Отстранись от результата
Отстраненность от результата + доброта к себе = = стойкость и выносливость, которым нет равных. Делай много, стремись к победе, но не жалей себя, если что-то не получается. Это, как мне кажется, имел в виду поэт Томас Элиот, говоря о способности «тревожиться и не тревожиться».
Что важнее?
Однажды я завтракал с Марком и Джозефом, и в сотый раз попросил их вместе со мной подумать о балансе между амбициями и спокойствием. Перед десертом Джозеф ушел в туалет. Вернувшись, он сказал с улыбкой: «Я придумал. Полезной мантрой в этом случае будет вопрос „А что важнее?“» Сначала этот совет показался мне совершенно невнятным, но потом я хорошенько подумал об этом и в конце концов понял суть. Убиваясь насчет своего будущего, я научился спрашивать себя: чего же я хочу? Мне нравилась мысль об успехе, но вместе с тем я понимал, что по пути я переживу столько неприятных моментов, сколько вообще смогу вынести. То, чего мне хотелось по-настоящему, выразил Роберт Шнайдер во время моего любимого интервью на созданной мною музыкальной передаче «Подробности» (она началась примерно в то же время, что и «Вера», но очень скоро стало ясно, что фанаты инди-рока не хотят смотреть, как их любимые группы участвуют в интервью с мужчиной средних лет). Роберт Шнайдер называл себя «отмороженным на всю голову» вокалистом. Он был лидером группы 90-х «Apples in Stereo». Он был одним из самых радостных людей, которых я только встречал – он излучал любопытство, энтузиазм, постоянно говорил и двигался. Его круглое, лучезарное лицо и лысая голова делали его похожим на птенца малиновки. В конце интервью он сказал: «Самые важные вещи для меня – это, наверное, доброта и желание сделать что-то крутое».
* * *
Я гордо показал свой список Бьянке. В ответ она лукаво улыбнулась и сказала: «Но ведь ты не делаешь этого». Она имела в виду первый пункт – «не будь сволочью».
«Это же на будущее», – заверил я ее.
Ирония была в том, что с самого начала я искал мост между спокойствием и успехом, а теперь у меня были более широкие цели. Я согласился с тем, что говорили йоги старой школы, – сводить весь буддизм только к карьере было проявлением абсурда и узости мышления. Мой «Путь паникера» непременно должен был выйти на более высокий уровень и охватить существование в целом. Такие цели, как осознанность и отказ от стервозности помогли мне наладить отношения с людьми и с самим собой. Я больше не поддавался сильному влиянию своего гиперактивного эго. Я все еще боялся пустого небытия смерти, и все еще чувствовал свое обособленное от мира «я», но даже попытки избавиться от всего этого казались мне чем-то стоящим. Фразы вроде «будь здесь и сейчас», «очисти разум» и «единство с Вселенной» долгое время казались мне всего лишь бессмысленными штампами, следствием избытка пустых разговоров об осознанности, либо названиями альбомов группы «Оазис». Сейчас же они стали для меня жизненными установками.
Мне было невыразимо приятно видеть, как мои новые принципы дают мгновенный эффект в студии. С помощью креативности и трудолюбия я вернул себе уважение Бена. Через 9 месяцев после нашей первой встречи я попросил вторую – на этот раз я хотел задать ему вопрос по поводу этой книги. Я хотел спросить, что он думает насчет того, чтобы я описал свою историю с наркотиками. Впервые я рассказывал кому-то вышестоящему реальную подоплеку своих приступов паники. Было интересно наблюдать, как в его глазах появляется понимание, как он вспоминает и переоценивает то, что произошло. Мы обсуждали «за и против», и в итоге он сказал, что мне нужно еще раз подумать, но, скорее всего, в этом нет ничего плохого.
Затем, безо всякого очевидного повода, он заговорил о двух мантрах, которые он подсказал мне на прошлой встрече. Он торжественно объявил, что я в его глазах значительно активизировался и взял процесс в свои руки. Для равновесия он также заметил, что ему понравился сюжет, который я делал для «Ночного контура» о школьницах, занимающихся экзорцизмом, но вообще-то я мог бы побриться почище.
Эпилог: Странный оборот
У буддистов есть забавный парадокс. Их мировоззрение основано на хаотичности жизни и примирении со смертностью, но при этом их истории и притчи всегда заканчиваются хорошо. Обычно главный герой переживает момент озарения и понимает, откуда берутся его ошибки и какой важный урок из этого можно вынести. Иногда человек даже просветляется.
Эта история определенно не закончится тем, что буддисты называют «полной победой над тщетой» или чем-то хотя бы отдаленно подобным. Я все еще глубоко непросветлен. На самом деле, пару дней назад, когда я дописывал предыдущую главу, я бездумно хотел сделать глоток воды, промахнулся мимо рта и пролил полстакана на колено.
Я пишу эти строки осенью 2013 года. Прошло 5 лет с тех пор, как я впервые прочитал Экхарта Толле, 4 года с тех пор, как я начал медитировать, и 2 года с моей встречи с Беном Шервудом. Я не говорю, что открыл путь к нирване, но мой «Путь паникера» все-таки дает какие-то результаты, даже если применять его не совсем правильно. На работе все хорошо. Наша маленькая команда «Доброе утро, Америка» значительно подняла свои рейтинги против достопочтенной передачи «Сегодня» канала NBC, несмотря на мое регулярное хихиканье в духе Эда МакМахона. Я все еще получаю маленькие заметки от Бена, иногда они содержат критику. Процесс работы над собой никогда не прекращается.
Несколько дней назад – 7 октября 2013 года, в 11 часов утра, если быть точным, – Бен попросил меня прийти к нему в студию, где снимают большинство наших самых важных передач. Он протянул мне руку и предложил стать одним из соведущих программы «Ночной контур». Я согласился, и он обнял меня. Он примерно на фут выше меня, поэтому я уткнулся лицом в его солнечное сплетение.
В подтверждение буддистского принципа страдания, к тому моменту, как я получил работу, к которой стремился годами, передача вернулась на старое, более позднее время выхода в эфир. Как ни странно, мой коллега Дэвид Райт, корреспондент, с которым я раньше так яростно конкурировал, написал мне сердечные поздравления, упомянув, что «это все еще лучшее место в новостях». Я с радостью согласился. Нигде больше на телевидении у журналистов нет столько свободы и такого большого количества эфирного времени. Через пару дней после того как Бен предложил мне работу, новость огласили перед всей командой. Я смотрел на лица моих друзей по эфиру (которых я считаю лучшими людьми в новостях) и включал позитивную версию «прапанча», представляя себе все приключения, которые мы могли бы пережить, истории, которые мы могли бы рассказать и плохих парней, которых мы могли бы обличить.
Если говорить о Бене, то интересно, что он недавно начал медитировать и ему это нравится. Дайана Сойер теперь тоже практикует, а также Барбара Уолтерс, которой я когда-то рассказал об этой книге и которая в ответ посоветовала мне не бросать работу.
Моя жена не приступила к регулярной медитации, но иногда, когда ее безумный график позволяет, мы садимся и медитируем вместе. Даже мой брат, подаривший мне на Рождество календарь с Экхартом Толле, признал пользу (и деловую перспективу) осознанности, хотя практикой не занимается. Моя мать все еще медитирует, а отец – все еще нет. В качестве эксперимента он съездил со мной, мамой и Бьянкой на мероприятие, организованное ОМИ в Нью-Йорке несколько месяцев назад, но почти сразу там уснул.
