— Эх, веревку бы…
— В нашем арсенале одна туалетная бумага в рулонах. Боюсь, не выдержит, даже если мы совьем из нее веревку. В следующий раз, когда пойдешь на дело, не забудь захватить веревку, металлическую кошку…
— Мишка, прекрати ехидничать! — рыкнула Юля в его сторону.
— Я разряжаю психологическую атомосферу.
— Хоть бы одному из нас спуститься и открыть второму пожарный ход… А если наши шарфы связать и спустить меня?
— Ни за что! Сорвешься, убьешся, а меня сделают убийцей.
Стоило ему категорично сказать «нет», Юля уцепилась за безумную идею мертвой хваткой:
— Миша, разве у нас есть выбор? Как выйти отсюда? Мимо охранников? Они же начнут расспрашивать, откуда мы здесь взялись!
— Раньше надо было думать о непредвиденных обстоятельствах, — прорвало Михаила, — заранее продумывать пути отхода и вообще… реально оценивать ситуацию. У тебя не было проблем, теперь есть и у тебя, и у меня.
Ей, конечно, было что сказать, но она решила не нервировать его, к тому же, положа руку на сердце, Мишка прав. Однако Иван жив, это обстоятельство многое меняет, хотя бы тот факт, что важные документы, от которых зависит жизнь мужа и ее собственная, не должны попасть в руки врагов. Банально и напыщенно звучит — враги, но они есть, как выяснилось. Кто — вот в чем вопрос, но Юля не знала, как и где искать убийцу (или нескольких, что упаси бог), сейчас главное — навести тень на плетень, запутать всех и вся, а потом смотреть, что из этого будет, и действовать по обстоятельствам.
— Но что же теперь делать… — со слезой в голосе произнесла она, рассчитывая на элементарную жалость.
— Не хнычь, не хнычь, — оборвал ее Михаил, ища внизу лазейки. — Я тебя знаю лучше твоей матери, светская львица — это не ты, хныкалка тоже не ты… Альпинизмом занималась?
Юля оживилась: его вопрос означал, что он сдался.
— Нет, — ответила.
— Плохо. Твой шарф какой длины?
— Метра полтора.
— Думаю, больше. — Он снял свой шарф. — И мой метр с копейками. Снимай и слушай. Над первым этажом выступ, но он наверняка скользкий, так что на него не надейся, это так — слабая подпорка. Тебе надо на него стать, а потом продумать технику падения и соскользнуть вниз, а не прыгнуть. Ты не должна упасть ни на ноги, ни на руки.
— Как это?
— Когда ступни коснутся земли, повернись и падай на бедро, бок, только потом на руки. Учти, все эти приемы должны пройти со световой скоростью. И не забудь открыть мне пожарную дверь.
— Так… Ноги, бедро, бок, руки…
Юля повторила несколько раз, мысленно падая на землю, а Михаил тем временем связывал два шарфа, проверяя крепость узла. Наконец она залезла на подоконник, взялась за шарф, но, глянув вниз, несколько поостыла.
— Мишка, а ты меня удержишь?
— Что, страшно? — ухмыльнулся он. — Да-а, я мог бы отыграться сейчас за все обиды с той поры, когда мы дрались из-за горшка в детском саду, но не трясись, удержу. Потому что не хочу остаться здесь. Лезь, Юла. Это тот случай, когда лезут ногами вперед. Ну, давай… Держись за шарф… Осторожно…
Юля перекрестилась, повернулась спиной к окну, взялась за шарф и опустила одну ногу за окно… потом вторую…
— Знаешь, Мишка, неприятное ощущение, когда под тобой пропасть…
— Ммм, — многозначительно промычал он. — Под тобой всегда была пропасть, просто ты ее не замечала. Сползай. Светло стало, нас заметят и вызовут полицию.
Стиснув зубы и сжав пальцами шарф, Юля начала спуск. Руки быстро устали. Вот когда пригодился бы опыт ползания по канату, но она отлынивала от уроков физкультуры и в школе, и в институте. Никогда не знаешь, что и когда тебе понадобится, причем в самых экстремальных ситуациях…
* * *
Влада решила отставить на время замашки гламурной львицы и взять на себя обязанности простой кухарки. Между прочим, из нее вышел бы первоклассный повар, но… слово «повар» режет ухо непрестижностью. Однако в нынешнем положении это единственное средство отблагодарить Юлю за приют. Утром Влада пришла на кухню, осмотрела набор продуктов и принялась за завтрак. Сварила кофе. Когда она варит кому-то, не кофе получается, а нектар, а себе — по принципу «лишь бы не помои». Омлет совершенно воздушный приготовила и тут же съела, ужасно голодной была. Куча электрических приборов, о которых Влада имела смутное представление, нисколько не пугала, чутье подсказывало, что тут к чему. Она поспешила с кофе к своей благородной спасительнице в спальню, постучалась… а в ответ ни слова.
— Юля… — позвала негромко и прислушалась. — Юля, кофе хочешь?
Не получив ответа и боясь разбудить гостеприимную хозяйку, она не рискнула заглянуть в комнату, а спустилась вниз. Но кофе-то остывал, на фиг она старалась? А не отнести ли Алику? На стук в дверь он живо отозвался:
— Да-да? Заходите! О, это ты…
Тридцатишестилетний мачо стоял у шкафа и листал большую, красочно иллюстрированную книгу. Мужик — супер, хоть и с пробитой головой. Однако у некоторых она с рождения пробита и — ничего, живут. Особенно профиль нравился Владе: властный, словно он царь или демон. Брови прямые и сдвинуты, нос чуточку орлиный, губы упрямо поджаты, подбородок волевой, а глаза… глаза пугающе зоркие, словно у гипнотизера. Ей-богу, вот прикажи он ей сделать что угодно — она беспрекословно послушалась бы, как зомби. При всем при том Алик контактный и абсолютно не спесивый, поэтому, наверное, Влада выложила ему о своей беде — про бедную Милу, о которой душа ныла, стоило вспомнить несчастную. Алик стал для нее… подружкой. Да-да, подружкой, Влада и не думала его завлекать, зная, что этот кусок ей не по зубам.
— Доброе утро, — улыбнулась она. — Как голова?
— Спасибо, лучше. Хотя иногда неожиданно кружится.
— Пройдет. Кофе хочешь?
Поставив на столик поднос, Влада плюхнулась в кресло и наблюдала, как он держит чашку, подносит ее ко рту. Чаще она видела, как глотают, а не пьют, жрут, а не едят, у него с этим делом полный порядок, подражать даже захотелось.
— Плохо выгляжу? — спросил Алик, заметив наблюдение.
— Да отпадно ты выглядишь, сам, наверное, знаешь.
— Наша хозяйка проснулась?
— Нет, спит еще…
Она осеклась, так как услышала голос Юли:
— Влада! Ау!
— Проснулась!
Влада больше обрадовалась тому, что появился предлог уйти, просто понимала, что ему с ней разговаривать не о чем. Захватив пустую чашку, она помчалась в гостиную, а там была не только Юля, но и молодой человек серьезного вида.
— О, Влада! — увидела ее Юля. — Сообрази чего-нибудь поесть. Плиз. А то мы с Мишкой умираем с голоду.
— Не-не, — замахал руками Михаил. — Домой хочу… спать…
