Прочие же вообще мало что понимали. Наверное, многим казалось, что так и нужно, все идет, как задумывалось. Потому что люди наблюдали за дракой с любопытством, но и только.
Глава 11
Неожиданно с другой стороны холма послышались чьи-то крики. Леся повернула голову и с удивлением увидела своего мужа, рядом с которым карабкались вверх по крутому склону полицейские, многие из которых были в форме.
Дальше больше. Показался также толстый священник в черной рясе, его борода сбилась набок, полное лицо покраснело от натуги и было покрыто обильно выступившим потом. Тем не менее, несмотря на огромные усилия, которые приходилось приложить этому человеку, чтобы при его тучности подняться на холм в числе первых, именно он бросился к волхвам, грозя тем зажатым в руках крестом.
– Прочь! – кричал он. – Прочь от святого места, язычники!
При этом он оглядывался назад, словно проверяя, следуют ли за ним по пятам молодые ребята, одетые в полицейскую форму. Те следовали. И вдохновленный их поддержкой, поп подскочил к вконец озадаченным и оторопевшим седобородым волхвам и влепил одному из них звучную пощечину.
– Чему стадо учишь!
Тот не стерпел нанесенной обиды и плюнул в лицо попу. Не утираясь, тот ухватил за грудки одного волхва, второй вцепился попу в рясу, и завязалось нечто вообще невообразимое. С одной стороны на земле за жизнь рыжей кобылки продолжал сражаться с двумя своими помощниками Богумир. А с другой двое волхвов дрались с попом вообще непонятно за что.
Полицейские с любопытством наблюдали за обеими драками и, кажется, совсем не торопились разнимать дерущихся.
Хорошо еще, что тут подоспел Юра, который мигом разобрался в ситуации и принял меры для ее исправления.
– Что вы стоите?! – закричал он своим подчиненным. – Немедленно прекратить безобразие!
Уразумев, что от них требуется, полицейские разделились на две группы. Одна кинулась поднимать Богумира с земли, а вторая отодрала разошедшегося священника от волхвов. С обеих сторон сражающиеся понесли убытки. У Богумира заплывал глаз, а его белые одежды пришли в полнейшую негодность. У одного из его помощников из носа текла кровь. А бороды священника и двух старых волхвов выглядели теперь так, словно бы их изрядно проредили.
Только после того, как полицейские скрутили всю компанию драчунов и повели их вниз, до собравшихся на вершине холма людей стало доходить, что все произошедшее перед их глазами – это не задуманная инсценировка. И что дело пошло совсем не по плану.
– Так что? – произнес кто-то из толпы озадаченно. – Вы их куда уводите?
– И зачем? – произнес другой голос.
– Они задержаны за драку.
– А нам-то что теперь делать? – послышались недоумевающие голоса уже со всех сторон.
– Вы тоже расходитесь. Так будет лучше для всех.
Юра вышел к толпе и громко произнес:
– Мероприятие закончено! Все расходитесь!
Несмотря на приказ полицейского, никто из толпы не собирался «расходиться». Люди переминались с ноги на ногу, озадаченные, смущенные, но не сломленные.
– Мы хотим довершить начатое! – заявил вдруг один из мужчин. – Где кобыла? Где нож?
– Папа! – тут же заплакал чей-то ребенок. – Не дай им лошадку зарезать! Папа-а-а!..
– Уйми своего сопляка! – посоветовал мужик, хватая рыжую лошадку за гриву.
Отец плачущего мальчика кинулся на помощь кобылке.
– Оставь жеребенка в покое!
– В самом деле! – поддержали его и другие голоса. – Что за безобразие?
– Зачем кобылку-то убивать?
– И вообще, чья она?
– Развяжите ее!
Но не тут-то было! Тот мужик, который предложил довершить начатое, тоже достал нож. Это был очень красивый нож с рукояткой из кости, украшенный цветными камнями и серебряной проволокой. Но это был отнюдь не декоративный ножичек, а внушительных размеров клинок дамасской стали, вполне пригодный для того, чтобы убивать.
– Не смей!
– Убери от лошади нож!
Люди всей толпой двинулись на злодея. И Леся неожиданно увидела, что в первых рядах двигается Андроник.
– О-о-о! Только не это!
Леся поняла, что шустрый Андроник опять-таки убежал из-под надзора Эдика. И кажется, теперь собирался совершить первый в своей жизни геройский поступок. Чем все это может закончиться? У Леси были какие-то нехорошие предчувствия на этот счет. Андроник ну совершенно ничем и никак не напоминал ей героя, способного победить в этой схватке. Он был просто слабым мальчиком, почти ребенком, который лез не в свое дело и мог здорово получить за это.
В этот момент мужик взмахнул рукой, серебристое лезвие чиркнуло по воздуху, и большинство безоружных защитников подалось назад. Но только не Андроник. Он как стоял на месте, так и остался стоять, несмотря на то, что нож чиркнул буквально в каких-то нескольких сантиметрах от его носа.
– Оставь лошадь в покое! – строго произнес он. – Ну! Кому я сказал!
Но мужик и не подумал послушаться юноши.
– Вали отсюда, молокосос!
– Положи нож!
– Вон!
И мужик сделал резкий выпад как раз в тот момент, когда и Андроник шагнул к нему. Все произошло так быстро, что Леся даже не заметила, что приключилось. Она только услышала, как рядом с ней закричала женщина, толпа охнула, а Андроник внезапно схватился за руку. Из-под его пальцев тут же побежала вниз ярко-красная кровь. Она закапала на землю, и Андроник внезапно завопил тоненьким голоском:
– Ой, кровь, кровь! Помогите!
Но люди не двигались. А мужик с ножом, ранивший Андроника, внезапно дико захохотал:
– Ну, вот и кровушка!
Он отпустил лошадиную гриву и кровожадно уставился на раненого Андроника. Казалось, какое-то мгновение он примеряется к тому, чтобы ударить юношу снова, но в этот момент с двух сторон к нему подскочили очень своевременно подоспевшие полицейские, которым удалось отнять у хулигана нож и скрутить ему за спиной руки.
– Расходитесь! – требовали полицейские, уводя рыдающего Андроника с собой. – Довольно уже порезвились! Расходитесь, кому говорят! Веселье закончено.
Но люди не торопились их слушаться. Кто-то уже заботливо поднял с земли перепуганную до такой степени лошадку, что бедняжка едва могла стоять на ногах. Связывающие ей передние ноги путы были разрезаны, и лошадка обрела долгожданную свободу. Как только она поняла, что может двигаться без помех, она тут же пришла в себя и кинулась бежать прочь, смешно взбрыкивая задними ногами. А через какое-то время все окрестности огласились ее громким ликующим ржанием.
Кобылка бежала и бежала, искренне радуясь жизни, солнцу и тому, что осталась жива и может чтить и этот летний день, и людей, зачем-то собиравшихся ее убить, а затем так же внезапно передумавших это делать.
