Самолёт остановился, бортпроводники замерли в ожидании подачи трапа, и мужчина прошёл к самому выходу, чтобы первым выйти из салона. За ним выстроилась очередь из молодых парочек, нескольких особо инициативных старушек, трёх японцев в одинаковых деловых костюмах, а четверо челов с американскими паспортами остались около своих мест. Рыжий бегло просканировал пространство вокруг – предосторожность не помешает, – удостоверился, что опасности по-прежнему нет, и включил телефон.
Ему категорически не нравилось то, что вся группа летела вместе с ним. После такого задания полагалось рассредоточиться, оказаться как можно дальше друг от друга, но ближайший доступный рейс за пределы России был только один, а оставлять команду в зале ожидания или в Хабаровске рыцарь не желал: зелёные вскоре узнают о гибели группы археологов, начнут поиски, и нет никакого смысла облегчать им задачу. Разумеется, зелёные отыщут исполнителей – в фургоне наверняка остались генетические образцы, – однако вояки не смогут рассказать ничего интересного. Что они знают? Только полученные инструкции и его ненастоящее имя.
Зелёным придется здорово постараться, чтобы добраться до него, но времени им хватит только на это, и добраться до Мессии они не успеют.
Не смогут помешать Хэттару изменить мир…
Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь Москва, Ленинградский проспект
Мало кто из обычных москвичей знал, что внушительное «сталинское» здание на развилке Волоколамского и Ленинградского шоссе принадлежит нелюдям. Челы проходили или проезжали мимо, кидали на строение заинтересованные или мимолётные взгляды, но для них дом из светлого камня был хоть и выделяющимся, но заурядным: «бывший военный институт», «нынешний военный институт», «на офисы, небось, распилили» – так думали прохожие. А если кто пытался проникнуть внутрь: продать что-нибудь или из любопытства, то молчаливые охранники вежливо, но непреклонно просили их проходить мимо. А если требовалось – демонстрировали такие документы, что один ушлый инспектор пожарной охраны, вздумавший прорваться внутрь нахрапом, долго-долго потом умолял никому и никуда не сообщать о его попытке и вообще забыть о его существовании. И даже предлагал деньги.
К просьбе отнеслись с пониманием.
От денег отказались.
Что же касается жителей Тайного Города, то среди них желающих проникнуть в это здание не находилось вот уже четыреста пятьдесят четыре года, с тех самых пор, как под стенами Цитадели полегла половина гвардии великого магистра. Разумеется, рано или поздно новые смельчаки обязательно отыщутся, разумеется, владеющие Цитаделью навы продолжат оберегать свое логово с маниакальной тщательностью, и следующие желающие, скорее всего, повторят судьбу незадачливых рыцарей, но пока это не было важно.
– Выглядишь расстроенным.
– Устал немного.
– Богемная жизнь до добра не доводит.
– Чего не сделаешь ради Великого Дома, – хмыкнул Нега.
Он считал «богемой» Нааргу, но с пониманием относился к тому, что остальные навы относились к нему самому так же, как он – к художнику. Для них он тоже был «слегка не от мира сего».
Нормально, у всех бывает, через пару-тройку столетий пройдёт.
– Не жалеешь ты себя.
– Я ведь сказал…
– Да, да, помню: «Чего не сделаешь ради Великого Дома». Давно собираюсь увековечить сей лозунг на золотой табличке, да всё руки не доходят.
– Золота жалко?
– В моем кабинете часто бывают шасы: боюсь, утащат.
– Могу продать тебе формулу суперклея.
– Которую разработали шасы?
– Ага.
– Значит, они знают формулу суперрастворителя. Возможно – секретную.
Навы негромко посмеялись.
Официально считалось, что всеми вопросами безопасности в Великом Доме Навь ведает Сантьяга, комиссар Тёмного Двора, и так, собственно, оно и было. В мирное время прижимистые навы отряжали своему главному боевому магу минимум помощников, но тот справлялся.
Комиссар курировал все вопросы, но наибольшее внимание уделял проблемам Тайного Города, вечному противостоянию с заклятыми соседями – Великими Домами Чудь и Людь, поэтому многие дела, на первый взгляд относящиеся к разряду второстепенных, сваливал на исполнительного Ортегу, считавшегося то ли клоном Сантьяги, то ли его тенью. Ортега не жаловался и давно привык принимать на себя первую волну желающих записаться на приём к всесильному комиссару. И даже научился не сильно раздражаться по этому поводу, частенько объединяя полезное с приятным. К примеру, до прихода Неги Ортега развлекался «оцифровыванием» старинных документов: фотографировал исписанный старонавскими иероглифами лист, после чего прогонял его через автоматический переводчик с китайского и бодро ржал над получившейся белибердой.
– Знаешь, как перевели они фразу: «Мерцающий клинок пронзил туманную горку звёздных теней»?
– Это ведь поэма «Тьма шелестящей листвы», – удивился Нега. Он считался неплохим знатоком литературы имперского периода.
– Ага.
– Памятник нашего искусства.
– Ага, – снова подтвердил Ортега.
– И ты над ним издеваешься?
– Какой же ты стал нудный, чтоб тебя Спящий наизнанку вывернул, – вздохнул помощник комиссара. После чего демонстративно захлопнул старинный том, сложил перед собой руки и поинтересовался: – С чем пожаловал, богема? Мне кажется или ты должен сейчас находиться в Токио?
Помощников у Сантьяги было мало, но его задачу существенно упрощал тот простой факт, что каждый живой нав, чем бы он ни занимался, считался находящимся на службе Великому Дому, и потому весёлый импресарио, тонкий ценитель красоты и знаток искусства Нега являлся одним из агентов комиссара, собирающим информацию и выполняющим задания за пределами Тайного Города.
– Я был в Токио, – подтвердил он.
– Не понравилось?
– Перестань паясничать.
На убитых археологов Неге было плевать, однако к Мире он относился особенно, и ему показалась неуместной весёлость Ортеги.
– Что у тебя? – посерьёзнел тот.
– Ты помнишь мою знакомую из Зелёного Дома?
– У каждого из нас есть, была или будет знакомая из Зелёного Дома, – пожал плечами Ортега. – Они так мало живут, что запоминать их имена нет никакого смысла. Что случилось с твоей нынешней?
– Её едва не убили, – хмуро ответил Нега, ещё более помрачневший, когда помощник комиссара коснулся срока жизни людов.
– Такое случается. Собрался отомстить?
– Она была археологом, и её пытались убить во время экспедиции. – Нега положил на стол снятую с дерева видеокамеру. – Тут запись, потом посмотришь, но самое главное я распечатал. – Рядом с видеокамерой легли листы с изображениями: мужчины и женщины рассматривают какую-то шкатулку. – Археологи что-то нашли, после этого их убили.
