– Ну, а общался он тут с кем?
В этот момент дверь открылась, и в кабинет без стука зашел парень из кафе, тот самый «выскочка», как окрестил его про себя Крячко. Увидев, что начальница не одна, он тут же прижал руки к груди и произнес:
– Ой, прости. Те. Я попозже зайду.
Виола Константиновна бросила гневный взгляд на дверь, подошла и закрыла ее.
«Совсем оборзели!» – пробормотала она сквозь зубы, возвращаясь на свое место и на ходу быстро отвечая на вопрос Крячко:
– Да ни с кем он особо не общался. У нас тут нет такого понятия, как дружба. В этом бизнесе никому нельзя доверять.
– Ну а все же? Он ведь как-то общался со своими, так сказать, коллегами? Им же ежедневно приходилось пересекаться!
– Они здесь должны работать, а не лясы точить! – повысила голос Виола Константиновна. – Некогда им общаться. А после работы встречаться у нас вообще не принято. К тому же не забывайте, что они все в какой-то степени конкуренты. Поймите, это бизнес. Здесь никакой дружбы нет и быть не может!
– Вот так волей-неволей порадуешься, что не работаешь в бизнесе, – с улыбкой произнес Крячко. – То есть я могу считать, что на работе у него с коллегами были скорее враждебные отношения?
– Ой, ну вы как-то все очень плоско понимаете! – поморщилась Виола Константиновна. – Все в черно-белых тонах!
– А как я еще должен понимать? – пожал плечами Крячко. – Дружба не принята, зависть, конкуренция… Какие из всего этого могут сложиться отношения? А между тем Алик убит.
– Ну если вы намекаете, что его убил кто-то из моего агентства, то это, знаете, уже слишком! – воскликнула директриса и схватила из подставки на столе другую ручку, принявшись крутить ее.
«Этак она все канцелярские наборы переломает! – подумал Крячко. – Непонятно, с чего она так нервничает?»
Вслух же он спросил:
– А с вами он в каких отношениях был?
Виола покраснела.
– В сугубо деловых. Многие считали, что я делала ему поблажки, но это не так. Он был востребованным работником, к тому же универсалом. Я имею в виду, что на нем отлично смотрелся любой стиль. Неудивительно, что я давала ему больше заказов.
– И все-таки он от вас уволился. Почему? – Крячко вперил взгляд в директрису агентства.
– Не зна-ю! – раздельно произнесла та. – Я вам уже рассказала все, что знала. Расстались мы с Аликом мирно, цивилизованно, без всяких там взаимных обид и оскорблений. С тех пор я его не видела. Все, больше я, боюсь, ничем вам помочь не смогу.
– Ну, как говорится, и на том спасибо! – Крячко поднялся и направился к выходу.
Через несколько минут он вышел в холл. Охранник вопросительно глянул на него и открыл дверь. Но Крячко не спешил покидать здание агентства. Он хотел побеседовать с кем-нибудь из персонала. Но, оглядевшись, не увидел никого. Чтобы организовать беседу, нужно было обращаться к Виоле, а она, чувствовал Станислав, не захочет этого.
Охранник уже буквально сверлил его взглядом, и Крячко неохотно прошел в двери. Выйдя из здания, сыщик встал под навес и думал, что можно предпринять. Ведь, по сути, ничего толкового он не узнал, а возвращаться с такими вестями в главк не хотелось. Но что он мог еще сделать?
Внутри у него зажегся огонек азарта, который возникает у сыщика в том случае, когда он чувствует, что напал на след. Станислав Крячко не то чтобы напал на конкретный след, но интуитивно ощущал, что директриса сказала ему намного меньше, чем знала. Чего-то она недоговаривает, и чтобы это выяснить, хорошо бы поговорить с другими сотрудниками агентства, и в первую очередь с теми, кто общался с Аликом Веретенниковым бок о бок.
Крячко задумался, как это устроить. Может быть, подождать до вечера, когда они станут расходиться, и выцепить кого-нибудь прямо на улице? Нет, не вариант: день только начался, до вечера еще уйма времени, не будет же он здесь торчать! К тому же как он определит, с кем стоит общаться, а с кем нет? Вдруг выловит того, кто устроился сюда пару недель назад и про Алика Веретенникова слыхом не слыхивал? Тогда вообще все старания напрасны!
Крячко продолжал размышлять, пока не почувствовал, как его сзади тронули за рукав. Сыщик обернулся.
– Сигареты не будет? – улыбаясь, спросил смазливый парень – тот самый «выскочка», что заглядывал в кабинет начальницы во время посещения Крячко.
– Не курю, – бросил Крячко, с любопытством глядя на парня.
– Ну и правильно! – тут же сказал парень. – Я тоже.
– А чего тогда стреляешь? – хмыкнул Крячко.
– Да я просто поинтересоваться хотел, что вы у Виолы делали?
Крячко внутренне еще раз удивился наглости парня, а вслух спросил:
– А тебе какое до этого дело?
– А может, я помочь могу.
– А ты что, в благотворительный фонд записался? Чем помочь-то?
Парень чуть помолчал, потом проговорил с легкой усмешкой:
– Я тут слышал, что вы про Алика спрашивали. И я, возможно, располагаю некоторой информацией.
Крячко шумно вздохнул, поскреб подбородок и ласково спросил:
– Тебя как звать-то?
– Игорь Ларин.
– Ну что, Игорь, тогда делись той самой информацией, чего тянуть?
Парень еще раз улыбнулся и открыто спросил:
– А что мне за это будет?
«Нет, он и вправду редкостный наглец!» – удовлетворенно подумал Крячко. Удовлетворенно, потому что связал мотивы и поступки парня, и у него сложилась гармоничная картинка. Если бы парень просто стал рассказывать, Крячко бы очень насторожился и не поверил ни одному слову, потому что не доверял такой филантропии. А тут – все предельно просто и понятно: инфа – деньги. Нормальный подход.
Крячко тяжело вздохнул и произнес:
– Скажу тебе так. Если не расскажешь – оформим сокрытие улик. А это, друг мой, – статья. Если же расскажешь – ничего тебе не будет: ни статьи, ни вызова в отдел, ни пятна на репутации…
– Так я и не знаю ничего. Я же сказал, возможно… – Ларин лукаво улыбнулся и помахал Крячко рукой. – Ладно, я пошел.
– Стоять! – Крячко ухватил его своей пятерней за ворот. – Ладно. Чего ты хочешь?
– Как вы уже верно заметили, я в благотворительный фонд не записывался, – продолжал улыбаться парень.
– Короче!
– Ваши предложения? – Он склонился к Крячко.
– Что я тебе могу предложить? – Крячко начал выходить из себя.
– Предложи мне пять тысяч, и я не откажусь.
Крячко аж покраснел от такой наглости. Пять тысяч рублей! Да что там за информация должна была быть? Но это внутри, снаружи же Станислав ничем не выдал своих эмоций. Он согласно кивнул и проговорил:
