«Я уже 12 лет как прикован к инвалидному креслу. Вряд ли я кому-то помогу бежать».
Я поразмыслила немного.
«Мишулик ценен для ваших командиров?»
«Они мне не командиры. А Мишулик ценен».
Я торжествовала. Я умею делать хорошо две вещи: чуять запахи и глубоко проникать в слабости человеческой натуры. Как он напрягся, когда я назвала братьев командирами!
«А если я передам информацию о Мишке вам, а не им? Вы мне поможете?»
«Какая вам разница, кого информировать?»
«Вы мне приятны. Называете меня на «вы», а не птуша».
Итак, лесть. Посмотрим, как сработает.
«Думаю, да. Если о медведе узнаю ТОЛЬКО я, я вам помогу».
Сработало! Я великий психолог. Я потерла руки. Мне и правда было неважно, кому рассказать, где Мишулик. Но инвалид в кресле вряд ли сможет поехать под Серпухов и все проверить! Значит, можно наврать ему с три короба, а он мне поможет.
«Спасибо за понимание, – написала я, – мне кажется, у нас много общего. Вы любите животных?».
«Да».
«Правда? У вас есть питомцы? У меня есть Свити, морская свинка. Эти гады где-то заперли ее».
«У меня есть питомцы».
«Кто они?»
«Я не знаю».
«Как это?»
«Это яйца каких-то насекомых. Я нашел их под диваном. Жду, пока вылупятся».
Ага, у меня появилась возможность заработать еще один козырь у соседа снизу.
«А вы привяжите эти яйца к веревке. Я попробую определить. Я знаю очень много про фауну средней полосы».
Через минуту я подняла привязанный к веревке спичечный коробок. На нем мелкими буквами было написано: «ОСТОРОЖНО. ЖИВОЕ».
Мог бы и не писать. Я вообще-то ездила в экспедицию по спасению орланов-белохвостов.
Я зашла в комнату. Прислушалась. Включила свет и открыла коробочку. В ней и правда были яйца – крошечные, похожие на икринки. Может быть, этому человеку всего 12 лет, раз он выращивает насекомых в коробочке?
Ладно, попробуем определить. Эх, нет тут Мишкиного микроскопа или хотя бы линзы. У меня-то зрение плохое. Я поднесла коробочку поближе к свету. Кто это? Не тараканы, они живородящие. Не пауки. Не муравьи.
– Птуша! – раздалось за дверью.
Я чуть не выронила коробок. Закрыла его и сжала в кулаке. Дверь распахнулась, появился Барс с термосом в руках.
– Ничего нового?
– Нет.
– Вот тебе молоко.
Он поставил термос на холодильник.
– Я веган.
– А оно соевое, птуша. Мы для тебя стараемся. И ты для нас, будь любезна, расстарайся.
Он захлопнул дверь. Я перевела дух и разжала кулак. Снова открыла коробку и почувствовала запах, очень сильный запах кориандра. Клопы! Это яйца клопов! Я чуть не запела от радости. Глянула на яйца и… замерла от ужаса. Я их раздавила! Я раздавила этих дурацких клопов! О нет!
Мне захотелось схватить проклятый термос с соевым молоком, из-за которого притащился Барс, и швырнуть его об дверь. Еле сдержалась.
Что делать? Признаваться или молчать? Поискать других клопов?
Я опустилась на колени и стала ползать по кухне в поисках новых клопиных яиц. Нашла только обожженые спички у плиты, засохшие крошки хлеба, кучу пыли. Конечно, были бы они не клопами, а тараканами, личинки нашлись бы и на кухне. Но клопы живут в спальне…
Нет, я не стану признаваться. Я не буду рисковать возможностью бежать отсюда. Если он прикован к креслу всю жизнь, то, наверное, много читает и сидит за компьютером. А значит, у него плохое зрение, и он может не разглядеть, что в коробке.
Я подняла с пола два крошечных комка пыли, скатала их в виде яиц. Не выглядят как бочонки. Поплевала на пальцы и снова покатала между пальцами. Так вроде похоже. Сунула в коробку и приписала:
«Это клопы. Вылупятся через несколько дней».
Ну, была не была!
Я опустила коробку вниз и стала ждать ответа. Он пришел не сразу, и на листке было только одно слово:
«Убийца».
II
– Ну как? – спросил младший, вынимая зверя из мешка.
Животное тявкало, вырывалось, норовя укусить или оцарапать.
– Ну, братчык…
Лицо старшего расплылось в улыбке.
– Не ожидал. Ладно барсук, на него пастка и ставится. Но чтобы… Ну, братчык.
Старший нахмурился.
– Ци гэта хлусня?
[47]
На рынке купил?
– Не!
– Хлусня!
– Не, братчык! Поймал.
– Рассказывай.
Старший скрестил руки на груди.
– Я с теми хлопцами поехал. Ну, что на сайте были охотничьем. Они знали, что там лисы есть. Ну и хотели с собой лисодавов взять. А я говорю: «Не. Давайте загоним до норы. А там переждем».
– И что, загнали?
– Ну да. А он не выходит. Я тогда шутиху туда, в нору. Он и выскочил. А тут и коробка. Хлопцы сказали, я добрый охотник.
– Так и сказали – «добрый»? – проворчал старший, но лицо его смягчилось.
– Не. Сказали «клевый». А я говорю, у братчыка учусь.
– Ой, лгун.
Старший взъерошил младшему волосы.
– Ладно, коли ее и в клетку. Пошли, покормлю. Небось голодный.
– Как зверь.
Младший взял животное и развернул к себе задом, чтобы вколоть успокоительное.
– Странный он, как будто домашний, – заметил старший.
– Это после укола. Я ж ему один прямо на месте вставил. А сейчас за вторым к Информатору зашел, а тот бешеный.
– Да ты что? – заинтересовался старший. – Чего?
– Не знаю. Я думал – приступ у него.
– Добра! – обрадовался старший. – Тогда погоди с едой, сначала к ней заскочу.
Не торопясь, он надел маску, подкрался к двери кухни и распахнул ее. Девчонка дернулась от неожиданности, но он успел заметить у нее в руке клочок бумаги. Глаза ее были расширены, руки дрожали.
– Обидела своего друга? – усмехнулся старший. – Довела до приступа?
– Какого друга? – спросила она.
– Ты храбрая и умная птушка. Но и я не дурак. Короче, зря ты его довела. Свинка твоя у него.
Он вышел, осторожно закрыл дверь и прислушался. За дверью началась возня. Молодец, девочка, работай.
Он бросил брату:
– Начинай без меня! И крамбамбулю с чаем завари, пить охота.