– Не знаю, – честно пролепетала я, теряясь в догадках: явился ли по мою душу ОМОН, чтобы арестовать за взлом кабинета начальника, или голая попа Однорога оказалась не миражом и теперь будет мне секир-башка за наглое вторжение в личную жизнь босса и секретарши.
Но идти надо.
При виде Дьяволины, со злобным видом восседавшей на своем законном месте в приемной, мне сделалось не по себе. На секретарше была та же белая блузка в тонкую синюю полоску, что я видела утром. Только сейчас поверх нее был надет и черный корсет, делавший Ангелину похожей на героиню порнофильма «Горячие секретарши». Юбки ее мне видно не было, и я пожалела, что не могу видеть сквозь столешницу, чтобы убедиться, эту ли юбку я лицезрела на ней утром.
Судя по ненавидящему взгляду, которым она планировала убить меня наповал, утренние события мне не примерещились. Но Дьяволина не спешила ни опровергнуть, ни подтвердить произошедшее. Только разлепила сверкающие глянцем красные губы и процедила:
– Заходи.
В кабинете Однорога меня постигло второе потрясение за день. На столе стояла коробка конфет «Моцарт», которая доставалась только для самых важных клиентов, блюдце с нарезанным лимоном, два пузатых бокала для коньяка и непочатая бутыль «Реми Мартен». Однорог, стоявший у окна, улыбнулся мне, как родной дочери Абрамовича, и суетливо предложил присаживаться.
Не зная, что и думать, я опустилась на стул. Пока буду придерживаться версии, что шеф и секретарша в непотребной позе мне привиделись в бреду, а по ходу разговора видно станет, что правда, а что мираж.
– Жанночка, – фальшивым медовым голосом заговорил он, – я бы хотел обсудить с вами текущие дела…
Ах текущие дела? Значит, речь пойдет о моем штрафном задании. Приободрившись при виде конфет и коньяка, я выпалила:
– Борис Семенович, если вы об этих развалинах, которые мне поручили, то продать их нереально…
– Что вы, Жанночка, забудьте о них! – замахал руками Однорог. – Право, не знаю, что на меня нашло, когда я вам их поручил.
– Значит, этот вопрос закрыт? – обрадовалась я.
– Закрыт, еще как закрыт! – закивал босс. – Перед вами сейчас открываются куда более захватывающие перспективы.
Так, получается, рано обрадовалась. Однорог вполне явственно намекает на понижение, а то и на увольнение. Интересно, в чем я провинилась? В неудаче с мадам Горячкиной или в том, что подсмотрела лишнее? А это значит, что глюки вовсе и не глюки…
– Это какие же? – напряженно поинтересовалась я, прикидывая, как далеко и надолго меня зашлет Однорог. Только не в Сибирь! Там же такие морозы, что мои итальянские сапожки, рассчитанные на мягкий климат, мигом дуба дадут. А унты уже пару лет как не в моде. Да и вообще, как я буду жить вдали от ГУМа и «Европейского»?!
– Отдел элитной недвижимости, – торжественно провозгласил Однорог, наливая коньяк в бокалы.
Я в изумлении вытаращила глаза. Он издевается? Это после того, как мне поручили архиважную клиентку Илону Горячкину и я распрощалась с дамочкой со скандалом?
– Вы шутите? – переспросила я.
– Я серьезен как никогда, – подтвердил свои намерения Однорог, протягивая мне бокал с янтарным напитком.
Я замерла от внезапной мысли. Ну конечно! Он меня понижает до девочки на побегушках и переводит в отдел элитной недвижимости. У Верочки уже живот вымахал до седьмого месяца, она того и гляди в декрет уйдет, а место «младшего менеджера» вакантно. Допрыгалась, Жанна!
Однорог, лучась от радости, отсалютовал мне бокалом и пригубил коньяк.
Я залпом опрокинула в себя порцию алкоголя. Теперь мне век «Гуччи» не видать. На Верочкину зарплату я смогу одеваться только на Черкизовском рынке. Лучше сразу под лимузин броситься – чтоб наверняка отмучиться.
– Да, Борис Семенович, не ожидала от вас такого, – протянула я, осмелев под влиянием коньяка. Обычно я ничего крепче вина не пью, поэтому даже сложно представить, как на меня подействует мужской алкоголь.
Однорог как-то весь напрягся, суетливо плеснул в мой бокал еще коньяка и пролепетал:
– Я давно следил за вашими успехами, Жанна, и понял, что лучше человека на это место нам не найти.
Ну конечно, я ради того в институте пять лет мучилась, чтобы вздорной Бэлле кофе готовить и возить к ветеринару ее несносного шпица, пока Бэлла будет подыскивать шикарную хату очередному Хуану!
– Интересно узнать, с чего вы так решили. – Я нашла в себе силы натянуто улыбнуться.
Однорог на мгновение замялся, но быстро нашелся, что соврать:
– Вы так преданны работе, что это заслуживает поощрения.
В виде понижения! Я в восторге от мужской логики. И эти люди еще слагают анекдоты про женскую!
– К тому же на вашу порядочность и на вашу деликатность всегда можно положиться, – присовокупил Однорог и пытливо уставился на меня.
– Конечно, можете не сомневаться, – с сарказмом ответила я.
Однорог расслабленно откинулся в кресле и улыбнулся.
– Вот и чудно, я был уверен, что мы сумеем договориться. Вы сможете приступить к своим обязанностям уже завтра.
– Как завтра? – ахнула я. – Так скоро?
– А чего время тянуть? Бэлла введет вас в курс дела.
– Но погодите, – пролепетала я, – мы не все обсудили. Я… я… я же в отпуск ухожу!
– В самом деле! – встрепенулся Однорог. – Но не вижу в этом проблемы. Тогда заступайте на новое место сразу после возвращения.
– А как же зарплата? – с дрожью в голосе поинтересовалась я.
Конечно, горбатиться за гроши я не намерена, но, пока найду достойную работу, лучше уж перестраховаться и получить свою гарантированную синицу.
– Вы будете получать столько же, сколько ваша предшественница, – заверил меня Однорог с таким благодушным видом, как будто речь шла о зарплате топ-менеджера.
Выпитый коньяк все-таки дал о себе знать. Я гордо распрямилась и оскорбленно воскликнула:
– Да вы смеетесь надо мной! Это же просто копейки!
– Речь идет о трех тысячах, – растерянно проговорил Однорог.
У меня аж слезы на глаза навернулись. Бедная Верочка! Я и не знала, что ее так жестоко эксплуатируют за подобные гроши!
– Да дворники больше получают! – вскипела я.
– Это где ж вы таких дворников видели… – возразил было Однорог, но запнулся под моим тяжелым взглядом. – Хорошо, я думаю, мы договоримся на четыре.
– Издеваетесь?
– 'Вам этого мало? – поразился злодей.
– Да разве модная девушка может прожить в Москве на четыре тысячи в месяц?! – справедливо возмутилась я. – На такие гроши даже приличную пару туфель не купишь.
Однорог аж рот от удивления разинул:
