А что, не пойти ли мне работать под начало Аристарха? И бабушку обманывать не придется, и занятие себе найду на первое время. Я набрала номер редакции и только потом взглянула на часы: начало шестого, не поздновато ли? Но трубка уже откликнулась приятным женским голосом, однако девица заартачилась, когда я потребовала соединить с главным редактором.
– По какому вопросу? По личному! Кто говорит? Жанна. Какая Жанна? И вы еще спрашиваете, какая Жанна?! Вы телевизор-то смотрите?!
Девушка ойкнула, видимо решив, что с ней говорит как минимум Жанна Фриске, и благоговейно пролепетала:
– Соединяю.
В трубке заиграла мелодия из «Эммануэль», но не успела я удивиться ее банальности, как телефон мурлыкнул знакомым голосом:
– Жанночка, душа моя! Ты решилась еще на одну фотосессию? Рад, рад.
– Но только на моих условиях! – решила пошутить я, интимно приглушив голос и добавив в него вкрадчивой сексуальности.
– Для тебя, моя душа, все, что пожелаешь! – расщедрился вампир.
– Хочу слона! – капризно сказала я.
Алмазов на том конце провода потрясенно замолчал.
– Слона? – переспросил он. – Живого?
– Да уж не игрушечного! – обиженно воскликнула я. – За кого ты меня держишь? Звезда я или нет?
– И как ты себе это представляешь? – растерянно протянул Алмазов.
– Я представляю себя на слоне! – азартно поведала я.
– Обнаженной? – В голосе Алмазова послышался профессиональный интерес. Наверное, в его голове уже щелкал калькулятор, подсчитывающий прибыли от экзотической фотосессии, самая эффектная фотография которой пойдет на обложку журнала.
– Обойдешься! – отрезала я. – В костюме Щелкунчика.
– Жанна, – осторожно поинтересовался Алмазов, – ты вчера хорошо отдохнула?
– Намекаешь на то, что я под кайфом? – оскорбилась я. – В тебе нет ни капли креатива!
– Тогда, – Алмазов смущенно кашлянул, – может, объяснишь мне, как сочетаются слон и зубастый уродец?
– Это ты меня уродцем обозвал? – заохала я.
– Жанночка, – взмолился Алмазов, – твои идеи чересчур новаторские, чтобы понять их по телефону. Может, встретимся вечерком и все обсудим? Ты не собираешься сегодня в «Сатурн»?
– Лучше я приеду к тебе в редакцию, пока я их не забыла, – провозгласила я.
– Хорошо, – смирился Алмазов. – Когда тебя ждать?
– Начинай! – царственно велела я. – Буду через час.
У дверей редакции, за которыми сидел хмурый охранник, я немного пожалела о своем розыгрыше. Пропускная система – не шутки, вдруг не пустят? Но, видимо, я правильно рассчитала свой наряд, снабженный черными очками-стрекозами и дизайнерской бабушкиной шляпкой (надеюсь, бабуля на меня не рассердится!). При виде меня охранник молча выдал пропуск и даже сопроводил к лифту.
В кабинет Алмазова я ворвалась, чуть не доведя до обморока секретаршу, и, не спрашивая ее позволения, прошествовала через приемную и распахнула дверь, застав дивную картинку: Нэнси на коленях Аристарха. Нэнси в эйфории, Аристарх в панике. От меня не укрылась его радость от появления посетителя. Вампир поспешно стряхнул Нэнси с колен и только потом, оглядев меня ошалелым взором, спросил:
– Вы кто?
– В гости звал, а сам не помнишь? – плаксиво поинтересовалась я и, сняв очки и шляпу, провозгласила: – Я девушка со слоном и Щелкунчиком!
Нэнси поправила сбившуюся атласную юбчонку от Миу-Миу и заалела от злости.
– Ристик, что она здесь делает?
– Пришла на собеседование насчет устройства на работу, – с милой улыбкой сообщила я.
Аристарх удивленно моргнул, Нэнси еще больше покраснела.
– Ристик, почему ты мне ничего не сказал? – зашипела она. – Эта будет работать под твоим руководством?!
– Ну надо же мне где-то работать, – скромно ввернула я.
В дверь постучали, и на пороге возникла тучная тетка в скучном сером костюме – явная поклонница фабрики «Большевичка». А судя по распространившемуся от нее стойкому табачному запаху – и папирос «Беломор».
– Аристарх Романович, – начала она.
– Антонина Петровна, – строго нахмурился Алмазов. – Я вас еще два часа назад вызывал – где вас носит?
– Так я же у вас вчера отпрашивалась на полденечка, – промычала тетка.
– Насколько я помню, вы отпрашивались до обеда, а не до вечера, – возразил Алмазов.
– Простите, Аристарх Романович, – поникла тетка, – я в санэпидемстанции проторчала…
– Что вы там делали? – удивился Алмазов. – Вы же у нас значитесь в бухгалтерии! Или больше некому этими вопросами заниматься? Кстати, зачем санэпидемстанция?
– Крысы! – с готовностью воскликнула бухгалтерша.
Нэнси при этих словах закатила глаза, и уже через минуту я поняла почему.
Тетка с наслаждением принялась плакаться – на жизнь-злодейку, пославшую ей квартиру на первом этаже, на крыс-мутантов, заполонивших подвал прямо под ее квартирой и шныряющих подкрепиться в ее мусорном ведре. Санэпидемстанция на вызовы не реагировала, и доведенная до отчаяния тетка пошла туда сама, для чего и отпрашивалась у Алмазова на полдня.
Судя по страдальчески скривившемуся лицу Нэнси, она эту душераздирающую историю выслушивала уже не в первый раз. И даже не в десятый. А вот опешивший Аристарх – явно впервые. Похоже, он был единственным в конторе, кого тетка не достала со своими крысами. Потому что даже секретарша, заглянувшая в кабинет, при слове «крысы» дрогнула и спешно удалилась.
– Антонина Петровна, голубушка, – Аристарх уже не знал, как выпроводить тетку, – ну теперь-то гадкие крысы не будут мешать вам приходить на работу вовремя?
Тетка запнулась, вспомнив о своей вине перед начальством, и клятвенно заверила, воинственно потрясая кулаком:
– Уж я им!
– Голыми руками задушите? – не удержалась я.
– Зачем? – Тетка бросила на меня недоумевающий взгляд. – Потравлю гадин. Этим санэпедам, видите ли, некогда, они ко мне только через неделю выехать могут. Так я их начальника к стенке приперла, он мне целую коробочку крысиного яда выдал – и в таблетках, и в ампулках.
– Поздравляю вас, Антонина Петровна! – раздраженно рявкнул Аристарх. – Так, значит, скоро я могу ждать от вас отчет за прошлый месяц?
Бухгалтерша спохватилась и, пообещав все закончить в срок и как можно раньше, удалилась, ко всеобщему облегчению.
– Так ты берешь меня на работу? – напомнила я о цели своего визита.
– А что ты умеешь? – деловито спросил Аристарх.
– Я на многое способна, – многозначительно сообщила я.
– И на какую должность ты претендуешь? – окрысилась Нэнси.
