Составители же новгородских летописей, дошедших до нас, не имели под руками новгородского протографа, а использовали его только через посредство южнорусского свода с добавлением кое-чего, вероятно, просто по памяти. Этот вопрос заслуживает, конечно, специального исследования.
Вернемся, однако, к нашему отрывку. Мы выяснили, что отрывок, который считался Шлёцером неопровержимым доказательством норманской теории, вовсе этого не доказывает, он говорит только, что варяги стали называть новгородцев не «словенами», а «Русью». Называли они их так очень давно, но когда варяги делали это, сидя дома, то новгородцев это не касалось, когда же это случилось на Новгородской земле, это задело летописца-новгородца, и он отметил это в летописи.
Итак, одно из основных доказательств норманской теории является несостоятельным. Означает ли это, что норманская теория нами опровергнута? Конечно, нет! Опровергнуто только одно доказательство.
Здесь уместно будет сказать несколько слов о положении проблемы о происхождении Руси. В настоящее время все самые солидные советские работы, например, «История культуры Древней Руси» и другие, единогласно признают норманскую теорию «ненаучной» и даже «антинаучной». Многие считают, что, вообще, призвание варягов — это сплошная выдумка и только. Разбирать этот вопрос считается в России, по-видимому, признаком дурного тона, — вопрос уже давно решен (очевидно, в ЦК партии).
Признавая норманскую теорию крайне сомнительной, мы не можем не отметить, что ее «антинаучность» еще никем не доказана. В советской исторической литературе есть немало работ, заключающих в себе чрезвычайно солидные аргументы против норманской теории, но нет ни одной работы суммарного характера, где вопрос этот был бы подвергнут основательному и объективному пересмотру, работы, в которой на каждое утверждение норманистов последовало бы солидное возражение.
Для нас, живущих в государствах со свободным научным мнением, не является еще доказательством «антинаучности» норманской теории то, что против нее в ЦК коммунистической партии.
Истинность науки определяется прежде всего свободой от политического давления. Режимы приходят и уходят, а наука остается. Джордано Бруно можно было сжечь со всеми его творениями, но идей его уничтожить невозможно, ибо они содержат истину.
Правда, и наука, это долгий и сложный путь ошибок по дороге к истине, но истину выясняют не политические деятели, а ученые. Даже если в каком-то отдельном случае ученые ошибаются, то ошибку в науке нельзя исправить постановлением ЦК партии, а только внутренним ростом науки.
Таким образом, сторонники норманской теории находятся только по сю сторону «железной завесы», если они имеются и по ту сторону, то они предпочитают молчать.
Здешние историки-норманисты — это прежде всего историки стиля «модерн», т. е. начала нынешнего столетия; они о славянстве «руси» привыкли говорить с оттенком пренебрежения: это, мол, устаревшая теория славянофилов!
Прежде всего, «славянофильство» — это не какая-то блажь, а имеет глубокие корни. Вот отрывок из Воскресенской летописи: «…и пришедше словене с Дуная и седше у езера Ладожського, и оттоле прииде и седоша около озера Илменя, и прозвашася иным именем, и нарекошася русь рекы ради Руссы, иже впадоша во езеро Илмень».
Значит, один из летописцев имел уже свою теорию происхождения названия «Русь», обычная варяжская версия его не удовлетворяла. Его теория имеет высокую степень вероятия. Мы знаем, что в древности огромное количество народов, вернее, племен, различалось именно по их местожительству у разных рек (примеры приводились). Поэтому присвоение племени-пришельцу имени реки, у которой оно поселилось, весьма вероятно. Здесь та же логика, как и в названии города у реки — Русса, отсюда и город «Старая Русса», существующий до сих пор.
Допустим, однако, что в летописце Воскресенской летописи говорило только национальное чувство; почему же тогда другой летописец, принимавший норманскую теорию, говорил неоднократно и с особым подчеркиванием: «А Словенеск язык и Рускый один. От Варяг бо прозвашася Русью, а первое беша Словене; аще и поляне звахуся, но Словеньская речь бе»?
В этом отрывке имеется категорическое утверждение, что жители древнего Киева говорили на том же языке, что и в Новгороде, значит, «варяжство» Руси один пуф: варяги-завоеватели (так их рисуют норманисты) не смогли навязать побежденным славянам даже полдюжины слов (см. ниже), а навязывать им имя «Русь» не приходилось уже потому, что греки звали их уже давным-давно «роусиос».
Норманисты стиля «модерн» мало подготовлены к восприятию нового (трудно старому медведю научиться плясать). Есть, однако, и другие причины, стоящие поперек дороги.
Нечего греха таить — среди норманистов видную роль играет группа «остзейских русских», которым действительно трудно себе представить, что «Untermenschen» славяне в прошлом могли не только самостоятельно развиваться, но и создать огромное передовое государство, раздавленное впоследствии татарами. Они до сих пор убеждены, что государственность Руси, а затем России создана немецким гением.
Они проспали почти 50 лет развития истории и археологии, медленно, но неуклонно доказывающих, что Древняя Русь была куда больше самостоятельней, культурнее и важнее, чем это рисовалось Иловайскому, Ключевскому или даже Грушевскому.
Этого типа норманисты, конечно, вовсе не интересуются ни новым о Древней Руси, ни новым испытанием их теории — для них вопрос давно уже решен: славянская теория происхождения Руси — «устаревшая теория». С этой верой они, очевидно, и уйдут к праотцам; что они могли дать, — они дали.
Для того чтобы выяснить окончательно вопрос, остается проанализировать снова все pro и contra — этому в некоторой мере и служат эти очерки. Еще немного работы над первоисточниками, побольше логики, независимой критики — и вопрос будет решен.
Одно в настоящее время ясно: славянская теория далеко не устарела, а, наоборот, поднимается окончательно.
4. О послах руссов к грекам в 907 и 911 годах
В отношении послов князя Олега при заключении договоров с греками в 907 и 911 годах мы находимся в довольно благоприятном положении: в списке послов 907 и 911 годов повторяется пять имен, что дает возможность сравнить транскрипцию их не только по разным спискам летописей, но и в пределах одной и той же летописи под указанными годами. Это дает возможность судить о характере искажений имен и установить их верное начертание.
Ниже мы приводим только 4 списка летописей для сравнения, находящихся у нас под руками. Было бы полезно просмотреть все списки, но это не представляется для нас возможным в настоящее время.
Впрочем, одинаковый порядок имен во всех списках говорит за то, что основой служил единственный источник. Как известно, Шахматов и другие считали, что договора 907 года не существовало и что летописец, фальсифицируя договор 907 года, просто извлек из 15 имен послов 911 года пять (очевидно, для краткости) и тем и ограничился. В одном из очерков мы покажем полную несостоятельность такого предположения. На деле было, несомненно, иначе: делегация руссов 907 года была делегацией на поле сражения, и для переговоров вполне достаточно было пять человек; делегация же 911 года была торговой делегацией главным образом, и в условиях мирного времени, поэтому в число членов ее вошли прежние пять членов, очевидно, очень опытные и обеспечивающие преемственность в переговорах, и еще новые десять участников.
