Это было чудовищно. Никто не должен видеть подобные зверства, а уж его сестра – в первую очередь. Надежда лишь на то, что Октавия сможет гордиться им, его так и не склонившейся головой. Ему хотелось показать сестренке, как надо жить и как – умирать.
Как желал бы Беллами сейчас дотянуться до руки Кларк! Почему ее до сих пор не привели, неужели что-то случилось? Или она просто привязана к другому дереву и изнемогает в бесплодной борьбе с этими проклятыми веревками? Невозможно поверить, что такую красивую, такую замечательную девчонку ждет казнь. Немыслимо, что Кларк вот-вот выключат из реальности, будто отслуживший свое механизм. Кларк, настолько полную жизни, Кларк, чьи зеленые глаза вспыхивали восхищением каждый раз, когда она замечала какое-нибудь новое растение, Кларк, которая провела столько бессонных ночей, ухаживая за своими пациентами…
– Кларк! – закричал Беллами, не в силах сдерживаться дальше. – Где ты? – Нов ответ он слышал лишь доносившиеся откуда-то из толпы тревожные шепотки. – Кларк! – снова крикнул он, и эхо подхватило его слова, разнося их по всей поляне. Его голос был громким, но Кларк все равно не сможет услышать, если она уже…
– Остынь-ка, мистер Блэйк, – скомандовал Родос, будто Беллами был перевозбужденным ребенком, а не заключенным, которому осталось всего ничего до смерти. – Я решил проявить к твоим друзьям милосердие. Ни офицер Яха, ни мисс Гриффин сегодня не умрут.
Луч надежды воссиял во мраке, затопившем ужасом душу Беллами, и впервые за долгое время он смог сделать нормальный вдох.
– Докажи, – хрипло проговорил он. – Дай мне на них посмотреть.
Наверно, Родос кивнул, потому что миг спустя кто-то неловко сдернул повязку с глаз Беллами.
Он моргнул, и картина мира перед глазами вновь стала резкой. Где-то в десятке метров от Беллами замерла шеренга охранников, а за их спинами собралось все остальное население лагеря. Уэллс, Октавия и Кларк стояли впереди всех. Они были все еще живы. Беллами почувствовал облегчение и обмяк на удерживающих его веревках, почти не замечая, как те впиваются в тело. Значение имело только то, что его близкие целы и невредимы. До тех пор, пока им ничто не угрожает, ему все равно, что с ним будет.
Уэллс и Кларк были по-прежнему связаны, а вот Октавия билась в руках удерживающего ее охранника.
– Беллами! – выкрикнула она.
Он с печальной улыбкой встретился взглядом с сестрой и молча покачал головой, как бы говоря «нет». Октавия ничего не могла изменить, но изо всех сил рвалась к нему, и ее голубые глаза полнились паникой и слезами. «Я люблю тебя, – одними губами сказал Беллами. – Все будет хорошо».
Октавия собралась с силами и улыбнулась сквозь рыдания:
– Я люблю тебя. Люблю… – Но потом лицо девочки сморщилось, и она отвернулась.
Грэхем что-то сказал охраннику, и тот отпустил Октавию, предоставив Грэхему держать ее. Даже с такого расстояния было видно, что бывший враг Блэйков нежен и аккуратен, что он скорее обнимает девочку, стараясь защитить от того ужасного, что вот-вот произойдет у нее на глазах.
– Охранники, готовьсь! – крикнул Родос.
Беллами перевел взгляд на Кларк. Не в пример его сестре, та отказалась отвернуться и смотрела прямо на него, да так пристально, что на краткий миг ему показалось, что весь остальной мир исчез. Остались только они с Кларк, как в волшебную ночь их первого поцелуя среди лесов, когда Беллами вдруг ощутил, что Земля куда ближе к раю, чем Колония.
«Смотри на меня, – почувствовал он ее безмолвный зов. – Просто смотри на меня, и все будет хорошо».
Лицо заливал пот, но Беллами не сводил глаз с любимой. Он смотрел на нее, даже когда охранники вскинули ружья, и его сердце забилось так быстро, что Беллами показалось: оно разорвется еще до того, как до него доберется первая пуля.
«Просто смотри на меня».
Беллами выше поднял голову и сжал кулаки, резко выдыхая через нос. Осталось лишь несколько секунд. Пытаясь замедлить время, он дышал теперь более глубоко, заставляя сердце биться в нормальном ритме и впитывая в себя запахи лагеря и всей Земли: остывшая зола, влажная грязь, опавшие листья и воздух – свежий, чистый, вкусный запах того самого воздуха, который все они вдыхали в этот миг. Ему довелось побывать тут, и с него довольно.
«Просто смотри на меня».
Резкие, громкие звуки выстрелов разнеслись по поляне, и Беллами одновременно осознал сразу несколько вещей: что он не чувствует ни боли, ни ударов и что стреляют где-то за его спиной, а значит, это не люди Родоса. Наоборот, охранники оказались чьей-то мишенью.
А потом он увидел их – наземников-отщепенцев, которые веером рассыпались по лагерю, размахивая дубинками и целясь в колонистов из огнестрельного оружия. Вокруг мгновенно воцарился хаос. Никто больше не смотрел на Беллами. Если не считать наручников на запястьях, он был свободен и мог бежать. Беллами лихорадочно заозирался по сторонам, ища способ освободиться, и увидел Барнетта, заместителя Родоса, неподвижно лежащего неподалеку. Беллами был не из тех, кто упускает возможности; к тому же он все равно ничем не мог помочь этому мертвому парню. Упав на колени, он повернулся к телу спиной и принялся слепо шарить по карманам Барнетта.
– Кларк, Уэллс! Ключи! – крикнул он.
Ребята подбежали к нему. Они с Кларк встали спиной к спине, и Беллами расстегнул наручники девушки. Когда он и Уэллс тоже освободились, они все вместе бросились к хижине-складу, где, как им было известно, в числе прочего хранилось и оружие.
Вооружившись наилучшим образом (Беллами взял лук со стрелами, Уэллс – топор, а Кларк – копье), они ринулись в бой, стараясь прикрывать друг другу спины. Это было грубое, грязное побоище. Рядом с ними рука об руку бились ребята их сотни и взрослые колонисты. Беллами, едва успевая переводить дух, целился и стрелял, потом опять целился и опять стрелял, и так снова и снова. Он получал мрачное удовлетворение, видя, как поражают цели его стрелы, как с криком падают на поляну все новые и новые наземники. Руки Беллами горели от напряжения, но в нем ожила какая-то отчаянная, почти первобытная мощь.
– Ты нормально? – спросил он Уэллса, перекрикивая шум.
– Хорошо, – отозвался тот, с тошнотворным треском вонзая топор в голову какого-то наземника. – А ты?
Прежде чем Беллами смог ответить, на него бросился наземник с маниакальным взглядом. Завывая, он поднял высоко в воздух топор, нацелившись прямо в голову Беллами. Беллами успел сделать шаг в сторону, и топор просвистел мимо, обдав ветерком его щеку. Наземник что-то разочарованно прорычал. Беллами почувствовал прилив сил, припал к земле и застыл в оборонительной позиции, готовый к новому нападению. Его противник опять поднял топор и сделал два неуверенных шажка вперед. Переполненный адреналином, Беллами, раздувая ноздри, с трудом заставил себя стоять смирно, позволяя врагу приблизиться. «Подожди, – говорил он себе, – просто подожди». Когда наземник подошел так близко, что Беллами почувствовал запах его пота, а топор снова начал движение к голове юноши, тот упал на землю и перекатился. Наземник снова издал крик ярости.
