Полковник долго крутился по городу, видимо, опасаясь наблюдения. Не имея собственного опыта оперативной работы, а может, и находясь в состоянии нервного возбуждения, он даже не понял, что ему давно уже воткнули под крыло радиомаяк, показывающий теперь все его передвижения по городу. Это сделала блондинка на высоких каблуках, которая остановила на перекрестке свой черный внедорожник «БМВ» и вылезла из машины под нетерпеливые гудки других машин, чтобы спросить у Жучкова дорогу. Нелепая на вид деваха очень точно сыграла свою роль. Больше не было необходимости «водить» полковника по улицам непосредственно. Теперь делали только контрольные «подъезды», чтобы убедиться, что на светофорах и в пробках к нему никто в машину не сел и за рулем все еще он сам.
В четвертом часу Жучков подъехал к дому, где ждали гостей. Он остановил машину напротив арки, намереваясь, наверное, в случае опасности запутать преследователей. Он и не предполагал, что в случае преследования перекроют не только два его потенциальных пути отхода, но вообще все возможные, включая и пешие.
Двигался Жучков очень грамотно. Не привлекая внимания, очень быстро открыл подъезд, лифтом не воспользовался. Заминка произошла лишь у двери квартиры покойного Чебыша, потому что богатого опыта работы с профессиональными отмычками у полковника не было. Сразу возник вопрос, который прошел по эфиру как приказ к выяснению: «А почему в квартире не сработала сигнализация, почему Жучков не боялся, что сработает сигнал на пульте вневедомственной охраны?»
Потом он открыл дверь и исчез в квартире. Через три минуты, когда видеокамеры зафиксировали его действия в кабинете ювелира, полковника Жучкова взяли. Борисов приехал почти сразу. Поднятый с постели следователь Храпов приехал через сорок минут. Они застали Жучкова мрачным, с опущенной головой и в наручниках. Оперативники рассказали, что первой попыткой злоумышленника было прорваться из квартиры и скрыться. Но Борисов знал, что Жучков человек спортивный, поэтому выделил для этой операции только мастеров рукопашного боя и оперативников с весом не менее девяноста килограммов. Свалить такого бугая даже с разбега сложно. У Жучкова, например, не получилось.
Храпов и Борисов разглядывали эскизы, которые Жучков вытащил из красочного мелованного издания «Музеи и памятники архитектуры Парижа». Их было много, включая и фотографии самих изделий. Судя по тому, что эскизы были отпечатаны на принтере, всю эту информацию Чебышу прислали по электронной почте, или Валери Роба получила их по электронной почте и передала ювелиру. Теперь экспертиза точно сможет установить, по этим ли эскизам изготавливались копии.
– Знаешь, Дмитрий Владимирович, – сказал Борисов, разглядывая фотографии, – мне все больше и больше кажется, что Чебыш заведомо изготавливал не подделки, а именно копии. Его убедили в такой необходимости, возможно, существовал и официальный контракт, в котором обосновывалось это задание.
– Например?
– Например, француженка убедила его, что возить сами драгоценности по Европе опасно. Рано или поздно их попытаются украсть, а такие эксцессы никому не нужны. Вот и понадобились точные по виду и качеству муляжи именно для экспозиций выездного характера.
– Не веришь, что такой мастер мог оказаться сообщником преступников?
– Не верю, не хочу верить. И еще мне хочется надеяться, что он умер сам, а не госпожа Роба приложила к этому руку. Может, вот этот хлыщ, – кивнул на Жучкова Борисов, – подскажет? Все-таки подельники. А, Жучков?
– Вот он, товарищ полковник, – кивнул головой один из оперативников Борисову.
Храпов, тщательно выбритый, в чистой отутюженной прокурорской форме, посмотрел на указанного человека. Мужчина лет шестидесяти, весьма респектабельного вида. Кейс в его руке был дорогим, и шел он, как и полагалось, по «красному коридору». Так было принято во всех современных аэропортах по всему миру, так было принято и здесь, в Шереметьево. Если в вашем багаже есть вещи, подлежащие обязательному декларированию, и если вы вывозите из страны более трех тысяч долларов, то необходимо заполнить таможенную декларацию, а проходить таможенный контроль необходимо не по «зеленому коридору» вместе со всеми обычными пассажирами, а по «красному».
– Ну, пошли, – кивнул следователь. – Сейчас его начнут потрошить. Может, все-таки надо было предупредить начальство?
Борисов посмотрел на часы и удовлетворенно хмыкнул.
– Без нас уже сообщили. Пошли, ты первый, потому что сообщили про тебя и про твои полномочия.
Они прошли мимо табло и свернули к комнате, куда завели гражданина с кейсом. Храпов уверенно толкнул дверь и вошел внутрь.
– Старший следователь прокуратуры Храпов, – громко назвался он. – Это полковник Борисов из центрального аппарата МВД. Вам сообщили о нашем приезде.
Пока шел обмен формальностями и представления таможенных чинов, мужчина на стуле перед своим раскрытым на столе кейсом сидел внешне спокойно. Но Борисов заметил, как по его виску сбегает предательская капелька пота. «Клиент» все-таки нервничал.
– Этот пассажир, – таможенник протянул Храпову паспорт, – задекларировал ювелирные изделия и предоставил соответствующие документы, подтверждающие их приобретение в ювелирной мастерской города Рязани и низкую художественную ценность в силу применения поделочных камней вместо ювелирных и золота низкой пробы. В пояснении указано, что изделия предназначены для пополнения реквизита муниципального театра в городе Льеже. Я все правильно сказал, господин Скорынин?
Мужчина с достоинством кивнул, но губы его заметно дрогнули.
– Совершенно верно. Я, как сотрудник театра, занимаюсь именно реквизитом и другим оснащением.
– Вы русский? – спросил Борисов. – Давно во Франции?
– Двенадцать лет. А это имеет какое-то значение…
– Нет конечно, – улыбнулся Борисов, глядя, как таможенники вынимают, аккуратно распаковывают и раскладывают на столе изделия.
Картина была вполне мирной и рутинной, если бы не приход еще одного человека с большим серебристым чемоданчиком. Он скромно вошел, вполголоса пообщался со старшим смены и следователем прокуратуры, а потом на соседнем столике стал раскладывать свою переносную лабораторию. Появились мощный микроскоп, пузырьки с химикатами, блестящий инструмент, пластиковые перчатки.
– Я не понимаю, – начал возмущаться уже откровенно обеспокоенный действиями таможенников господин, именовавшийся по документам Скорыниным. – Меня в чем-то подозревают? Кажется, я предоставил все необходимые документы, я добросовестно прошел…
Ему не ответили. Все присутствующие в комнате как завороженные смотрели на руки эксперта. Позвякивали пузырьки, шелестела бумага, в которую он заносил какие-то данные, Наконец, спустя почти тридцать минут эксперт оторвался от своего оборудования, снял перчатки и поднялся, протягивая Храпову акт своего исследования.
– Проверкой на месте с использованием соответствующей и утвержденной методики, – сказал он, – установлено, что данные изделия являются подлинными и имеют несоизмеримо высокую стоимость. Камни, использованные при их изготовлении, относятся к категории ювелирных. Это рубины, аметисты и алмазы. Золото имеет…
