Лежащий на санках Люк издал стон.
– Все будет хорошо, я что-нибудь придумаю, – сказала Гласс, морщась от собственной лжи. Что можно придумать, когда находишься в окруженной разъяренными наземниками избушке?
Она осторожно посмотрела в окно, в самый его уголок. Сереющий свет играл в свои игры с тенями, а под деревьями наблюдалось какое-то шевеление. Там передвигались человеческие фигурки с топорами и луками в руках.
Гласс опять прислонилась к двери и закрыла глаза. Ну вот и все. На этот раз враги покончат с Люком и убьют ее саму. Она ждала, что снаружи вот-вот послышатся шаги и кто-то выбьет окно или начнет ломиться в дверь.
Но до ее слуха не доносилось ничего, кроме звуков ветра и бегущей реки. Наземники хотели, чтобы она вышла из дома. Они что, все это время сидели в засаде и ждали, когда у них появится возможность расстрелять ее, будто мишень в тире? Ее загнали в угол. Ей некуда было идти и нечего делать, кроме как дожидаться, когда им надоест сидеть в засаде, и они перейдут в наступление. Гласс изо всех сил старалась найти выход из положения.
Даже если удастся незаметно выбраться из дому, что дальше? Взгляд Гласс лихорадочно перескакивал с предмета на предмет в отчаянном поиске чего-нибудь – чего угодно! – что могло бы отвлечь наземников и дать ей время. Не найдя ничего подходящего, она уже готова была завопить от разочарования, когда вдруг осознала, что сжимает в руке какой-то предмет. Гласс так крепко в него вцепилась, что почти забыла о его существовании. Разжав кулак, она увидела коробок со спичками, который прихватила со стола перед тем, как выйти из дому.
В мозгу тут же родился отчаянный, сумасшедший план. Раз она не может оказаться у реки раньше своих врагов, значит, нужно найти способ, который не предполагает стремительного бега. Не успев додумать эту мысль до конца, Гласс начала действовать. Она доползла до ближайшего к двери окна, уселась прямо под ним, обмотала одно из полешек для камина полоской того, что было когда-то одеялом, и чиркнула спичкой. Ткань занялась, и через несколько мгновений в руках Гласс был горящий факел. Когда пламя окрепло, Гласс глубоко вздохнула и начала обратный отсчет: «Три, два, один!» – потом вскочила и швырнула факел в открытое окно, прямо на кучу сухих дров, которые Люк заготовил еще до ранения. Теперь ей оставалось лишь снова опуститься на пол и ждать. Сперва все было тихо, и на один ужасный миг Гласс показалось, что ее план провалился. А затем она наконец услышала характерное потрескивание разгорающегося пламени. В хижине стало жарко, огонь охватил кустарник и начал свой путь к деревьям, точь-в-точь как надеялась Гласс.
Она повернулась к Люку. Он, не шевелясь, лежал у камина и едва дышал. Если он умер, она умрет тоже. Она знала это так же твердо, как свое собственное имя.
Треск огня между тем становился все громче, и через несколько минут в воздухе повис дым. Гласс кляла себя последними словами, когда вдруг поняла, какую совершила глупость. Конечно, стены избушки были сложены из камня, да только вот удушливому дыму камень не помеха. Дым уже и сейчас понемножку проникал в открытое окно и был хорошо заметен на фоне полыхающего вокруг их жилища пожара.
Гласс перебралась поближе к двери, готовая, если это понадобится, быстро выскочить наружу. Когда дым в комнате стал гуще, она схватила одеяло, которым был укрыт Люк, и вылила на него их последнюю воду. Снаружи до нее доносились перекликающиеся через поляну голоса наземников.
Она опустилась возле Люка на колени и накрыла их обоих мокрым одеялом. Воздух становился все теплее. Выглядывая из-под одеяла, Гласс видела за окном оранжевое свечение, а еще оттуда доносился смех и радостные возгласы. Пусть себе наземники думают, что победили, и что Гласс с Люком уже мертвы. Возможно, их потрясение будет слишком велико, и они не бросятся в погоню, когда наступит решающий миг.
Люк зашевелился на своих санках и громко застонал.
– Прости, – сказала Гласс, – мы не должны были оставаться тут так долго. Мне следовало действовать раньше.
А воздух тем временем раскалился так, что Гласс почти что чувствовала, как плавится ее кожа. Через окно в комнату проникали густые клубы дыма, из-за которых невозможно было что-то разглядеть и почти невозможно дышать. Они вдвоем съежились под одеялом, и Гласс гадала, сколько они смогут продержаться, прежде чем станет слишком поздно. Если они слишком задержатся, вокруг их избушки сомкнется огненное кольцо, отрезая все пути к отступлению. Они задохнутся, если останутся тут, в дыму. Глаза Гласс жгло, когда она выскочила из-под одеяла и бросилась к выходу. Сейчас или никогда.
Она рывком распахнула дверь и осмотрелась. На землю опустилась ночь, но ревущее пламя разогнало сумрак, окрасив все вокруг оранжевым и черным.
Гласс схватила веревку санок и бросилась за дверь. Она ахнула, когда после царившей в домике удушливой жары ее кожи коснулся прохладный ночной воздух.
Люк застонал, когда она по кочкам потащила его к реке. Прошло несколько долгих секунд, во время которых за ее спиной не было иных звуков, кроме треска огня.
Первый крик она услышала, когда уже добралась до лодки и начала сталкивать ее в воду. Видимо, огня и дыма оказалось недостаточно, чтобы скрыть их побег от чужих глаз.
– Люк, – сказала Гласс, приподнимая его, – ты должен мне помочь. Это недолго.
Его глаза резко открылись, и она почувствовала, как напряглись и пришли в движение его мышцы. Теперь он стоял на здоровой ноге, и Гласс поднырнула ему под руку. Так, вместе, они и поковыляли к лодке. Гласс постаралась замедлить падение любимого, когда тот почти рухнул в лодку. Она перебросила через борт санки и принялась толкать лодку под уклон, к воде.
Стрелы наземников с плеском падали в воду прямо у нее перед носом. Изо всех сил навалившись на лодку, она слышала за спиной топот бегущих ног. Потом их суденышко подхватило течение, и Гласс едва успела запрыгнуть в него в самый последний момент.
Вскинув голову, она увидела, как от полыхающего дома бегут вниз по склону людские фигурки. От металлических бортов рикошетило все больше стрел, и она легла рядом с Люком на дно лодки. Вода несла их все быстрее. Гласс приподнялась и разглядела в зареве огня и лунном свете несущиеся вдоль берега силуэты, едва ли похожие на человеческие.
Гласс снова опустила голову. В лодку ударили последние стрелы, и она скрылась от преследователей за излучиной реки. Еще несколько секунд Гласс даже дышать не смела от напряжения, но потом осторожно села. Казалось, они наконец оторвались от преследователей, и Гласс, дотянувшись до весла, попыталась подгрести поближе к берегу, но не справилась с этой задачей. Сердце ее стучало в бешеном ритме, а лодка тем временем продолжала быстро плыть вниз по течению. Гласс понятия не имела, в нужном ли направлении они движутся. Ей нужен был компас Люка. Если он прав, и они до сих пор шли на север, значит, теперь им нужно на юг.
Где-то через полчаса река сузилась настолько, что ветви растущего по берегам густого кустарника стали задевать борта, тормозя движение их суденышка. В конце концов Гласс спрыгнула в холодную воду и вытолкала лодку на берег. Потом она достала из рюкзака компас и положила его на землю так, как показывал Люк. Благодарение Богу, они двигались на юг. Вернее, на юго-восток. Гласс надеялась, что выбрать верный путь будет не слишком сложно, если, конечно, она сможет везти Люка.
