– Если бы, да кабы, да во рту росли грибы…
– Вот и у меня все сложилось так, как сложилось. Страшнее было другое. Мой мир… Это был мир с очень быстрым течением времени. Вернувшись, я не застал свою приемную мать среди живых. Никто даже не знал, где ее могила. Я и дух ее вызвать не мог. Поговорить, попрощаться, сказать, что я ее люблю…
В голосе Рона сейчас звучала такая тоска, что я не выдержала. Повернулась так, что мы оказались почти нос к носу, обхватила его лицо руками и прижалась щекой к щеке.
– Не надо, Рон. Не обвиняй себя. Она тебя любила. И знала, что ты ее любишь. Она бы тебя простила. Обязательно.
– Я часто говорил себе об этом. Но поверить не могу, – признался Рон.
– Ничего, – шепнула я. – Я буду рядом. И я говорю тебе как женщина. Я бы поняла и простила. А значит, поняла и она. Просто так получилось. Но она тебя все равно любила.
Рон покрепче прижал меня к себе.
– Я много путешествовал по мирам, учился, работал, заводил друзей. Познакомился с королем эльфов и подружился с ним. Наладил контакты с вампирами… Можно очень долго перечислять мои дела. А вот их конец наступил неожиданно. Я влюбился. Влюбился в смертную девушку без капли способностей. Ее звали Мадалена. В то время мы с Таисем были друзьями. Хотя и очень разными. Он всегда стремился к власти. Мне были интересны только знания. И я на свою голову познакомил его с Мадаленой. Представляешь, какой я был глупец?! Я надеялся, что Таись поможет мне сделать ее волшебницей.
– А он уже был верховным?
– Да. Уже несколько десятков лет. Увы, я переоценил своего друга. Таись, зараза такая, сам положил глаз на Мадалену. Он воспользовался тем, что я оставлял Мадалену в замке верховного вэари во время своих странствий по мирам, – и попытался ее соблазнить. Не получилось. Колдовство тоже не дало эффекта. Если человек действительно любит, любит всем сердцем, на него не подействуют ни приворотные, ни отворотные чары.
А Мадалена любила меня именно так. Тогда Таись решился на последние меры. В один из моих отъездов он инсценировал похищение Мадалены. А ведь она была простой смертной девушкой. И очень слабой. Вот что бы ты сделала, если бы тебя похитили и стали нагло домогаться?
Я задумалась. Ненадолго. И тихо напела врезавшиеся в память незамысловатые строчки:
– В неволе жить не буду, свобода на кону! Твердят, есть жизнь повсюду, нет жизни в плену!
– Ты бы боролась.
– Хвост даю на отсечение.
– У тебя же нет хвоста…
– Неправда, у всех людей есть рудиментарные хвосты, – возразила я, понимая, что Рону необходима шутливая нотка в этом, увы, необходимом разговоре.
– А где они расположены?
– Сейчас покажу, если ты перевернешься.
– Ну-уу, а не переворачиваясь можно показать?
– Можно, но сложно.
Процесс поиска хвоста затянулся минут на десять, после чего Рон пришел в норму и стал рассказывать веселее:
– Когда Таись похитил Мадалену, я ничего не заподозрил. И узнал, что и как произошло, только когда она умерла. С ней произошло почти то же, что и с Арэсти. Ее убили, разрушив и тело и душу.
– Зачем?
Я действительно не понимала. Ну, трахнул, ну и что? Разбежались, и все забыли. Тем более достаточно было оставить Мадалену в любом малообитаемом мире или в мире без магии, типа моего, или… Ну, могли, могли сделать так, чтобы ее никто и никогда не нашел! И без всякого убийства.
– Эти сто двенадцать вэари, солнышко, занимались вопросами вечной жизни. И для опытов им требовались все. Мужчины, женщины, люди, нелюди… Таись был связан с ними. И он всегда плохо переносил отказы. Мадалена смогла явиться ко мне только в последние минуты перед абсолютной смертью. Она рассказала, что Таись играл с ней пятнадцать лет. А когда она постарела, без всякого сожаления отдал на опыты. Я… Я просто взбеленился. И это еще мягко сказано. Мне потребовалось три года, чтобы мягко, не привлекая к себе внимания, выяснить, кто, что и как. Я сумел уничтожить их базу и их самих, но Таися оставил напоследок. И он успел нанести удар первым. Я не дался бы под арест. Мать Орланды, сейчас она уже сдохла, Беттина ан-Криталь, тогда уже жена Таися, пришла ко мне якобы для разговора. Я решил, что не стоит открывать ей глаза на подлость мужа, и действительно – не стоило. Она и так все знала. Не знал только я один! Слепой дурак! До сих пор помню, как она пришла ко мне в камеру.
Она вошла и встала на пороге. Некоторое время мужчина и женщина разглядывали друг друга. Он – с усталым безразличием и брезгливостью. Она – с насмешливым интересом. Но первой заговорила она:
– Прости, Рон, но я не позволю тебе убить моего мужа.
– И с чего ты решила, что я хочу его убить? Я его просто убью – без всякого хотения.
– Рон, посмотри сюда. Эта штучка – доказательство того, что нас никто не подслушивает. И я хочу сказать тебе все, что думаю.
Рон чуть приподнял левую бровь.
– Неужели?
Женщина не обратила внимания на иронию.
– Да. Если Таись узнает, что я с тобой говорила и что именно сказала, он сам убьет меня. Дело в том, Рон, что я всегда любила тебя. И только тебя. Таись был твоим другом, я стала спать с ним, чтобы быть ближе к тебе. И поняла, что оказалась только дальше. Дружба вместо любви – невыносима! А потом ты привел эту соплюшку! Эту… Мадалену!
– Поосторожнее, – тихо предупредил Рон.
– Мне уже нечего терять, – пожала плечами женщина. – Я смертельно больна.
– И чем же?
– Арии-ак-исс.
Рон знал, что это такое. Это бывало с некоторыми волшебницами при беременности. Непонятно почему, их дар начинал ослабевать. В первые три месяца почти незаметно, потом следовал резкий скачок, а к девятому месяцу волшебнице уже не удавались даже самые простые действия вроде пирокинеза и левитации. Заканчивалось это смертью. Увы, дети вэари рождались очень болезненно, поэтому роды приходилось облегчать магией. А арии-ак-исс препятствовала воздействию магии на человека.
– Что, нельзя было в обычную поликлинику обратиться? – не выдержала я.
– Нельзя. Ребенок вэари в этом случае просто высасывает свою мать, как энергетический вампир. Ничего не поможет. Только люди погибнут. Думаешь, вэари не пробовали?
– И с этим никак нельзя бороться?
– Пока метод не найден. Даже те сволочи ничего не отыскали. Я сильно подозреваю, что Таись связался с ними еще и из-за Беттины. Она была стервой, но очень удобной для его планов. И полностью поддерживала его во всех начинаниях. И потом, он считал жену своей собственностью. И признать, что кто-то другой, пусть даже судьба, может ей распоряжаться… Как домашние тапочки. Сам выкину! А ты не тронь! Понимаешь?
