Мой спутник вдохновенно разъяснял, в чем суть дерби и почему в гандикапе самая лучшая лошадь далеко не всегда выигрывает гонку.
Я слушала его вполуха, думая о своем. Чисто из вежливости спросила:
– И почему не всегда выиграет, если она лучшая?
– Да потому что, если ты лучшая, тебе в седло напихают больше свинца, чтоб бежала помедленней. Нужно уравнять шансы тех, кто хуже.
– Какая несправедливость, – возмутилась я. – Ну, просто звери эти англичане!
– Таковы правила, – возразил секретарь Юра.
Значит, Жучкина я подозревала совершенно напрасно. В день моего похищения его не было не только в Тарасове, но и вообще в России. В тот момент, когда на мою голову опускалась бутылка, Вениамин с красавицей-женой мирно созерцал скачущих лошадок. Как пить дать, к букмекеру сходил и поставил на какую-то конягу. Надеялся кучу денег огрести. И ведь огреб, уверена на все сто. Все по правилам, как говорит Юрочка. Деньги к деньгам. Ну и черт с ним, с Жучкиным, пусть себе играет. Но кому же тогда потребовалась его картина? Кто эти люди, из-за которых я опасаюсь переступать порог собственной квартиры? На всякий случай я спросила:
– Юр, а у Жучкина работает человек по фамилии Гаврилов? Или по имени Гаврила?
– Нет, такого нет.
– А раньше?
– Я работаю у него год. А кто был раньше – не знаю. А почему ты спрашиваешь? Кто этот Гаврилов?
– Если б я знала, – вздохнула я, и Юра с подозрением на меня покосился.
Больше от жучкинского секретаря проку не было, но я, как только мы подъехали к его дому, все же предложила свои услуги по перевозке кошки Маруськи до ветеринарной клиники. Но он отказался:
– Нет, спасибо, Оля, ветклиника рядом, в пяти минутах ходьбы. Спасибо, что подбросила.
На том и распрощались. Я поехала домой и сразу же занесла Петровой ее ведро. Она рассыпалась в благодарностях. Затем я села в лифт и поднялась на свой этаж.
Волоска, прилепленного к косяку, не было. То ли сам случайно отвалился, то ли…
Ключ в замке с легкостью повернулся, и дверь открылась.
Я постояла несколько минут на площадке, прислушиваясь и не решаясь войти. Потом с замиранием сердца, сжимая в правой руке толстую палку, которую подобрала во дворе и во время разговора с Марьей Семеновной прятала за спиной, ступила за порог.
Глава 11
В квартире никого не было. Вещи не валялись, как в прошлый раз, бесформенными кучами на полу. И все же я чувствовала… нет, знала: в моем доме сегодня кто-то побывал. В комнате ощущался едва уловимый запах пива и застоявшегося пота. Нюх у меня отличный, думаю, в прошлой жизни я была охотничьей собакой.
Я распахнула дверцы шкафа. Все вещи лежали на своих местах, именно так, как я их и сложила.
Полы тоже нигде не были вскрыты. Обивка дивана не распорота. И стены не раздолблены в тщетных поисках тайника. На мебели ни одной новой царапины.
Но, судя по запаху, эти гнусные типы все же наведывались в мою квартиру. Вот только зачем? Что они тут делали, если ничего не искали?
Я открыла балкон, чтобы выветрился неприятный запах, присела на стул и осмотрелась. В первый раз они ничего не нашли, во второй должны были углубить поиски. Но вскрывать полы, крушить стены небезопасно: услышат соседи и вызовут полицию. Тогда что же тут происходило?
Господи, какая же я непонятливая! Эти двое поставили в моей квартире прослушивающее устройство. А может быть, и скрытую камеру. Они не сомневались, что я выдам себя: полезу в тайник, чтобы полюбоваться на старинную картину. Или позвоню кому-нибудь похвастаться. Стану искать скупщика краденного антиквариата. Найду, выну полотно из тайника, сяду в машину… Тут-то они меня и схватят за жабры!
В квартире было тихо, только с улицы доносились шум проезжающих мимо автомобилей и веселые возгласы, издаваемые какой-то компанией в явном подпитии. Где-то далеко остервенело залаяла собака. Я поднялась со стула. Нужно уходить, и как можно скорее. Письмо, добытое с риском для жизни на даче Белкиной, прочту в конспиративной квартире. Оттуда же позвоню Кирьянову и попрошу поискать прослушивающе-подсматривающее устройство. А заодно и с установкой нового замка помочь. Если преступники захаживают к тебе регулярно, как к себе домой, нужно срочно менять замок.
Но прежде всего я выпью кофе.
И я отправилась на кухню. Сварила себе кофе и открыла холодильник, чтобы посмотреть, не завалялось ли там что-нибудь съедобное, не совсем заплесневелое.
Пластиковые ящики под нижней полкой ломились от полезных фруктов, однако хотелось какой-нибудь настоящей человеческой еды.
На верхней полке сиротливо приютился почти пустой пакет со сливками. Возле него стояла круглая картонная коробка с треугольничками плавленого сыра «Хохланд». Очень, очень кстати. Я приподняла крышку и рядом с тремя упакованными в золотистую фольгу кусочками сыра обнаружила ключ от своей квартиры и сложенный в несколько раз листок бумаги в клеточку.
Я развернула бумагу. Сердце затрепетало. Читать записку целиком я не стала, быстро убрала ее обратно в коробку. Что, если скрытая камера вмонтирована в холодильник? Прочту в конспиративной квартире, без свидетелей.
Он все-таки оставил прощальное письмо! И на том спасибо. Но когда? Видимо, в тот день, когда мы в последний раз зашли сюда вместе, забрать кое-какие мои вещи. А я ничего не заметила.
Обжигаясь и не ощущая привычного удовольствия, я быстро проглотила кофе, покидала в пластиковый пакет фрукты, забрала остатки сливок, коробку с сыром и запиской и вышла из дома. Прикреплять к двери волосок не стала – теперь в этом уже не было смысла.
Всю дорогу я внимательно присматривалась к автомобилям позади, но ничего подозрительного не заметила. Если их всего двое, они, понятное дело, не могут следить за мной круглосуточно. Когда-то же им нужно спать, есть, смотреть телевизор. Они поставили в квартире прослушивающее устройство и на том успокоились.
Мне не терпелось прочитать записку от Олега и письмо брата Белкиной, но, прибыв на место, я первым делом отправилась варить кофе. Ничто так не проясняет мозги, как чашка хорошего кофе. На этот раз я выпила его с удовольствием, а также со сливками, сыром и апельсином, нарезанным дольками.
И только после этого прочитала послание Олега. Оно было не слишком длинным и не очень понятным.
Таня! Если ты это читаешь, значит, нашла мою записку. Прости, что не рассказал тебе ничего и уехал, не попрощавшись. Не люблю долгих прощаний, а на объяснения ушло бы слишком много времени. Надеюсь, что мы еще встретимся когда-нибудь, и я расскажу тебе все в подробностях, и ты меня поймешь. И простишь.
Обстоятельства вынудили меня уехать внезапно. Это вопрос жизни и смерти. Не пугайся, не моей. Человека, который мне очень дорог. Прости.
