое время.
– Минуточку, – воскликнул адвокат. – Мы обозначили не разовую мою услугу, а услуги за каждую отправленную партию товара.
– С какой стати за каждую? – удивился Яков Михайлович. – Вы что ж, так и будете доить нас всю жизнь?
– Так и буду. Если, конечно, жизнь у вас будет длинная… – Лерр шутливо перекрестился. – Дай бог вам здоровья… Сколько партий товара вы отправили после последней нашей встречи?
– Я не обязан перед вами отчитываться.
– Обязаны, Яков Михайлович. И прекрасно понимаете почему. Вы ведь не так давно отвертелись от казенных стен, и мне не хотелось бы, чтобы вы снова попали под подозрение.
– Это шантаж.
– Это разъяснение моей позиции. Во-первых, я хорошо изучил вашу биографию за время нашего расставания. А во-вторых, надо быть честным, товарищ полковник… Я подсчитал примерное количество поставок товара… Я буду называть, вы проверяйте… Автотранспортом – минимум пять ходок. Железной дорогой столько же – причем в каждом составе по два вагона. И по воздуху – три рейса. Вот и подсчитайте, сколько оружия…
– Можно не так громко? – попросил полковник.
– Можно… Подсчитайте, говорю, сколько товара за то время, пока вы бегали от меня, переброшено в горячие точки и какую сумму вы мне должны… Назвать цифру?
– Вы включаетесь в опасную игру, – мрачно заметил Яков Михайлович.
– Вы тоже. Теперь важно либо работать честно, по-партнерски, либо кому-то из нас придется идти на упреждающий удар.
