И вообще, может, он и не Денис вовсе?!
Стоп! Красавчика зовут Денисом, в этом можно не сомневаться. Юля – не простушка Ниночка. Паспорт своего дружка внимательно изучила, рассмотрела, обнюхала. Ушлая девица, из тех, кто не считает большим грехом залезть в чужой карман или в чужую квартиру. Это ведь она у нас является главной кандидаткой на роль убийцы?
Денис отодвинул от себя тарелку. И тотчас же молчавшая Юля опять принялась за свое. Однако теперь она говорила так тихо, что я с большим трудом могла разобрать лишь несколько слов: «обещал», «серый», «должен», «отдай». Слова «серый» и «должен» девушка повторила несколько раз.
Я терялась в догадках. Юлин приятель не отвечал, но с каждой минутой все больше мрачнел. Когда девчонка наконец умолкла, он, бросив в мою сторону молниеносный взгляд, наклонился низко над столом и сердитым шепотом стал что-то втолковывать своей подружке, отбивая такт пальцами правой руки по столу. Из его торопливой речи – если можно назвать речью свистящий шепот – мне удалось вычленить несколько слов, но они ровным счетом ничего не разъясняли. Это был все тот же «серый», а также «ладно» и «давай поедем». Можно, конечно, было попробовать угадать что-нибудь по губам, однако я старалась не задерживаться взглядом на его лице, чтобы не привлекать внимания к себе.
Когда он умолк и распрямил плечи, Юля кивнула и поднялась со стула. Она взяла со стола свою маленькую бордовую сумочку и с гордо поднятой головой и торжествующей улыбкой на устах прошагала к двери с буквами «М» и «Ж». Денис проводил ее долгим взглядом, в его глазах горела ярость.
Жаль, что по выражению лиц невозможно догадаться, о чем говорят люди. Тема беседы этой странной парочки осталась для меня загадкой. Слово «серый» не давало мне покоя. Что они имели в виду? Что может быть серым? Камень? Костюм? Или дом?
Я вспомнила дом, где меня держали пленницей. Он не был серым. Было темно, но мне все же удалось его рассмотреть. Хибару покрывала облупившаяся коричневая краска, и только пристройка, сколоченная из потемневших от времени и непогоды досок, была серой.
Подошла официантка. Денис расплатился за ужин, поднялся из-за стола и, не глядя по сторонам, пошагал к выходу из кафе. Я поманила официантку к себе и тоже попросила принести счет.
Мимо меня не спеша проплыла Юля. Вид у нее был довольный, как у кошки, получившей миску со сметаной. Девушка явно не торопилась к своему приятелю. Я оставила деньги за кофе и пирожные на столе и пошла за ней. На выходе притормозила, наблюдая за Юлей сквозь стеклянную дверь.
Девица подошла к краю тротуара и остановилась, поглядывая на дорогу. Вскоре рядом с ней притормозила белая иномарка. Юля открыла дверцу и с изяществом герцогини Кембриджской уселась на переднее сиденье.
Когда автомобиль проехал перекресток, я вышла из кафе и направилась к своей «девятке». Гнаться за парочкой смысла не было: я догадывалась, куда они направлялись. Именно по этой дороге похитители везли меня в поселок Радужный.
Я спокойно села за руль и поехала туда, откуда всего несколько дней назад сбежала.
Был вечер пятницы, город превратился в одну сплошную пробку, с безжалостностью раковой опухоли распространявшуюся по улицам. На выезде из города поток машин превратился в огромное разноцветное море, сверкавшее под лучами предвечернего солнца капотами и лобовыми стеклами. На антеннах, дворниках, зеркалах, как знамена, реяли еще не успевшие выцвести и пропитаться дорожной пылью георгиевские ленточки – напоминание о недавно прокатившемся по городу празднике. Мой автомобиль полз по шоссе со скоростью беременной гусеницы, из приоткрытого окна внутрь настойчиво лезли пыль, ароматы бензина и выхлопных газов.
Я закрыла окна, и сразу же в салоне начала сгущаться жаркая духота. Стянув с головы парик, я поймала недоуменный взгляд мужика в автомобиле слева. Светкина блузка безжалостно давила под мышками, и мне захотелось стащить и ее и показать мужику слева язык. Но я лишь вздохнула и открыла окна, позволив пропитанному пылью горячему воздуху заполнить салон.
Машины медленно тащились по шоссе, просвета между ними почти не было. Автомобильный поток начал рассеиваться, лишь когда до дороги, ведущей в Радужный, оставалось уже совсем немного.
Я поставила машину примерно в пятистах метрах от цели своего путешествия. Прижала ее вплотную к заброшенному дому с пустыми окнами-глазницами. С отвращением посмотрела на парик, лежавший на соседнем сиденье, и решила, что обойдусь без него. Взглянула в зеркало, встряхнула волосами и вышла из автомобиля.
Улицы, по которым я шла, были практически пусты, за все время мимо меня проехали две машины и прошагали четверо: всклокоченная рыжая собачонка в черном ошейнике, пошатывающийся старик, от которого за версту разило сивухой, и две немолодые тетки с авоськами. Тетки уже издали начали сверлить меня взглядами, но, поравнявшись, вежливо отвели глаза и принялись болтать между собой.
Дорога, которая в мое первое посещение этого славного местечка была мокрой, как болото, давно просохла. Ноги не вязли в грязи, зато тонули в пыли и в щебенке, которой кто-то любовно засыпал ямы и крупные выбоины. Мои босоножки утратили свою элегантность, не лучшим образом выглядели и Светкины леопардовые брюки. Я пожалела, что не надела кроссовки.
Пространство вокруг быстро наполняли сумерки, которые с каждой минутой становились все гуще и чернее. Вместе с ними на землю опускалась прохлада. В некоторых окнах уже горел свет.
Наконец, показался знакомый забор с провалом посередине. Я свернула во двор и увидела машину, белеющую во мраке. Стараясь ступать неслышно, подошла к ней и заглянула в окна. Белый «Форд Фокус» был пуст. Тогда я шагнула к деревьям, скрывавшим дом в глубине двора. Откуда-то сбоку лился слабый свет, просвечивающий сквозь густые ветви. Было тихо, как на кладбище.
В торце дома одиноко светилось окно. Пригнувшись, я подкралась поближе и присела на корточки, готовая в любую минуту юркнуть в кусты, окружавшие дом, и затаиться в спасительном мраке.
Через открытую форточку до меня донеслись приглушенные голоса, мужской и женский. Парочка ожесточенно спорила.
– Чего ты еще от меня хочешь? – в голосе Дениса звучал металл. – Я отдал тебе почти все старухины украшения.
– Ты же знаешь. Я хочу получить всю свою долю, – заныла Юля. – Неужели ты думал, что меня устроят эти жалкие украшения? Это все дерьмо, что ты мне дал. Из-за этого не стоило и огород городить. Слышишь?
Я не расслышала, что Денис буркнул в ответ. Юля продолжила:
– Почему ты не заставил эту девку отдать картину?
Я догадалась, что речь идет обо мне.
– У нее ее нет. Мы обшарили все.
– А где же она тогда?
– Не знаю, – отрезал Денис. – Понятия не имею. Это тебя нужно спросить. Это ведь ты ее оставила там.
– Я сделала за вас все, – разозлилась Юля. – А вам оставалось только забрать у той девки картину. Эта бестолочь ни о чем не догадалась.
