Вспыхнув, девчонки торопливо повыдергивали тонкие но прочные кожаные ремешки, и подали мне. Написав короткую записку, я вложил ее в аптечку, с парой брикетов пеммикана и пистолетом. Продев в петли на аптечке, я застегнул на мощной шее овчара ремни девочек.
— Беги к хозяйке, Альфред. Ищи!
Глава вторая
Псине словно хорошего пинка дали, он одним длинным слитным прыжком вскочил, развернулся, и махнул к реке. И вскоре исчез посреди сосен на яру.
— Быстрее собирайте рыбу, сегодня я вас сюда уже не привезу. — Собирая свою удочку, сказал я тоже собирающимся ребятишкам. — Или выпустите, но так не оставляйте.
— Тоже скажешь, Вась, выпустите. — Шуруя саком в луже, пропыхтел Женька. — Мы уху думаем наладить, и жереха закоптить. Придешь?
— Вот тут не знаю, когда обернусь, Жень. — Заводя машину, ответил я. — Где эта Шушкина, когда вернемся — неизвестно. Усаживайтесь скорее уже.
На этот раз на сидение рядом со мной уселась Хеленка. Хорошенькая мулаточка, что, впрочем, у нас в Ростове не редкость. После Рывка в наш тогда еще лагерь переселенцев человек пятьсот американских солдат с семьями подселили. И практически все были негры и мулаты. Так что кофейным цветом кожи здесь никого не удивить. Кстати, с сестрой Хелен старшей, Полли, я гулял одно время. Но как‑то разбежались, сейчас Полли замуж вышла, и живет в соседнем городке.
До города я доехал несколько быстрее, чем ехал на рыбалку. Выгрузил ребят у нашего дома, махнул матери, и двинул в сторону отдела МЧС. В полицию от спасателей позвонят, делов‑то.
………………………. Ростов — на — Синей. Анастасия Ромашкина.
Старший сын исчез за поворотом, оставив меня в обществе младшего и его друзей. Куда это Вася направился, интересно?
— Жень, куда поехал твой старший братец? — Поинтересовалась я, обернувшись к нахмуренным малолеткам? — И чего вы такие хмурые, как будто у вас торт отобрали?
— Так, Анастасия Александровна, Васька поехал спасать девушку, а нас с собой брать не захотел. — Не выдержала Хеленка, обиженно надув губы, и придерживая руками сполжающие брючки. — Там..
— Там такой пес на том берегу… мы думали — волк… я за винтовку, а Вася командует — не стрелять… пес как прыгнет, брызги — во!!! И к нам… — Нестройный хор девичьих и пацанячьих голосов, когда мальчишки и девочки, обступив меня и перебивая друг друга, рассказывали мне о сегодняшнем большом приключении не успокоил меня, а наоборот, здорово взволновал. В городе, оставшемся с прошлых времен, частенько копались "черные археологи", но вот так, чтобы кто‑то всерьез попадал в неприятности — такого давно не было.
— Так, молодежь, тихо! Василий поступил абсолютно правильно! Спасение людей в старых городах (а эта девушка скорее всего в старом городе) является задачей сложной и серьезной, и потому вам там пока делать нечего. Пойдемте, чаем напою с пирожками, и расскажете все по порядку. А ты, Жень, корзину с рыбой пока на ледник опусти. И закрой хорошо, чтобы, как в прошлый раз, коты не растаскали. — Я повела галдящих подростков на крытую и застекленную веранду, поить чаем и выяснять подробности, когда зазвонил телефон в прихожей.
— Алло. — Сняла я трубку.
— Мам, привет. Извини, что не остался рассказать, просто некогда было. В общем, какая‑то дамочка умудрилась сломать ногу, скорее всего в старом городе. Так что я со спасателями проскочу туда, и вернусь. — Совершенно спокойно, как о чем‑то обыденном, сказал сын. Нет, я знаю, что он мне далеко не все рассказывает о своей службе, да и о перестрелках он рассказывал только о тех, о которых я точно узнала бы со стороны. Но мог хоть подумать, что мать волнуется?!! Хотя, подумал, и звонит.
— Осторожнее там, сынок. И вы надолго? Как с продуктами? — Не стоит показывать, как сжалось у меня сердце от недобрых предчувствий. От этого Вася не передумает идти со спасателями, сама воспитывала. Так что нечего старшему сыну нервы трепать.
— Да нормально, мам. Сухпаи спасатели берут, кроме того, твоя корзинка полнехонька, мы ее не тронули. Я думаю, день туда, обратно. Завтра вечером или послезавтра утром, даст бог, буду дома. Пока, мам, не волнуйся.
— Пока, сынуль. Будь осторожен и не лезь на рожон. — Ответила, и, дождавшись коротких гудков, села на стульчик около телефона. Пару раз глубоко вздохнула, гипервентилируя легкие, поглядела на пальцы, зажгла на кадлом и потушила язычки пламени, после чего пошла на веранду, где вовсю распоряжались Женькины подружки, накрывая на стол. Девчонки серьезные менталистки, и потому я должна быть абсолютно спокойной. Нечего народ будоражить.
… Ростов — на- Синей. Василий Ромашкин.
На крыльце конторы спасателей сидели два парня в форме, один с гитарой, а второй с губной гармоникой, и вдохновенно наяривали то ли блюз, то ли блюграсс. Наверное, свободные от смены, я всех в нашем микрорайоне не знаю.
— Привет МЧС. — Поднимясь по ступенькам, приветствовал я их, на что оба кивнули, не прекращая музицировать.
За открытыми дверями справа за столом с десятком телефонов и парой компьютеров сидел дежурный по МЧС. Ну, этого то я знаю.
— Леш, здорово. Прими срочное. — Я положил ему на стол гильзу с письмом.
— Здорово, Василий. — Мой одноклассник, крепкий и смуглый парень, пожал мою руку. Вытащил из гильзы письмо, прочел, и, нахмурившись, поднял трубку одного из телефонов. — Второй группе — на выезд. Старшего группы, к дежурному. — После чего повернулся ко мне, вынимая один из стандартных бланков…
Через десять минут мы, то есть я, трое спасателей и двое подъехавших парней из полиции, ехали в фургоне МЧС с лодкой на прицепе. На переднем кресле, рядом с водителем, важно сидел здоровенный кобель с длинными ушами и очень грустным взгядом.
— Как думаешь, далеко эта Шушкина? — Держась одной рукой за поручень, а второй придерживая на коленях помповый дробовик с коротким стволом, спросил меня в очередной раз немолодой сержант из патрульной службы.
— Не знаю. Овчар у нее здоровеный, такой и полсотни километров пробежит, почти не запыхается. Но это на том берегу Синей, и прямо скажем, мне это не нравится. — Я в очередной раз чуть не прикусил язык, проклиная про себя жесткую подвеску фургона. — Скорее всего, из искателей, что еще делать на том берегу?
С той стороны Синей было несколько старых городов. Несмотря на то, что прошло больше двухсот лет с момента катастрофы, в городах до сих пор было множество хабара, и некоторые насквозь отмороженные особи мародерили в развалинах.
Приехав на излучину, мы в восьмером сняли тяжеленную шлюпку — тузик с прицепа.
— Слушай. МЧС, вы когда дюральку получите? — Пыхтя от натуги, спросил сержант. — Надорвешься здесь с вашей бандурой, придется на пенсию по инвалидности уходить.
— Ты еще из пластика попроси, а лучше прямиком из золота. — Опустив лодку на прибрежный песок, старший из спасателей вытер рукавом форменной синей куртки лоб. — Вась, куда говоришь кобель рванул?
