– Почему же одна ложь? Бывает и интересно снято, и даже трогательно порой.
– В глаза людям мишура и позолота бьют, а они и не замечают: все, что им там показывают, – это же все насквозь фальшивые ценности!
– В каком это смысле? – удивилась Леся.
– Ну, вы, например, замечали, сколько дети в американских фильмах получают на Рождество подарков? Ну, я имею в виду те самые условно счастливые, что по-американски является синонимом – богатые дети. Это же ужас, сколько у них под елкой громоздится коробок! И все они лишь для одного ребенка! Зачем они ему? Ребенку и за год со всеми этими подарками не успеть поиграть. И какой тогда в них смысл? Нет, вся эта картинка нарисована для одной лишь единственной цели: заставить нас восхищаться и желать для себя такого же изобилия. Любым путем! Любым способом, но жить так же!
– Верно, верно, – невольно увлеклась темой Леся. – Я когда их фильмы про Рождество в доме какого-нибудь среднестатистического американца смотрю, всегда думаю: батюшки, а елка-то у них до чего высоченная! Да чтобы украсить такую елочку, надо целую комнату иметь под одни только коробки с елочными игрушками.
– И можете мне поверить, что она в этом доме наверняка есть! – заверил ее Богумир. – А семьи, где двое пожилых пенсионеров одни занимают двухэтажный дом, где не меньше шести-восьми только жилых помещений! Зачем старикам все эти комнаты? Они же ими даже не пользуются. И это, по-вашему, пропаганда демократических принципов? Во что, я вас спрашиваю, превратилась хваленая американская демократия? Ведь это государство когда-то создавалось Франклином как торжество мировой демократии, государство без королей и монархии, страна без нищих, где все граждане равны между собой. И к чему они пришли меньше чем за две сотни лет? Что это, как не самая ужасная и отвратительная форма эксплуатации? Только теперь это уже эксплуатация не одного конкретного народа, а эксплуатация всего мира в целом гражданами одной-единственной страны. И жирует уже тоже целая страна. Жирует на Африке, на Индии, на Латинской Америке, на Азии, а теперь еще и до Ближнего Востока добрались. Конечно, я понимаю, что рядовым американцам достаются лишь крохи со стола истинных хозяев страны. Но что-то же ведь нужно есть и собакам, чтобы те не кусали своих хозяев?
– Действительно, несправедливо, когда одни купаются в роскоши, а другие в это время вынуждены умирать от голода. Но что поделать? Так уж устроен мир.
– А кем он так устроен? И почему африканские народы в этом мире должны голодать и жить в нищете? Они такие же люди, как и те, что жируют за их счет в своих домах-дворцах. Что белые, что черные или там краснокожие точно так же живут на Земле-матушке, кормилице и поилице нашей. Она равно добра ко всем своим детям. И всем должно жить на ней счастливо. И это счастливо вовсе не значит – богато. Счастливо – это значит мирно и равно со всеми. Чтобы не было рядом с тобой горя и нищеты, а ты бы в этот момент за высокими стенами сидел на мягких подушках в окружении многочисленных слуг и упивался бы из золотых блюд и кубков своей роскошью и богатством.
И прежде чем Леся успела придумать, что бы такое сказать подходящее случаю, Богумир добавил:
– Истинное богатство вообще не в деньгах, оно в душе нашей, в добрых делах, которые мы делаем, когда помогаем тем, кто рядом с нами. Вот тот багаж, который нам разрешено будет взять с собой в мир Прави. А те, кто чтит лишь богатство и власть золота, те канут в Навь. И Велес окончательно прервет там нить их жизни.
– Значит, вы все-таки язычник, хотя и не желаете в этом признаваться!
– Я помню богов наших, – отозвался Богумир. – И помню заветы их. И заветы эти звучат так, что проповедь Христа лишь дополняет их, а отнюдь не опровергает. И я вам скажу такую вещь: христианство – истинное христианство, а не то, что теперь выдается за него, пришло на Русь гораздо раньше даты ее официального крещения. Но это было мягкое и неагрессивное христианство, органично вплетающееся в старую веру и соединяющееся с ней. Спаситель от мира Нави, открывающий путь в мир Прави, вот кем был Христос для наших предков. Не вниз, в мир духов, где прежде были вынуждены обитать души умерших людей, но наверх, в мир Прави, где обитают все светлые боги, научившие людей и ткать, и выращивать злаки, подарившие им саму жизнь земную.
Леся с недоумением смотрела на этого человека и не могла поверить, что они подозревали его в похищении двух девушек и других злодеяниях. Ну, не мог он этого сделать! Совсем на другое ориентирован этот человек.
И еще Леся подумала: как все-таки легко оклеветать и заплевать хорошего человека в нашем мире. Достаточно лишь переставить с места на место несколько слов из того, что он говорит, вырвать эти слова из канвы общего текста, и смысл сказанного получится уже совсем другой.
В это время вернулся Юра, который выходил в соседнее помещение, где находились помощники Богумира. Вид у него был задумчивый. Даже не взглянув на волхва, он сделал знак Лесе и мужчинам, чтобы все они вышли в коридор. Когда все трое оказались там, полицейский сказал им:
– Я показал этим типам фотографии сестер, и один из них признался, что видел похожих девушек.
– Где? Где он их видел?
– Все там же, в лесу возле ясеня.
– Значит, этот человек признался, что был в лесу?
– Да. Но он клянется, что девушек не трогал. Они просто прошли мимо.
– А пестрый шарфик Тани, который был повязан на клен вместе с другими ленточками?
– Я спросил и про это тоже. И он сказал, что шарфик он нашел на дороге.
– Рваный?
– По его словам, шарфик был цел.
– Но когда он пристроил свое подношение на священном дереве, шарфик оказался порван.
– Говорит, что пока привязывал, порвал тонкую ткань.
Юра помолчал, а потом добавил еще более задумчиво:
– Но да бог с ним, с этим шарфиком! Странно тут другое… По словам этого человека, девушки шли по лесу не одни.
– А с кем? С кем они там были?
– С двумя мужчинами. Один высокий и темноволосый. А второй тоже высокий, но волосы у него были светлые.
– Он их знает?
– Нет.
– А приметы? Он может описать этих мужчин?
– Дело в том, что он видел их лишь со спины. По его словам, мужчины шли следом за девушками.
– Преследовали их? – встревожился Эдик.
– В том-то и дело, что разговор у них шел на дружеской ноте. Девушки даже смеялись. Видимо, спутники чем-то сумели их развлечь.
– Значит, девушки шли в компании двух мужчин… – пробормотал Эдик. – И в каком направлении они все двигались?
– К турбазе.
Эдик кинул на Андроника, к этому времени уже вернувшегося из больницы, задумчивый взгляд. Леся видела: что-то явно смущает ее мужа в этом рассказе. Но полицейский ничего такого не замечал и невозмутимо продолжал рассказывать:
