«Кстати, просто удивительно, насколько быстро освоился Аникита Шуйский. Ни тебе прежней робости, ни тебе стеснительности. Даже в гости отважился позвать!.. Хотя это он просто отцовские слова передал. Как мог, конечно, – передавальщик из него пока так себе. Вот Мстиславский в этом деле куда как хорош! Если бы не знал, что у него сразу два младших брата болеют, прямо так бы и поверил, что зовет от чистого сердца…»
И в самом деле княжич Федор в свои десять лет уже проявлял все задатки будущего головы Челобитного приказа. Умудрившись так ни с кем и не поссориться и в то же время занять в свите достойное место, понравившись при этом своему господину – не в последнюю очередь своей сообразительностью и способностью понимать легчайшие намеки. Надо поддержать Адашева? Поддержал. Завязать хорошие отношения с Василием Старицким? И это выполнил.
– Государь-наследник.
Увидев сразу два недовольных взгляда – от хозяина покоев и его челядинки, – десятник постельничей стражи, всем своим видом извиняясь, доложил:
– Иван Иванович до тебя просится.
Увидев разрешающий знак, страж почтительно поклонился и исчез – с тем чтобы через пару минут на его месте появился восьмилетний брат. Некоторое время он молча стоял и мялся – а стоило Дмитрию на него посмотреть, как вовсе сразу же зажмурился и замер.
– Очень хорошо.
Пока до ужаса довольный Иван безуспешно пытался убрать с лица широкую улыбку, старший брат успел натянуть простые льняные штаны и рубашку, не подразумевающие прогулок за пределами покоев. Что-то шепнул Авдотье, отчего она сразу же ушла, и присел на подоконник широко распахнутого окна.
– Я сделал ошибку, показав тебе тайные упражнения.
Лицо Ивана поначалу вытянулось, а затем в глазах появились первые предвестники горьких слез.
– Но не объяснив при этом, для чего именно они нужны.
Вернувшаяся челядинка принесла с собой кувшин простой воды, ложку и три небольших кубка. Хозяин покоев с легкой ленцой покинул свое место, мимоходом подхватив с полки пару абсолютно одинаковых аптекарских бутылочек. Самолично распечатал залитые воском пробки и поставил маленькие емкости рядом с кувшином:
– Из этого – по половинке в любые два кубка. Из этого – треть ложки в оставшийся. Потом залить водой. Действуй.
Отвернулся, вновь подошел к окну, с интересом глянул на тучи, прямо на глазах наливающиеся хмурой темнотой, и беззвучно втянул в себя заметно посвежевший воздух.
«Кажется, будет гроза. Это просто замечательно…»
– Мить?
Вернувшись к столу и ожидающему его брату и челядинке, Дмитрий небрежно провел ладонью над кубками, после чего первый с правого края пододвинул к себе, а остальные два – Ивану и Авдотье.
– Пейте.
Сперва осторожно, а потом с явным удовольствием опорожнив свой кубок до дна, восьмилетний царевич совершенно неожиданно для себя облизнулся. В отличие от Ивана статная красавица просто мило порозовела, хотя менее привычного к его силе человека эта пара глотков просто свалила бы с ног. А совсем непривычному принесла бы долгие муки. Ну или сильное наслаждение – сходное с тем, что испытывает человек, иссушенный долгой жаждой и наконец-то припавший к источнику невероятно мягкой и чистой воды.
– Это настойка шиповника на меду. Полезно и вкусно. – Подхватив в руку свой кубок, Дмитрий отпил, покатав небольшой глоток воды по языку так, словно это было сладкое вино.
Гррдомм!!!
Одновременно с полыхнувшей молнией из свинцовых туч полетели вниз тяжелые струи косого дождя.
– А что у тебя? Мить?..
Глотнув еще пару раз и выплеснув остаток в окно, наследник поставил свой кубок на стол. Но не просто так, а перевернув перед этим витой ножкой вверх.
– Сгущенный настой омежника, иначе – Cicuta virosa
[147]
. Это растение печально известно тем, что при его помощи ушел из жизни древнегреческий философ Сократ. Не читал про него? Ну, значит, еще прочтешь.
Прикрыв пробками узкие горлышки, хозяин покоев убрал бутылочки обратно на полку, присоединив их к дюжине таких же.
– Хотя все симптомы прямо указывают на Conium maculatum
[148]
… Взвар из цикуты, с добавлением некоторых травок, хорошо помогает против болей в суставах и при некоторых болезнях кожи. Только для этого его надо не пить, а втирать.
Иван удивленно смотрел на верховую челядинку, отчего-то разом утратившую приятный румянец щек.
– А еще этот настой – сильный яд. Скажи, брат, важно ли для правителя уметь определять отраву в еде и питье?
Переведя взгляд удивленных серых глаз на старшего брата, малолетний царевич начал потихоньку что-то соображать.
– Господин мой!..
Жестом остановив вскочившую было Авдотью, наследник успокаивающе бросил:
– Цикута мне не страшна.
Отправив переволновавшуюся служанку унести кувшин и кубки, царственный отрок подхватил с полки рядом с его ложем пояс с небольшим клинком в простых ножнах. Затем откинул прочь с лавки нарядный полавочник
[149]
и провел рукой по толстенной буковой доске.
– Подойди. Крепкое ли дерево?
Иван, не совсем понимая, чего от него хотят, послушно согласился.
– Смотри.
На тихом выдохе, мелькнув в воздухе тусклыми узорами дамаска, короткий детский кинжальчик пробил лавку насквозь, войдя в плотное дерево почти до рукоятки.
– Достань.
Как средний из царевичей ни пыхтел, как ни старался – у него ничего и не вышло. Быть может, ему мешал переполнявший его безудержный восторг и удивление?.. Или чувство сопричастности к чему-то жутко таинственному… Тем временем старший брат, упершись коленом, спокойно вытянул хищную «рыбку» обратно, тут же вложив ее в ножны. Вернул на место полавочник, уселся и очень проникновенно пообещал:
– Лет через пять, если будешь усерден в упражнениях, тоже сможешь то, чем до́лжно владеть истинному Рюриковичу и моему брату.
После целого вала самых противоречивых чувств, пережитых Иваном, десятилетний отрок понимающе улыбнулся, затем похлопал по лавке рядом с собой:
– Садись. Делай то, чему научился.
Прикрыв глаза для большей чувствительности, Дмитрий внимательно проследил, как Узор брата начал по чуть-чуть наливаться силой. Затем его сияние медленно изменилось, стремясь сжаться в одну точку. Миг, другой – и в средоточии брата появляется едва заметная искорка внутреннего огня. Слабая, подрагивающая…
– Хорошо. Направь тепло в руки. Только в руки!
