– И что из этого следует?
– То, что Антона, вероятно, держат в подобной пристройке. Она может быть прикрыта снаружи ветвями, как левая пристройка в домике для прислуги, и иметь незаметный вход, как правая пристройка.
– Мальчика могли и вывезти из Звенигорода.
– Ты забыл о желтой канарейке, которую Антон послал с запиской – бумажкой, на которой поставил свою печать. Канарейки – комнатные птицы и не способны летать на большие расстояния.
– Верно!
Лес кончился, мы вышли на поле. Впереди поблескивала река. Справа находился холм.
– Знать бы еще, зачем прислуге Юсуповых потребовалась такая необычная пристройка…
– Идея! – загорелся Ботаник. – Если помнишь, тут есть библиотека. В ней наверняка имеются книги по юсуповской биографии. До отъезда еще час, я пойду туда и постараюсь отыскать какие-нибудь про пристройки.
– А я схожу в местный буфет и куплю нам по бутерброду, – решила я, приглядываясь к шатру-буфету.
Вдруг с холма посыпались камешки.
– Осторожно! – крикнул Ботаник и схватил меня за руку.
Он пригнулся и нырнул в кусты, потащив меня за собой. На то место, где я только что стояла, с холма упал здоровенный булыжник.
– О боги Рима и Греции! – с ужасом прошептал Ботаник.
Разъяренная, я выскочила обратно на дорогу.
– Ну, попадитесь мне, Колян и Борян! – гневно завопила я. – Кстати, они ведь пошли к буфету.
Потом нагнулась, подхватила двумя руками булыжник, тяжеленный, между прочим, и кинула на холм.
– Подожди! – вскрикнул Ботаник. И полез вверх.
– Бесполезно кого-то там искать, – сказала я ему вслед, – они уже убежали.
– Все-таки отойди в сторону, пожалуйста, – попросил Ботаник.
Я шагнула. Сверху снова упал булыжник. Ботаник спрыгнул на дорогу.
– Отряхни брюки, – посоветовала я ему.
– Обязательно, – рассеянно согласился Ботаник и поднял булыжник. – Смотри!
На обратной стороне камня белел кусочек бумаги, прикрепленный тонкой резинкой.
– Что это? – удивленно сказала я, снимая и разворачивая записку.
На разлинованном листке с отчерченными полями чернели угрожающие слова: НЕ СУЙ НОС НЕ В СВОЕ ДЕЛО. Мы с Ботаником ошарашенно переглянулись.
– Вот это да… – сдавленно пробормотал Ботаник. – Как гром среди ясного неба.
– А главное, непонятно, как они догадались, что мы ведем расследование?
– Может, близнецы просто решили напугать нас таким тривиальным способом? Смотри, лист наверняка вырван из школьной тетради.
– А буквы печатные, ровные. Написано фломастером. Точно дети писали. Ну погодите! – Я потрясла в воздухе запиской. – После этого они на глаза нам не явятся. Может быть, даже уедут местным автобусом. За деньги. Только на этот раз они прокололись, мы их вычислили.
– Безусловно, коллега. Следовательно, ты отправляешься за провиантом, а я – грызть гранит истории графов Юсуповых.
* * *
Ботаник развернулся и двинулся обратно к дворцу, а я пересекла поле и вошла в буфет-шатер. Внутри обнаружила стойку и улыбчивую тетеньку в белой шапочке и фартучке.
– Добрый день! Что вам предложить? – спросила она.
– Гм, – задумалась я, глядя на витрину с бутербродами.
Я забыла спросить у Ботаника, что он предпочитает: колбасу или сыр? С учеными так сложно…
– Помочь выбрать? – предложила продавщица.
– Нет, спасибо.
Пусть это будет моя собственная ошибка. Итак, сыр или колбаса? Если колбаса, то какая – копченая или вареная?
– Давайте я вам все-таки помогу, – настаивала продавщица.
– А вы разве уже закрываетесь?
Продавщица смутилась и пробормотала:
– Нет. Извините, просто меня дети дожидаются. У них автобус скоро.
Она показала за прилавок. За ее спиной в темном углу сидели Колян с Боряном и жевали шоколадные батончики.
– Ой! – вырвалось у меня.
Взгляд мой снова упал на бутерброды, завернутые в целлофан. Они были перетянуты резинкой. Точно такой же крепилась к булыжнику записка!
– Мам, а она с нами приехала, – сообщил Борян.
– Еще не верила, что ты тут работаешь, – добавил Колян.
– Мальчики, потише, – укоризненно покачала головой продавщица, – ешьте свои шоколадки.
Я пришла в себя. Полезла в сумку.
– Ваша работа? – сердито сказала я братьям и показала им записку, подумав про себя: «Хорошо, что разбирательство будет при матери».
– А чё там? – полюбопытствовал Борян.
– Слова какие-то… – пригляделся Колян.
– Фигня! – определил Борян, и оба занялись едой.
– Не врите! – воскликнула я. – Именно вы кинули в меня булыжник!
– Какой еще булыжник? – удивилась продавщица.
Я рассказала. Женщина подумала и попросила у меня записку. Затем мягко сказала:
– Знаете, я была бы рада, если бы мои мальчики написали это.
– Почему? – поразилась я.
– Тут же нет ни одной ошибки. Видели бы вы их диктанты и контрольные! И почерк такой ровный… Мои же пишут как курица лапой.
Продавщица вздохнула.
– А булыжник? – не отставала я.
– Но когда бы они успели? – удивилась женщина. – Ведь давно тут у меня сидят.
Я чуть на пол не грохнулась. Если не братья, то кто кинул в меня булыжником с угрожающей запиской? Мой папа, что ли? Я схватилась за голову.
– Что вы решили с бутербродами? – напомнила продавщица.
– Дайте любые, – махнула я рукой.
Продавщица не стала терять времени и быстро завернула мне в пакет какие-то сандвичи. Я вышла из шатра, сделала несколько шагов и вдруг вспомнила про тетку в красном. «Надо же рассказать маме близнецов, что они украли билет», – спохватилась я. Но на шатре уже висела табличка «Обеденный перерыв», а внутри – никого.
* * *
Я побрела назад к усадьбе. Меня охватил страх. Получается, преступники где-то рядом? Вдруг они решат похитить меня за то, что «совала нос не в свое дело»? Я испугалась и побежала. Кстати, где все экскурсанты?!
Я припустила быстрее. Мне в глаз залетело какое-то насекомое. Не в силах остановиться, я выхватила платок, на ходу стала тереть глаза… и неожиданно со всего размаха в кого-то врезалась. Меня схватили за плечи.
– Помогите! – заорала я.
– Да что с тобой, Гайка? – услышала я голос Ботаника.
Я открыла глаза, но тут же закрыла. Насекомое я так и не вычистила.
