– Представляешь, я этой твари, Юльке, звоню. Говорю, у меня некоторые финансовые затруднения. А она мне – на Ленинградке постой, заработай.
– Ну ни фига себе. Отпад!
– Все, с ней больше не разговариваю. Чтобы она сдохла! Чтоб у нее хрен во рту застрял, гадина такая!
– И правильно. А че, так и надо… А у тебя правда с деньгами, что хоть на Ленинградку?
– И ты туда же?
– А чего? Я только спрашиваю.
– Нормально у меня с деньгами. Пока не могу счета перевести. Но скоро будет все хорошо.
– Правда, что ли?
– Правда! Ты знаешь, что мой мужик на несколько сот миллионов долларей тянул?
– Ну ни фига себе! Улет! А мой-то лох, оказывается. Нищеброд. Ну я ему выскажу, – с угрозой пообещала жена банкира.
– И я о том… Скоро получаю доступ к счетам, вот тогда и посмотрим, кому на Ленинградке стоять.
– Ну а с этим как у тебя? С Володей?
– Такая козлина… Подобрала его. Отмыла его рожу чумазую.
– А зачем?
– Затем… Так надо было.
– Правильно, Маргариточка. Ты же сама решаешь, что надо.
– К сожалению, не всегда…
С каждым днем мотив «козла Володи», которого она подобрала и отмыла, становится все сильнее и нервознее.
Опять разговор с той же Юлькой, которая «чтоб она сдохла».
– Не, ну у меня вообще. Апокалиптец полный.
– А чего случилось, Маргоша?
– Да Володя этот. Клоп такой присосался. Обнаглел вконец. Меня за мартышку свою дрессированную держит. Он, типа, крутой, а я, типа, ему прислуга. Прикинь.
– А они все такие. Если не умеешь их в руках держать, вешайся, будешь шнурки им гладить и борщ варить. И носки стирать.
– Тьфу на тебя.
– Так пошли его в пешее сексуальное путешествие!
– Не могу… Не, ну он вообще обнаглел. Прикинь, руки стал распускать.
– Это никуда уже не лезет. Дай ему чем-нибудь по башке, мозги вправь.
– Вправлю, вправлю.
– Чтоб даже не думал.
– Он мне надоел, сволочь. Я его вообще ненавижу. Убью его, если еще раз руку поднимет.
– Да ладно.
– Убью, сказала…
Капанадзе отодвинул сводки. Как же прижать фигурантов? Нужна какая-то заумная комбинация, чтобы вывести их из равновесия и заставить делать глупости. Нужно активизироваться. Тем более опять донимают сверху – способен ли он раскрыть резонансное преступление, или душа его лежит к делу организации патрулирования улиц? Воспринимал он начальственные угрозы стоически. Только в западных детективах инспектора, не раскрывающего преступление, посылают работать в дорожную полицию. На Руси все по-другому – тебя сожрут за пять секунд только в случае, если стал неугоден начальству, залез не в свой огород или пришелся не ко двору пришлым варягам, которые в последнее время ватагами кочуют из ведомства в ведомство, из подразделения в подразделение.
Капанадзе посмотрел на мобильник. Одиннадцать часов.
– Так, безобразия не нарушать, в кабинете не курить, я на встречу, – объявил он своему воинству.
– Я тоже на встречу, – заявил Йог.
– Любовную? – хмыкнул Капанадзе. – У тебя это хорошо получается.
– Источник позвонил, – насупился Йог. – Информация есть.
– Ну что ж, дело святое, – дал добро Капанадзе и отчалил.
Кунар ждал его в ресторане на Мясницкой улице.
– Что закажете? – подскочил к столику официант.
– Глинтвейн.
Позавчера резко похолодало, ночью даже выпал снег, что для мая необычно. Капанадзе просквозило и теперь знобило. Предпростудное состояние нужно было срочно купировать. Тем более он сегодня не за рулем.
Официант исчез.
– Ты Лопарева знаешь? – спросил Капанадзе. – Погоняло Барон.
– Знаю, – кивнул Кунар. – Из Питерских бандитов. Сейчас оцивилизовался. Дела кое-какие у Мопса с ним были. Я же тебе его в списке давал.
– Маргарита была штатной шлюхой для подстав в его бригаде. Кличка Мальвина.
– Дела-а.
– Думаю, он за всем стоит. И у него наверняка есть план, как поставить под контроль бизнес Мопса, иначе затеваться с этим не стоило. Нужно попытаться узнать, какие Барон делает телодвижения в этом направлении. Это будет доказательство.
– Попытаюсь, – кивнул Кунар. – Ну, Барон. Все-таки не ожидал.
– А Мопс, похоже, что-то подозревал. Заранее перекрыл Маргарите все подходы к своим деньгам. Она во весь голос ноет, что ей на макияж уже не хватает.
– Тут все проще объясняется. Мопс никому не доверял. Предпочитал все нити держать в своих руках. Чтобы если, не дай бог, с ним что случится, было хреново всем. Включая родных и близких.
– Душевный человек был, – усмехнулся Капанадзе.
– Да уж. Очень похож на старого еврея, который в нотариат пришел. «Сынки, старенький стал, пора о родных подумать, завещание написать». – «Пишите дедушка, а если что помочь надо, так спрашивайте». Тот сел, пишет так старательно, а потом спрашивает: «Сынки, а как правильно писать «Никому ни шиша, и всех на хрен»?»
– И как ты с ним общался с таким? – поинтересовался Капанадзе.
– Потому что он свой. Друзей не выбирают. Их нам раздает Бог. Или черт, кому как повезет.
– Вот еще, Григорий. Если сможешь, пробей этого Вована. Его, скорее всего, Барон к Маргарите приставил.
– Сука она бесстыжая, – с чувством выдал Кунар. – Еще следы мужа не остыли.
– Не беспокойся за нее. Она уже от него по мордасам отхватывает. И его прибить обещает. Такая там идиллия.
– Отлично, – оживился Кунар. – Хоть какая-то радость… Серега, а чего вы с ней церемонитесь? Кинули бы в камеру – она б уже явки с повинной строчила.
– Сейчас не знаем главного – кто исполнитель. И не факт, что она его знает. Без него все наши построения – воздушные замки.
– А по исполнителю никакого шороха?
– Похоже, некто Миша Стройбат его исполнил.
– Не слышал о таком.
– И я не слышал. По нашим базам не проходит… Тебе партийное задание – разузнай, кто это.
– Найду. Если такой в московских бригадах был.
– И вот что. Мне его труп не нужен. Мне нужно, чтобы он живой, пусть условно, но мог давать показания.
– Обижаешь. Я ныне в правовом поле.
– Вот и давай его пахать вместе.
– Договорились… Как глинтвейн?
– Полегче немного стало. – По телу Капанадзе прокатила теплая волна.
