И про это помещение адмирал рассказал новому командиру королевской охраны более чем подробно, справедливо предположив, что ради одного перебежчика придумывать новые правила досмотра и проверки никто не станет.
Чуть пригнувшись, чтобы не ударить о решётку спящую Тину, лучник невозмутимо прошёл в клетку и положил девушку на скамью, даже не оглянувшись на звук запирающего дверцу ключа.
Десятник, и сам человек мужественный и бесстрашный, покосился на перебежчика с невольным уважением, хотя обычных предателей глубоко презирал и за людей никогда не считал. Однако как человек вдумчивый и осторожный, а другие до такой должности редко доживают, не мог не знать, что бывают обстоятельства, которые вынуждают на подлые и некрасивые поступки даже самых честных и порядочных людей. А анлезийцы, по его глубокому убеждению, относились именно к такой категории.
– Сейчас придёт господин советник, – буркнул он грубовато, – он сам решит, как с вами поступить.
Васт только холодно кивнул, ни жестом, ни мимикой не показав своей осведомлённости о неожиданно вспыхнувшей симпатии сурового воина. Нельзя сейчас этого делать, Инвард не зря три раза повторил, что за залом можно следить из соседнего помещения с помощью хитроумных зеркал и слуховых трубок. Поэтому пусть лучше старый наёмник немного обидится на высокомерность блондина, не пожелавшего вежливо ответить на скрытую доброжелательность, чем нечаянно попадёт в сообщники.
Анлезиец скользнул нарочито безучастным взглядом по телу одетой в мужской костюм девушки и сел неподалёку, однако не настолько близко, чтобы наблюдатели могли заподозрить его в особом отношении к иномирянке. Такого допустить нельзя было ни в коем случае, безжалостный интриган немедленно найдёт самый мерзкий изо всех способов, чтобы постараться принудить Ливастаэра к поступкам, на какие добровольно анлезиец никогда не согласится.
Блондин медленно закрыл глаза, словно устал от ночной скачки и яркого света, и приготовился ждать. Показывать нетерпение или волнение он тоже не имел права, вступая в игру с умным и проницательным противником, не стоит забывать о его умении использовать любое, даже самое незначительное обстоятельство в свою пользу.
И когда анлезиец ощутил наконец появление в зале человека, то далеко не сразу открыл глаза. Специально тянул до последнего, пока тот не подошёл почти вплотную к решётке и не уставился на ночных гостей пристальным взглядом.
– У анлезийца только облегчённый одноручник и анлезийский кинжал, – невыразительно и тихо доложил кому-то молодой голос, – а у спящего никакого оружия нет.
Васт открыл глаза и с лёгкой презрительной усмешкой взглянул на одарённого.
– Зря тебя будили, я мог бы и сам это рассказать, – высокомерно обронил он, пытаясь незаметно отыскать того, с кем разговаривал чувствующий сталь.
Ну а найдя, постарался удержать на лице безучастное выражение и ни невольным возгласом, ни изучением совершенно пустого на первый взгляд места не выдать собственной догадки. И ещё – накатывающегося неудержимой лавиной отчаяния. Ну никак не могли ни он сам, ни мужественный адмирал и ни мудрая моряна заранее предположить, кто именно окажется в союзниках у старого интригана.
Теперь Васт с необычайной отчётливостью понимал, в расчёте на какую тайную гарантию так дерзко выступил против закона и армии осмотрительный советник и почему он так уверен был в успехе.
И вовсе не о помощи заключённым в подвал офицерам были отныне стремительно метавшиеся в белокурой голове отчаянные мысли, а о спасении той, кому он поклялся верностью на крови. У анлезийца не оставалось больше никаких сомнений, что их дерзкая попытка переиграть советника потерпела сокрушительное поражение, едва столкнувшись в самом начале так тщательно просчитанного плана с неожиданностью, которую невозможно было предусмотреть и перед которой не было шансов выстоять.
– Ну так ты ведь и сам бы посмеялся над старым денежным мешком, Ливастаэр из рода Сиреневой лозы, – добродушным тоном любящего дядюшки попенял кругленький, безобидный на вид старичок, выходя из скрытой за внушительным шкафом неприметной двери, – если бы тебя не проверили в этом замке.
– Прошу простить, ваша милость, но вы ошибаетесь, я никогда не смеюсь над теми, кто хорошо знает обычаи моей родины. – Васт смотрел на подходящего к решётке советника прямо сквозь то место, где скрывался невидимка, с самым честным и невозмутимым выражением лица.
– Может, ты ещё скажешь мне, что предательство тоже входит в обычаи твоей родины?! – резко меняя интонацию, язвительно осведомился советник.
– Никогда, – резко поднявшись на ноги, замер гордой статуей блондин, – я не скажу такого и никогда не предам того, кому присягнул. Зато могу напомнить о священном праве каждого анлезийца отомстить за смертельное оскорбление!
– Неужели мне неправильно доложили? – неискренне изумился Урдежис и повелительно махнул рукой: – Кресло и заместителя Инварда.
Наёмник в серой жилетке, какие, как успел заметить Васт, носили тут только особо приближённые к советнику воины, мгновенно притащил удобное мягкое кресло с высокой спинкой и подсунул прямо под зад господина.
Тот, кого невозможно было рассмотреть даже в свете цилиндров, но кто непременно оставил бы тень, попав под солнечные лучи, мгновенно отступил за спинку этого кресла, позволив анлезийцу чуть-чуть расслабиться. Это, казалось бы невинное, действие невидимки вселило в сердце лучника крошечную, почти призрачную надежду.
Стало быть, не так он силён, если может продержать полный щит всего несколько минут, этот неожиданный союзник Урдежиса. И тот факт, что он старательно прячется под энергетическим щитом, не желая открывать лица или кинуть хоть малейший намёк на своё присутствие, тоже говорит о многом. Однако, отметив про себя эти странности, Васт пока не торопился делать окончательные выводы. Влипнув в болото одной ногой, только последний тупица тут же суёт туда и вторую.
Глава 8
– Вот он. – Двое наёмников грубо швырнули на пол перед советником мужчину со связанными руками.
Хотя пленник был одет в офицерскую гвардейскую форму, испачканную кровью и порванную в нескольких местах, Васт не решился бы утверждать с полной уверенностью, что это и есть тот строгий и подтянутый офицер, который встретил его несколькими днями ранее во дворце адмирала. Да и те, кто знал гвардейца гораздо лучше анлезийца, вряд ли рискнули бы ответить однозначно, увидев заплывшее от синяков лицо.
– Кто это? – не преминул выказать свои сомнения Васт.
Анлезиец предпочитал придерживаться простого правила: никогда, даже в мелочах, не верить тем, кто хоть раз показал себя подлецом или обманщиком. А советник отлично подходил сразу под оба этих определения.
– У тебя вроде с собой целительница? – небрежно предложил Урдежис. – Вот и давай проверим её способности, а заодно увидишь, кто это. Бросьте его туда. – Последние слова прозвучали жёстким приказом.
– Пока мы не договоримся по основным пунктам сотрудничества, – снова сел на своё место анлезиец, – моя подопечная не станет никого лечить.
