— А нельзя было подождать до утра? День у меня выдался трудный, и я устал.
— Мисс Нейпир — дочь Томаса Нейпира, — сухо ответил Ратлидж. — Я привез ее из Шерборна. Да, сейчас уже поздно, но мне кажется, вам следует как можно скорее побеседовать с ней. Мисс Нейпир, познакомьтесь, пожалуйста. Это инспектор Хильдебранд.
Хильдебранд смерил ее цепким взглядом.
— О чем я должен с ней говорить? Ближе к делу! Неужели вы намекаете на то, что ей что-то известно о детях?
— Похоже, — ответил Ратлидж, — она сумеет опознать нашу жертву. — По мере того как он объяснял, выражение лица Хильдебранда менялось на глазах.
Он не ответил Ратлиджу напрямую, но задумчиво повернулся к Элизабет Нейпир. Даже в длинном дорожном плаще она выглядела очень маленькой, хрупкой и в высшей степени женственной. Потерянной в этом мужском мире, полном насилия и темных страстей, где пыльные шкафы и папки с документами таят в себе тайны несчастнейших из людей. За длинными окнами на ветру раскачивались кусты и деревья, словно нищие, просившие о милосердии.
— Мисс Нейпир, мне очень жаль, что вас привлекли к этому грязному делу. К тому же без всяких на то оснований. Инспектор Ратлидж не счел нужным заранее сообщить мне о своих намерениях… иначе я сообщил бы ему о решении, принятом сегодня. Около шести вечера миссис Моубрей похоронили. Мы не можем показать вам тело. Дело закрыто.
Хильдебранд перевел торжествующий взгляд на Ратлиджа:
— У нас не было оснований сомневаться в личности жертвы… я подробно обсудил все с вышестоящим начальством и приходским священником церкви Святого Павла. Похоже, у миссис Моубрей не осталось родственников, кроме детей. Не было причин откладывать далее… м-м-м… ее погребение.
Ратлиджа захлестывала дикая ярость. Ему хотелось схватить Хильдебранда за горло и задушить его.
Хильдебранд расчетливо и хладнокровно отомстил ему. Он считал, что Ратлидж вмешивается не в свое дело и путается у него под ногами. Он позаботился о том, чтобы приезжий из Лондона больше не мог ему угрожать.
Заметив состояние Ратлиджа, Хильдебранд не удержался от злорадной улыбки и продолжал:
— Кроме того, я взял на себя смелость посоветоваться с вашим начальником в Лондоне. Он во всем согласился со мной.
Боулс… Ну конечно, он согласился, могло ли быть иначе?
А единственная особа, которая могла бы опознать погибшую, переводит с Хильдебранда на Ратлиджа изумленный взгляд. Она не понимает, что произошло и почему!
— Ее уже похоронили? — переспросила Элизабет. — Но почему так быстро? Я непременно должна на нее взглянуть, не зря же я проделала такой путь! — Она повернулась к Ратлиджу: — Инспектор, сделайте что-нибудь!
— Мисс Нейпир… — начал Хильдебранд.
— Нет! — решительно возразила она. — Нет, вам не удастся так просто от меня отделаться! Будьте добры, скажите, где у вас телефон? Я немедленно позвоню отцу. Он скажет, что мне делать… — Ее глаза наполнились слезами. Хильдебранд терпеть не мог женских слез. Когда он пытался утешать плачущих, только портил дело. Поэтому он в отчаянии повернулся к Ратлиджу. Его глаза метали молнии. «Вот что вы наделали!» — словно говорил он.
Ратлидж, по-прежнему боровшийся с душившей его яростью, процедил сквозь зубы, едва узнавая собственный голос:
— В чем ее похоронили? В том платье, какое было на ней, когда ее убили?
Хильдебранд посмотрел на него как на помешанного:
— В платье?! Нет, что вы! Жена священника, миссис Дрюс, прислала что-то из своей одежды и… и нижнего белья. Чтобы никто не подумал…
— В таком случае покажите мне ее платье! — Вид у Элизабет вдруг сделался очень усталым и расстроенным. — Вы позволите? — На ее ресницах блестели слезы; она не плакала, но могла вот-вот расплакаться. — Я должна положить этому конец!
Как ни злился Ратлидж, он услышал Хэмиша, восхитившегося ее отвагой. «Девица храбрая, как полк солдат, — заметил он, — хотя, глядя на нее, этого не подумаешь!»
— Мисс Нейпир… — с сомнением возразил Хильдебранд, — вы вполне уверены, что хотите осмотреть ее одежду? Да еще в такой поздний час! Уверяю вас, зрелище не из… Весь перед платья в крови.
Она молча кивнула. Хильдебранд крепко взял ее под руку, словно боялся, что она вот-вот упадет в обморок, и пообещал вызвать врача, который поддержит ее во время испытания. Обернувшись к Ратлиджу, Хильдебранд без слов высказал все, что думал о нем. Вслух он спросил:
— А вы, значит, будете в отеле?
Вначале Ратлиджу показалось, что мисс Нейпир собирается возразить, но она, видимо, поняла, что у местного инспектора и приезжего отношения напряженные, и сказала только:
— Благодарю вас, инспектор Хильдебранд!
Ратлидж мрачно проводил их взглядом. Он был так зол, что не мог доверять себе. Вернувшись в «Лебедь», он сел в вестибюле и стал ждать. Хэмиш со всей серьезностью заметил, что он ведет себя неразумно и нет смысла оспаривать решение Хильдебранда, пусть он действовал и за спиной у Ратлиджа.
«Он ничего не замечает, кроме того, что находится у него перед носом. А ты сомневаешься в правильности его действий! Если даже в конце концов он окажется в дураках, он тебе спасибо не скажет… Если девица из Шерборна узнает платье покойницы, он не придаст значения ее словам».
«Чего ты хочешь? — раздраженно ответил Ратлидж. — Чтобы убийца спрятал мертвых детей в каком-то тайном месте, где мы их не найдем? Или чтобы нашлись их изуродованные тела, способные еще туже затянуть петлю на шее Моубрея? Я приехал, чтобы найти этих детей, и, клянусь всем, что у меня осталось святого, я должен их найти! Мне легче жить, зная, что исход дела зависит от того, найду я их или нет!»
«Да, но твой Хильдебранд — малый обидчивый. Если ты отнимешь у него победу, раскроешь дело, после которого его могут повысить, он тебя ни за что не простит, сколько бы детей ты при этом ни спас! Ему на все плевать, кроме собственной репутации, а ты ему мешаешь!»
Так оно и было. Несмотря на злость, Ратлидж все прекрасно понимал. Он велел себе прекратить расхаживать туда-сюда и молча ответил Хэмишу:
«Хильдебранду придется туго, если Нейпиры и Уайеты забеспокоятся и начнут спрашивать, куда подевалась Маргарет Тарлтон. И поиски в конце концов приведут к свежей могиле».
«Да, но когда еще такое будет? Маргарет Тарлтон вполне может оказаться в Лондоне или в другом месте, куда ее занесет… Она скоро сюда вернется, а пока уехала, чтобы обо всем подумать… В случае неприятностей Хильдебранд вряд ли обвинит самого себя. Помяни мои слова, он уже выбрал козла отпущения!»
«Если даже сейчас я пойду на попятный и все выйдет так, как хочет Хильдебранд, — ответил Ратлидж, — мне еще предстоит найти трупы детей. И в случае неудачи черную метку дадут мне. Хотя я не думаю, что дети где-то здесь».
«Ну да, на кону твое доброе имя. Ты сам выбираешь дорогу. Но, как только ты по ней пойдешь, назад пути уже не будет».
