– Вот, значит, как, – протянул Седрик и недовольно цокнул языком. – А я ведь почувствовал, что не так просто Селестина к нам подсела. Витало в воздухе нечто такое… не совсем обычное. Но меня извиняет тот факт, что с драконьей магией прежде я не сталкивался, поэтому не сумел распознать, что происходит.
– И что нам теперь делать? – уныло спросила я. – Наш маскарад раскрыт. Наверняка Дани теперь сюда не сунется. Да и Селестина вряд ли вернется. Все пропало!
И я зашмыгала носом, готовая разрыдаться.
– А ну – не сметь! – прикрикнула на меня Ульрика. – А то опять тебе внешность подправлять придется. Эдак у меня пыльцы на хватит.
– Разве в этом остался какой-либо смысл? – Я горько хмыкнула. – Драконы уже знают, кто мы и зачем сюда пожаловали.
– И что? – Ульрика презрительно фыркнула, явно не видя в этом особой беды. – Мика, открою тебе страшный секрет: драконы горды и высокомерны. А черные драконы особенно страдают от этих недостатков, потому что считают себя настоящей элитой сумеречного народа. Как же, мало того, что научились прятать свою суть в тенях, так еще и не утратили способности к настоящему преображению! Поэтому к людям они относятся с известной долей пренебрежения. Ты считала Ульеров зазнайками? Так вот, узнав черных драконов поближе, ты поймешь, что была слишком строга к родственникам Арчера. Не сомневаюсь, что для Дани и Селестины весь человеческий род – просто жалкие муравьи. А если муравей каким-либо образом мешает тебе, то ты его просто давишь. Вспомни, как легко Дани убил несчастного сьера Густаво, хотя в этом не было особой необходимости.
Ульрика замолчала, пытаясь отдышаться после своей прочувственной речи.
– И что? – робко осведомился Фрей, явно не поняв, к чему была вся эта тирада. – Что ты хотела этим сказать?
– А то, бестолковый деревенщина, что если Дани решил вернуться и взять свое по праву сильного – то сделает это! – гневно воскликнула Ульрика, пораженная его недогадливостью. – Ему нужна Алисия – что же, значит, сегодня ночью девчонка будет млеть в его объятиях, и плевать, через сколько трупов ему при этом придется переступить. Он способен даже сжечь весь постоялый двор дотла, чтобы на пепелище отпраздновать свою очередную любовную победу.
– Правда? – недоверчиво переспросил на сей раз Седрик.
– Клянусь пыльцой со своих крыльев! – Ульрика горделиво вскинула голову, обиженная, что ей так упорно не верят. – Наше появление здесь – лишь досадная помеха ему, но отнюдь не повод отказаться от задуманного. Нет, Седрик, Дани явится, обязательно явится! И бедняге Кирку на сей раз надлежит держаться подальше от гулящей женушки, иначе последняя действительно принесет его в жертву ночи страсти, не подозревая, что на следующее же утро ее ласкового и предупредительного любовника и след простынет.
Выпалив все это на одном дыхании, Ульрика оскорбленно завернулась в крылья, словно в плащ, и замерла на платяном шкафу подобно статуе, показывая таким образом, что ей больше нечего добавить.
– Вот, значит, как, – задумчиво пробормотал Седрик и потер подбородок. – Следовательно, сегодня ночью нам предстоит визит Дани.
– И что мы будем делать? – спросила я, спустив ноги с кровати и сделав неуклюжую попытку подняться. Правда, почти сразу плюхнулась обратно, поскольку пол как-то странно закачался подо мной. Нет, пожалуй, для таких подвигов еще рановато.
– Что я, Фрей и Ульрика будем делать, – исправил меня Седрик, от внимательного взгляда которого не ускользнула эта крохотная сценка.
– Что мы будем делать, – с нажимом повторила я и решительно встала.
На сей раз все прошло не в пример более благополучно. Конечно, в первое мгновение комната поплыла перед моими глазами, но усилием воли я заставила это кружение остановиться. Сейчас не время для обмороков!
Седрик недовольно хмыкнул и насмешливо вскинул бровь, словно говоря, что не намерен спорить со мной по этому поводу.
– Я арахния, – напомнила ему я. – И очень быстро восстанавливаюсь. К ужину со мной все будет в полном порядке. К тому же смею напомнить, что ты намерен выступить практически в одиночку против двух, а то и трех черных драконов. Фрей тебе не помощник, поскольку магии в нем нет совсем. Ульрика… Не мне тебе объяснять, что фея труслива и прежде всего заботится о себе, поэтому при первой же опасной ситуации она сделает ноги… хм-м… точнее, крылья. И ты останешься один на один с этими противными рептилиями. Безумие!
Ульрика обиженно зафыркала, покоробленная определением, которое я ей дала, но в спор вступать не стала, тем самым подтвердив верность моих слов.
Мое выступление, по всей видимости, заставило Седрика призадуматься. Он устало понурил плечи, рассматривая носки своих сапог, затем нехотя посмотрел на меня.
– Предположим, – согласился он, и в этот момент я готова была закричать во все горло от радости. А некромант тем временем продолжил: – Но ты должна пообещать, что больше никакой самодеятельности! Ты будешь подчиняться моим приказам. Не прекословить, не рассуждать, а тут же выполнять все, что я скажу. Иначе, прости, но я сам оглушу тебя при помощи магии и оставлю лежать в каком-нибудь темном углу, пока все не закончится.
– Обещаю, – твердо сказала я. Кашлянула и с любопытством осведомилась: – Но как ты собираешься справиться сразу с тремя черными драконами? У тебя есть план?
– Я полагаю, что Дани придет один. – Седрик слабо усмехнулся. – В самом деле, зачем ему вмешивать в свои любовные разборки сородичей? Как-то это… некрасиво, что ли. И у меня есть козырь в рукаве. Даже два.
– Вот как? – удивилась я. – И какие же?
– Ну, о первом ты прекрасно знаешь. – Седрик многозначительно посмотрел на Мышку, безмятежно спящую в кресле. – Надеюсь, питомица Фрея проголодалась в достаточной мере. Тень черного дракона послужит настоящим пиршеством для нее! Тем более что Селестина не заметила ее, когда была здесь.
Я невольно улыбнулась. А и впрямь, наше положение не столь безнадежное, как мне показалось вначале. Если Морган ничего не рассказал о Мышке, то это окажется весьма пренеприятнейшим сюрпризом для Дани. Для твари Альтиса нет никакой разницы, чьей тенью полакомиться. Если Дани придет один, как в том уверяет Ульрика, то мы вполне сможем загнать его в угол и заставить отвечать на наши вопросы, угрожая в противном случае натравить на него пожирательницу теней!
– Ох, опасно-то как! – Фрей жалобно вздохнул и порывисто поднял Мышку на руки, запечатлев на ее отвратительной лысой морде любящий поцелуй. Собака, к слову, даже не проснулась от этого проявления нежности. Лишь несколько раз слабо вильнула хвостиком. А Фрей добавил: – Что, если Дани плюнет на нее своей огненной слюной? Она же сгорит заживо!
– Не беспокойся, – мягко проговорил Седрик. – Полагаю, кто-кто, а Мышка сумеет постоять за себя.
Фрей скептически поморщился, вряд ли удовлетворенный полученным утешением, но Седрик уже не смотрел на него.
– Какой же второй козырь? – подала со шкафа голос Ульрика, и в глубине своеобразного капюшона, образованного крыльями феи, жадным любопытством сверкнули ее глаза.
