Новый контактный телефон Рубакина в протоколе допроса имелся. И Капанадзе решительно нащелкал номер.
– Слушаю, – донесся из трубки густой баритон.
– Я вас категорически приветствую, – произнес Капанадзе.
– Извините, а с кем говорю?
– Кунар, ты старых друзей не узнаешь? Это Капанадзе. С желтого дома на Петровке.
– О, Серега, ты, что ли? – в голосе Кунара появились радостные нотки.
– Я что ли.
– Как у тебя дела? Ты все там же?
– Почти. Теперь в убойном отделе.
– И наверняка по делу звонишь?
– И ты наверняка уже догадался по какому.
– Нетрудно понять.
– Встретимся? Проконсультируешь?
– Чем смогу, помогу, – не раздумывая, согласился Кунар. – Ты же меня знаешь.
– Где встречаемся?
– Можешь подъехать ко мне в офис. Посидим, кофею выпьем.
– Где твое логово?
– В Москва-Сити.
– Круто обосновался, – оценил Капанадзе.
– Ну так не зря тружусь. Деньги к деньгам.
– Ладно, могу сейчас подъехать.
– Жду…
Капанадзе собрал вещички – а именно: блокнот, борсетку и ключи от машины, напутствовал свое воинство:
– Сидеть тихо, безобразия не нарушать. Настя, с тебя недельный отчет. Родион, ты готовишь справку по телефонным переговорам Гочиладзе. Афанасий, ты просто веди себя достойно. Я на встречу…
До Москва-Сити оказалось добраться не так просто. На набережной «Тойета Камри» прочно застряла в пробке. И Капанадзе минут сорок шалел от вынужденного безделья, выслушивая по авторадио эсэмэски от таких же закупоренных на дорогах водителей:
«Куплю машину поближе к светофору…
Ребята, пошли домой, завтра достоим…
Так и жизнь пройдет…
Как повеситься в машине?..»
«И экономические новости. Нефть марки «Бренд» подешевела за последнюю неделю на пять процентов, что создает проблемы в наполнении бюджета страны… С начала года в боевых действиях в Республике Конго погибло около пятнадцати тысяч человек…»
Но все проходит, в том числе и пробки. Наконец, Капанадзе остановил свою машину у подножия сияющего горного хребта, именуемого Москва-Сити.
Как-то столичному мэру стало обидно – все люди как люди, а в Москве нет приличных небоскребов. Даже плюнуть вниз на людишек неоткуда, чтобы плевок до земли успел набрать сверхзвуковую скорость. Посудили, порядили, выделили бюджет, и началось хождение по мукам. Первый транш украли еще на стадии котлована. Потом пошли бодрые и веселенькие уголовные дела. Потом поджоги строящихся зданий. Но в результате из всего этого пара, дыма, содомии и огня, как птица Феникс, воспрял и навис над Москвой холодным стеклом горный кряж Москва-Сити.
Сейчас его почти достроили, там разместились крутые офисы. Питейные заведения. И лично преуспевающий бизнесмен Григорий Рубакин со своей инвестиционной компанией «Ортодокс». Интересно, чего куда они инвестируют, кроме как в воровской общак и в черную кассу столичной мэрии?
Кунар ждал внизу, около стоянки рядом с Северной башней, вознесшейся на двадцать шесть этажей. За последние годы он почти не постарел, только седины немного прибавилось, да появилась вальяжность истинного хозяина жизни, заменившая волчью цепкость взгляда и резкость движений.
Они приветственно похлопали друг друга по плечам, выбив пыль из пальто. Прошли через бюро пропусков, где Рубакин только кивнул на ходу «это со мной», чего оказалось достаточно.
Интерьеры в офисном центре внушали уважение. Прозрачные панорамные лифты, атриумы, фонтанчики и бесчисленное количество дверей, за которыми томились орды офисных рабов.
Приятели поднялись в пустующий ресторанчик где-то под крышей, откуда открывался изумительный вид на столицу. Кунара там звали чинно Григорием Павловичем, а он именовал официанток по-простецки – Маша, Оленька, то есть был тут своим человеком.
– Ну, рассказывай, друг мой, кто уделал твоего приятеля, – потребовал Капанадзе, когда официантка ушла за заказом.
– Ха, вопрос интересный. Жаль, пока без ответа, – ответил Кунар.
– Ты его вообще давно знал?
– Даже страшно сказать сколько. Люди столько не живут… Еще с лохматых коммунистических времен.
– На чем сошлись?
– На деньгах. На чем еще можно было сойтись с Мопсом?
Из разговора выяснилось, что Гольдин еще при советах твердо решил посвятить себя, свое здоровье, творческие силы и душевные порывы делу всей своей жизни – заколачиванию денег. В СССР с этим было туговато, излишнее обременение граждан дензнаками не приветствовалось, а ряд способов их зарабатывания не поощрялся, а то и пресекался в уголовном порядке. Но Мопса уже не смущали препятствия на тернистом пути личного обогащения. Как все начинающие бизнесмены, покрывшие неувядаемой славой Россию в девяностые годы и героически приватизировавшие имущество старой империи, начинал он со спекуляции джинсами. А потом нашел себе нишу куда более солидную, но вместе с тем и опасную – стал ломщиком у «Березки». А потом и бригадиром.
«Березка» – одно из специфических явлений социалистической экономики. Валюта в Советском Союзе к обращению была запрещена, но вместе с тем многие граждане работали за границей, зарабатывали там фунты с долларами. Эта валюта по их возвращении менялась на чеки Внешпосылторга. В Москве было несколько магазинов «Березка», где на эти чеки можно было купить совершенно нереальный по тем временам дефицит, начиная от кока-колы, джинсов и жвачек, кончая видиками и автомобилями. Формально по курсу чеки приравнивались к рублям, но на черном рынке стоили гораздо дороже. Около каждой «Березки» слонялись ушлые ребята, предлагавшие на продажу эту эрзац-валюту. При этом различными способами, с ловкостью рук при пересчетах всучивали «куклы» – резаную бумагу с парой чеков для вида, мошенничали, как только могли. Потерпевшие понимали, что сами нарушили закон, потому в милицию обращались редко. Все это приносило приличный доход.
Естественно, нужно было договариваться с милицией и бандитами. На дворе стояли восьмидесятые, и бандиты уже стали входить в силу, заявлять о себе, подгребать под себя теневой бизнес.
Кунар, уволившийся по здоровью из армии, но не растерявший боевых навыков и куража, пристроился на работу в бригаду спортсменов, решавших различные вопросы. В числе прочего бравые парни крышевали ломщиков у одного из валютных магазинов сети «Березка».
Потом Кунар сел по статье о хулиганстве за участие в одной из эпических битв с конкурентами. Мопс тоже чуть не сел за валютные операции и смылся из Москвы куда-то на север. И встретились они снова в Москве девяностых.
– Были тогда делишки у нас общие, не скрою, – поведал Кунар. – Мне кажется, тебе их знать не обязательно.
