Анна недоуменно посмотрела на подругу. Они сели за стол, и она старалась не шевелить рукой, чтобы унять боль. На столешнице остались осколки и капли крови.
— Это порноклуб?
— Нет, просто заведение, где трансвеститы исполняют старый шансон. В стиле ретро, если ты понимаешь, о чем я. Но это не главное. Важно другое: мне кажется, Фредерик встречается с одним из этих мужчин. Он сегодня был очень взволнован, может, поэтому и решился открыться мне. Он говорил о какой-то Миранде, очень близкой подруге. Но если я правильно поняла, эта Миранда — переодетый мужчина.
— И у Фредерика с ним роман?
— Мне кажется, именно это он и хотел сказать. Говорил, что они уже какое-то время вместе, но он хочет от нее освободиться… именно так он и сказал: «от нее», но не знает как. Она — или он — обладает над Фредериком какой-то странной властью. Я попыталась расспросить его, но он не хотел вдаваться в подробности. Сменил тему и заговорил о владельце клуба по имени Михаэль, у которого, как я поняла, есть дочь-инвалид. Этот Михаэль хочет отомстить за дочь. Ее сбил пьяный водитель, Эсбьёрн Алениус. Фредерик несколько раз повторил его имя. Как мантру. Не знаю, что он думает по этому поводу, но мне кажется, это еще один заказ на убийство. Я пыталась вытянуть из Фредерика детали, но безуспешно. Ты же его знаешь.
Анна молчала.
— Ты была в этом клубе. Ты знаешь, как он выглядит, и ничего мне не сказала…
— Ты тоже была не слишком разговорчива последние дни.
— И Фредерик ничего не говорил. Он что, гомосексуалист? Или дело не в этом? Ты не спросила?
— Я не отважилась. Но мне кажется, что он… Я предложила ему переночевать у меня, когда встречалась с ним в «Фата-моргане»… и если бы он принял мое предложение…
Анна представила Фредерика и Мари в постели, и от этой мысли ее замутило. Что еще они обсуждали у нее за спиной?
Мари закрыла лицо руками.
— Я не понимаю, что означают все эти истории с Мартином Данелиусом и Михаэлем, — произнесла она, — но мне кажется, мы трое знаем друг друга вовсе не так хорошо, как считали до сих пор. И если у Фредерика есть от нас тайны, то…
— То, значит, и у меня они тоже могут быть.
— И у меня.
Анна накрыла здоровой ладонью холодную и влажную руку Мари.
— Расскажи мне, что говорил Мартин Данелиус, — попросила она тихо.
Мари не стала убирать руку.
— Я знаю все только со слов Фредерика, а он был совершенно не в себе. Как я поняла, Мартин сказал, что его жена умерла два дня назад. Она была тяжело больна, несколько лет лежала в коме. Мартина вызвали в больницу и сообщили о ее кончине. Он выждал несколько дней, прежде чем прийти к нам, потому что ему надо было «собраться с силами». Но, по всей видимости, очень нам благодарен. Говорит, и не ожидал, что все произойдет так быстро. И упомянул о гонораре. На счете в банке на Каймановых островах.
Анна взглянула на свою израненную руку и заметила, что кровь не сворачивается. Она зажмурилась и попыталась отвлечься от пульсирующей боли в ладони.
— Когда мы говорили с Мартином на похоронах, — сказала Анна, — он не сказал мне, в какой больнице лежит его жена. — Она замолчала и попыталась успокоиться. Дыши ровно, вспомнила она уроки Грега. — Мне хочется закричать. Но я постараюсь сдержаться. Извини, я могу показаться циничной, но нам надо сохранять хладнокровие, чтобы разобраться во всем этом. Анна Данелиус мертва. Ханс Карлстен тоже. Как это могло произойти? — Она стала по очереди сгибать пальцы на здоровой руке. — Может, они умерли естественной смертью? Ханс — в своей постели. Анна — в больнице. Это были старые больные люди. Никто не усмотрел в их смерти ничего странного. Если забыть о разговоре в «Гребне Клеопатры», никакого криминала не произошло. — Анне хотелось завыть, но она держала себя в руках. — Существует еще такой вариант: один из них умер своей смертью, а другого убили, возможно, супруг или супруга. Или обоих убили их дражайшие половины. Эльса вполне могла убить мужа. Мартин мог убить жену. Я не знаю как, но Эльса вполне способна была задушить Ханса подушкой или подмешать ему в пиво снотворное. А Мартин мог сам отключить аппарат искусственного дыхания. Мои предположения звучат ужасно, но они вполне правдоподобны. Четвертый вариант: за обоими убийствами стоит Эльса Карлстен. Она превратилась из слабого и униженного создания в сильную и решительную женщину. Не исключено, что она все время нас обманывала. С мужем все получилось как нельзя лучше, и это подвигло ее на то, чтобы помочь старому другу. А вот Мартин Данелиус вряд ли причастен к смерти Ханса Карлстена. Ты как думаешь?
Мари невидящим взглядом смотрела прямо перед собой.
— Согласна, все варианты возможны. И я надеюсь, что один из них верный, потому что в противном случае убийца — один из нас.
Роковые слова были произнесены и теперь извивались на полу, как ядовитые змеи. Анна заметила, как блестят светлые волосы подруги. «Красивый крест, — подумала она, — наверное, Мари купила его в Ирландии».
Она погладила Мари по щеке.
— Мари, — прошептала она.
Этого было достаточно, чтобы Мари съежилась и зарыдала. Сначала тихо, потом все громче и отчаяннее. Всхлипы перешли в стоны. Анна достала два стакана и бутылку виски, которую оставил ей отец. Он сказал, что никогда не сумеет достойно отблагодарить ее за то, что она для него сделала, и хочет хоть как-то выразить свою признательность. Она налила виски в стаканы и подала один Мари.
— Возьми. Я знаю, ты не любишь виски, но сейчас тебе необходимо выпить.
Мари одним глотком опустошила стакан. Анна тоже. Рука заболела еще сильнее, и она с трудом подавила стон.
— Что же нам теперь делать, Анна? — в истерике спросила Мари.
— Будем исходить из того, что обе смерти были естественными. Я поговорю с Эльсой и Мартином Данелиусом. Скажу, что мы настаиваем на этой точке зрения, и пусть они сами решают, как поступить с гонораром. Может быть, Эльса согласится оставить нам деньги за молчание. Она же просила нас убить ее мужа.
— Она сейчас дома?
Анна встала, подошла к двери и открыла ее.
Дом напротив казался безлюдным, но в одном из окон горел свет. Начался дождь, противный дождь со снегом, который скрадывал контуры домов и деревьев и образовывал на тротуарах отвратительную жижу. Она вернулась на кухню.
— У нее горит свет. Наверное, она дома. Но я сейчас не в состоянии с ней разговаривать.
— Нет, не уходи. Не оставляй меня одну. Пожалуйста!
Мари поднялась со стула, подошла к Анне и прижалась к ней всем телом. Та устало уронила голову Мари на плечо. Она чувствовала, как грудь Мари прикасается к ее телу и думала о том, что им не хватает только Фредерика. Все было бы гораздо проще. Она заволновалась.
— Где сейчас Фредерик?
— Не знаю. — Мари ослабила объятие и посмотрела на нее опухшими от слез глазами. — Он рассказал мне все это и повесил трубку. Я перезвонила ему, но он не ответил. А потом я побежала к тебе.
