– Согласен, – кивнул я. – Но скажите, почему вы сразу заподозрили именно Телботта?
– Потому что на него указывали факты. Я рассуждал следующим образом. Маскарад с переодеванием, если он имел место, не помог бы никому, кроме мистера Телботта, поскольку всем прочим алиби на этот момент не требовалось. К тому же обмен приветствиями с полисменом, который не мог издали разглядеть его лицо, наверняка был основным пунктом плана, который разработал преступник. Ну а кто, кроме Телботта, частенько выезжавшего с мистером Кийсом на прогулки, мог знать, что ему вообще представится такая возможность.
– Ясно, – кивнул я. – И тогда вы позвонили Поулу, чтобы выяснить, какие именно города недавно посетил Телботт. Бог ты мой, а ведь получается, что Поул действительно помог следствию! Да, кстати, Юго-Западное сыскное агентство прислало нам счет авиапочтой: небось им не терпится получить чек. Вы только подумайте, тот портной требует целых триста баксов за пошив синего жакета и желтых бриджей!
– Пусть наши клиенты скинутся, – добродушно сказал Вульф. – Сумма не кажется мне чрезмерной. Сотрудники агентства разыскали портного в пять часов вечера, и с трудом уговорили его потратить всю ночь на то, чтобы в точности повторить предыдущий заказ.
Я снова кивнул:
– Согласен. Здорово вы придумали: наверняка, увидев точную копию костюма, с ярлычком и всем прочим, бедняга Телботт ударился в панику. А ведь как ловко он всё придумал. Телефонистка в гостинице позвонила ему в шесть утра, и он попросил разбудить его снова в половине восьмого, после чего, никем не замеченный выбрался наружу, провернул это свое хитроумное шоу с переодеванием и буквально за несколько минут до второго телефонного звонка вернулся в номер. Телботт здорово рисковал, действуя точно по расписанию. Надо признать, решимости ему не занимать.
Я встал и протянул Вульфу отпечатанные счета, включая копии чеков на дополнительные расходы.
– Представляю, – продолжил я, вновь усаживаясь за стол, – какое потрясение испытал бедняга нынче утром. Неслабая встряска для нервной системы. Наверняка он насторожился, когда жребий изобразить Кийса выпал именно ему. Затем Телботта отправили в соседнюю комнату переодеваться и там вручили ему коробку с наклейкой «Кливер, Голливуд». Он открывает ее, а там – вот так поворот! – в точности такой же наряд, какой он шил на заказ и от которого потом наверняка избавился вместе с пистолетом, причем даже ярлычок на жакете один к одному: «Кливер, Голливуд». Я удивлен, что он вообще сумел надеть и застегнуть его, а потом подойти к лошади и забраться в седло. Завидная выдержка. Наверное, Телботт собирался ехать и дальше, но за поворотом его встретили четверо конных копов, и тут уж нервы у нашего убийцы не выдержали. Не могу его упрекнуть. Должен сознаться, в тот момент, когда я звонил вам, я не имел ни малейшего представления, что список городов, который выдал мне Поул… Ой! Чуть не забыл!
Вульф поднял голову:
– Что случилось, Арчи?
– Верните-ка мне скорее список расходов! Я не внес туда девяносто пять центов, которые Поул должен мне за сэндвичи!
Маскарад для убийства
Глава первая
В тот день мне больше всего хотелось выйти прогуляться на свежем воздухе. Но я сделал над собой усилие и всего лишь отправился в кабинет, прикрыл за собой дверь, ведущую в холл, подошел к своему столу, не спеша уселся, закинул ноги повыше, поудобнее устроился в кресле и прикрыл глаза. И стал дышать глубоко и размеренно.
Я совершил сразу две ошибки. Когда Билл Мак-Нэб, садовод и редактор «Газетт», предложил Ниро Вульфу как-нибудь вечером позвать к себе в гости членов Манхэттенского клуба цветоводов, чтобы они имели возможность полюбоваться его орхидеями, мне нужно было твердо держать оборону. Да и потом, когда уже был назначен день и час, когда были разосланы приглашения и Вульф постановил, что Фриц и Сол должны встречать прибывающих у парадной двери, тогда как я останусь в оранжерее вместе с ним и Теодором, развлекая гостей, – тогда мне тоже следовало решительно воспротивиться такому раскладу, имей я хоть каплю мозгов. Но я проявил легкомыслие и в результате был вынужден провести наверху целых полтора часа, усиленно изображая гостеприимного хозяина и улыбаясь всем направо и налево. «Что вы, сэр, это не брассо, а лейлия». «Нет, мадам, мне очень жаль, но боюсь, что вам не удастся вырастить такую мильтонию у себя в гостиной». «Ничего страшного, мадам… вы случайно зацепили эту орхидею рукавом… на следующий год она зацветет опять».
Все было бы не настолько плохо, окажись среди посетителей хоть кто-нибудь, на ком мог отдохнуть глаз. Широко известно, что в Манхэттенский клуб цветоводов попасть не так-то просто, но критерии отбора там, очевидно, принципиально отличались от моих собственных. Мужчины у них, правда, были как мужчины, не хуже и не лучше, чем везде, но женщины! Им чертовски повезло, что они избрали объектом своей привязанности цветы, потому что цветы не обязаны отвечать взаимностью. Эх, до чего же мне хотелось заметить наконец в оранжерее хоть одну женщину, которая хоть чуточку подняла бы мне настроение.
Строго говоря, одна такая там все же была. Я мельком увидел ее в другом конце многолюдного прохода, следуя из холодного помещения оранжереи в прохладное. С расстояния в десять шагов незнакомка выглядела довольно многообещающе, и когда мне удалось подойти к ней достаточно близко – на случай, если бы у нее вдруг возникли вопросы, – у меня пропали всякие сомнения: первый же взгляд искоса, который она на меня бросила, ясно свидетельствовал, что она видела разницу между цветком и мужчиной. Однако она лишь улыбнулась, покачала головой и двинулась дальше со своими компаньонами – пожилой женщиной и двумя джентльменами. Потом я предпринял новую попытку и снова получил отлуп, а еще позднее, намного позднее, чувствуя, что проклятая улыбочка может намертво примерзнуть к лицу, если только я не устрою перерыв, я ушел в самоволку, просочившись сквозь толпу к дальнему концу оранжереи и незаметно выскользнув вон.
Я спустился на три лестничных пролета, и мне навстречу постоянно попадались все новые и новые гости, хотя уже пробило четыре часа. На моей памяти, на которую мне жаловаться не приходится, старый особняк Ниро Вульфа на Западной Тридцать пятой улице еще не видал подобных толп. Спустившись на этаж, я заскочил в свою спальню за пачкой сигарет, а на следующей площадке сделал еще один крюк – проверить, надежно ли заперта дверь спальни моего босса. В холле внизу я задержался на минутку понаблюдать за тем, как Фриц Бреннер справляется с потоками входящих и выходящих посетителей, и успел заметить, как из гостиной, выполнявшей функцию гардероба, появился Сол Пензер с чьей-то шляпой и пальто в руках. Затем, как уже было сказано, я вошел в кабинет, закрыл за собой дверь, направился прямо к своему столу, уселся, задрал ноги, откинулся в кресле и несколько раз глубоко вздохнул.
Я провел там минут восемь или десять, понемногу успокаиваясь и избавляясь от накопившейся горечи, когда дверь открылась и в кабинет вошла та самая незнакомка. Без сопровождающих. К тому моменту, как она притворила за собой дверь и развернулась ко мне, я уже стоял на ногах и дружелюбно улыбался гостье:
