«Тридцать поясных поклонов, как с куста! Вот это спасибо так спасибо».
Родовитые зрители представлением тоже впечатлились, причем так сильно, что Дмитрий буквально «оглох» от всплеска чужих эмоций: радость и недоверие, довольство и опаска пополам с неприязнью, облегчение и подсердечная злоба…
– Сыно, ты чего это у меня такой бледный?
Кое-как обуздав своенравное средоточие, мальчик брякнул первое, что пришло в голову. То есть правду:
– Не выспался, батюшка.
На глаза попались те самые охранные грамоты от польского короля Сигизмунда, и наследник окончательно перевел от себя внимание, кивнув:
– А ловко иезуиты все придумали, да?..
Великий государь тут же бросил по сторонам пару быстрых взглядов и отвел первенца к окошку:
– Растолкуй-ка мне все, сынок. Что за придумка такая?
– Ну как же! Пишется с десяток таких вот грамоток со сладкими посулами, а затем ловкие людишки их подметывают набольшим князьям да думным боярам, выбирая среди них удачливых воевод и мудрых управителей с советчиками. Потом слушки пускают об измене боярской, с указанием тех, кто изменил, и еще письма подкидывают нескольким никчемам да предателям. Слабые духом соблазнятся да отъедут, а на тех, кто остался верен, подозрение падет, а с ним и опала.
Иоанн Васильевич на мгновение забылся в собственных мыслях, невольным кивком подтвердив все предположения сына.
– Глядишь, кто из них тоже задумается, чтобы поменять государя. Как след, войско на битву поведет верный, но бесталанный воевода. И проиграет. Умных и преданных подручников сменят новые, и неизвестно еще, какие из них управители выйдут, – мне отец Зосима как-то говорил, что иной верный дурак хуже злейшего ворога навредить может. Подозрений добавится, обид, прочего дурного… Подлый замысел, но ловкий: всего-то десять воровских грамоток, а сколько с них пользы Жигимонту вышло!..
– Так-так, интересно.
Словно позабыв обо всем на свете, великий князь пару минут слегка отстраненно любовался перстнем с крупным рубином на своей руке. А потом едва слышно вздохнул:
– М-да. Сын мой телом еще дитя, а разумом уже как муж смысленый. Как же быстро прошло твое детство, Митенька!..
Помолчал еще немного, явно вспоминая покойную любушку Анастасию (уж больно характерным взглядом он смотрел в такие моменты), затем как-то устало прикрыл глаза.
– Ступай, сынок, и храни тебя Бог.
– Батюшка.
Проходя мимо терпеливо ожидающих своего повелителя бояр и князей земли русской (митрополит и прочие иерархи ушли почти сразу после крестного целования), Дмитрий едва не запнулся – до того остро и невероятно четко ощущалось им скрытое бурление эмоций. Вновь сжало легкой болью виски, и недовольно шевельнулось средоточие, вызвав легкий приступ тошноты.
«Да что со мной такое?!»
Все учащающиеся перепады настроения, странные приступы злобы пополам с ненавистью, буквально провоцируемые болезненно обострившейся чувствительностью, – и просто пугающая легкость, с которой его источник дотягивался через взгляд до чужого Узора. Он так долго привыкал терпеть прикосновения и присутствие сторонних людей вокруг себя, так старательно исключал все мыслимые возможности хоть как-то навредить своим даром, в равной степени способным как исцелять, так и убивать… Но ходить, уткнув взгляд в землю, не рискуя его поднять и оглядеться по сторонам, – это было уже выше его сил.
«Надо что-то делать. Но что?»
Вернувшись в свои покои ради полдника, царевич нехотя похлебал щи, совсем не чувствуя их вкуса, поел немного отварного мяса, чуть отпил из своего «детского» кубка и разом забыл обо всем, мысленно перебирая все возможные варианты. Если бы его пускали «погулять» в окрестностях города, он бы уже наверняка отыскал хоть один выход геомагнитной энергии, называемый несведущими людьми «чертовой плешью», «мертвой поляной» и прочими страшными прозвищами, – причем этому совсем не мешало и то, что зачастую на этих местах трава росла заметно лучше и зеленее, чем вокруг. Раз непонятно, значит, опасно!..
«Наверняка ведь люди знают несколько таких мест рядом с Москвой, но как сделать так, чтобы о моем интересе к местам силы не говорил весь город?»
Второй возможностью был Успенский или любой другой собор. Но кто бы дал ему прийти туда и спокойно присесть где-нибудь в укромном уголке? Не считая того, что будут постоянно отвлекать, так потом еще и вопросами замучают, – и в любом случае не дадут ему сделать того, ради чего все и затевалось. Третий вариант… Он его уже пробовал, но почему бы и не повторить попытку?
«Значит, дождемся ночи и опять проведем полную инвентаризацию собственного Узора. Наверняка ведь проблема где-то в нем».
– Мить?..
Почти восьмилетний Иван (всего каких-то пять дней осталось до его именин), только-только закончивший вкушать свой полдник, зашел к старшему брату в компании двух ракеток и мешочка с десятком разноцветных перьевых воланчиков. И даже просто стоя на месте едва не прыгал от снедающего его нетерпения – свободного времени всего час, а учиться так скучно!
– Иду уже, иду.
Направившись в один из внутренних двориков Теремного дворца (не мартовскую же грязь им месить!), два царевича по пути совершенно неожиданно встретили на «прогулочной» галерее второго поверха своего младшего брата – с тех пор, как Дмитрий со всей возможной опаской и предосторожностями начал его лечить, прошло всего ничего, а результат уже радовал. Федор ожил, меньше спал, больше гулял и возился с игрушками, даже есть стал, что называется, в охотку – свежий воздух и подвижные игры вообще очень полезны для пробуждения аппетита.
– Ну Митька! Не успеем же!..
Старший, не обращая внимания на недовольство в голосе среднего брата, спокойно обнял, а потом и поднял на руки подбежавшего к нему пятилетнего мальчика.
– Для семьи всегда есть время.
Строгим взглядом «отполировав» легкое внушение, наследник мельком оглядел двух нянек младшего из царевичей и прислушался к его лепету:
– Нет, сегодня не могу, я уже обещал Дуне сказки почитать. А вот завтра, если захочешь, приду к тебе.
– Хасю седня!
Их довольно забавный разговор прервали громкие возгласы на черкесском языке. Подойдя вплотную к широким и массивным перильцам обзорной галереи, Дмитрий глянул вниз – и тут же недовольно поморщился:
«Никак новое пополнение мачехиной родни? Хм… этого вроде знаю, Александром Сибековичем обзывается. Рядом с ним трое явно новеньких, значит, полку князей Черкасских в очередной раз прибыло. А лучше бы убыло и в идеале – до нуля».
Меж тем гости заметили хозяев: окинув троицу мальчиков любопытными взорами, один из новоприбывших обратился с тихим вопросом к брату царицы, окольничему Михаилу Темрюковичу. Тот еще тише что-то ответил, и сразу же последовал новый вопрос. Забыв об осторожности, наследник пристальнее всмотрелся – и в наказание по чувствам тут же болезненно стегануло резким привкусом чужих эмоций. Удивление, презрительное недоумение, пожелание чьей-то скорой смерти, веселье, пренебрежение, скрытая похоть… Долгое, удивительно долгое мгновение до Дмитрия доходил смысл этих эмоций.
