– Я не хочу быть жестоким, Варя. Ты – моя единственная дочь, и я люблю тебя больше всего на свете, – начало хорошее, хотя и несколько пугающее. Я подобралась и вся превратилась в слух. – Но сейчас у тебя такой период в жизни, когда ты не можешь доверять собственным суждениям. Ты меня понимаешь?
– Нет, – нахмурилась Варя.
– Возможно, ты думаешь, что это любовь, – мягко добавил муж, но эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Варя вскочила со стула и выбежала из светового пятна. Она хотела вылететь из комнаты, но ее отец оказался быстрее. Сказалась прекрасная, годами тренированная реакция пилота. Он перекрыл ей доступ к двери своим телом. Варя застыла, как кошка, увидевшая собаку на своем пути. Она ощетинилась и сощурила глаза.
– Я не собираюсь обсуждать это с вами, – заявила наша принцесса. Повисла пауза, в течение которой дочь и муж сверлили друг друга одинаково выразительными глазами, горящими праведным гневом.
– А я не собираюсь позволить тебе спустить в унитаз твое будущее. Тебе только кажется, что твои чувства настоящие и на всю жизнь. Но тебе лишь пятнадцать…
– Ну и что? – закричала Варя. Итак, она повысила голос первой. Один – ноль в Гришину пользу. – При чем тут возраст? Почему все думают, что какие-то пять лет могут сделать разницу? Почему в двадцать я могу принимать решения, даже в восемнадцать могу, а в пятнадцать – нет? Чем я отличаюсь? Это всего три года.
– А ты знаешь, что даже по закону любые половые контакты до шестнадцати лет запрещены? – размеренно и четко спросил Гриша. Варя распахнула рот и тут же захлопнула его обратно. Если до этого она была бледна, то теперь покраснела, как маков цвет. Я вытаращилась в неподдельном испуге. Такого я не ожидала.
– Мне через четыре месяца исполнится шестнадцать, – выдавила из себя Варвара.
– Значит, у меня есть еще четыре месяца, чтобы что-то сделать. – Гриша все еще говорил спокойно, но его желваки заходили как сумасшедшие, челюсть напряглась, он бросал слова сквозь зубы.
– Ты не посмеешь! – прошептала Варя.
– Испробуй меня на прочность, – хищно улыбнулся Гриша. – Ради счастливого будущего моей дочери я готов пристрелить любого, кто посмеет только пальцем ее тронуть. Слышишь? Я просто его убью!
Теперь он кричал.
– Стоп, стоп, стоп! – вскочила я. – Варя, ты что… у тебя с ним что… вы что, занимались…
– Сексом? – подсказал Гриша. – Говори, маленькая дрянь, вы занимались с этим рыжим придурком сексом? Я все равно узнаю, и ему лучше исчезнуть, провалиться сквозь землю. Потому что, клянусь, если он только попадется мне, я его задушу голыми руками. Не для того тебя растил!
– Варя, вы… да? – спросила я, глядя на совершенно одеревеневшую дочь. Она смотрела на нас остекленевшим взглядом, словно впала в ступор и утратила способность говорить. Я лихорадочно соображала, может ли предположение моего мужа быть правдой. Мог ли этот рыжий черт, будь он проклят, совратить мою доченьку. Я имею в виду, совратить по-настоящему, не просто поцелуи. Секс. Это казалось невозможным. Немыслимым. И все же…
Средний возраст потери девственности среди девочек сегодня – четырнадцать лет.
Я вспомнила, как Людка рассказывала мне, что ее сын встречается со школьницей. Ее сын-студент встречается с десятиклассницей, и она «даже не была девственницей»! Людмила была возмущена раздолбаем-сыном, который рисковал, связываясь с малолеткой.
Теперь моя дочь – эта самая малолетка? Невозможно. Она же даже не сдала ГИА.
– Нет! – воскликнула Варя, и ее лицо перекосила ярость. – Как вы только могли обо мне такое подумать. Мы просто… просто… – и тут она отбежала к кровати, обрушилась на покрывало и расплакалась, уткнувшись в подушку. Я выдохнула – с облегчением. Ну, конечно, они «просто… просто…».
Я перевела возмущенный взор на Григория. Он стоял и растерянно смотрел на рыдающую дочь. О да, мой дорогой, иметь дело с подчиненными по твоему летному отряду – это одно. И совершенно другое дело – найти общий язык с влюбленным подростком, у которого зашкаливают гормоны.
– Варечка, мы просто за тебя волнуемся, – я подсела на кровать к дочери. – Мы никогда с тобой не говорили об этом. Это неловкая тема, я понимаю, а папа еще надавил…
Я бросила еще один возмущенный взгляд в его сторону. Гриша фыркнул и отвернулся, а Варя посмотрела на меня своими заплаканными глазами.
– Вот только не надо со мной говорить о пестиках и тычинках, мам, ладно? – процедила она сквозь зубы.
– Я и не собиралась, – заверила ее я. – Просто не хотим, чтобы ты совершила какую-нибудь глупость. Мы хотим тебя защитить. А этот мальчик… Он ничего не будет значить в твоей жизни. Даже если сейчас тебе кажется, что он – самый лучший, это изменится. Ты повзрослеешь, будешь встречаться с мальчиками из института, умными и стоящими твоего внимания.
– Я не собираюсь совершать никаких глупостей. Я – не идиотка! – рявкнула дочь. – Хоть вы меня такой и считаете.
– Мы не считаем тебя идиоткой, мы твоего рыжего считаем опасным.
– Ха-ха! Я могу за себя постоять, уверяю тебя! И мы с Димой ничего плохого не делаем!
– Только не рассказывай нам сказок, – скривился Гриша. – А то я не знаю, чего хотят рыжие мальчики в этом возрасте. Не будь хоть дурой-то!
– Вот! Ты считаешь меня дурой, я же сказала! – развела руками Варя.
Теперь уже кричали все.
Гриша кричал, что всегда говорил, что… и дальше следовал целый список того, что я сделала не так в этой жизни и в воспитании дочери. Я вопила о том, как мне надоели наши отпуски в тайге в частности и то, что он вечно командует мною, как рабыней. А Варя верещала о том, что ее личная жизнь – не наше дело и она не собирается портить свою жизнь и оскорблена тем, что мы ей не доверяем.
– Мы доверяем тебе! – выдохнул Гриша, когда поток его претензий ко мне внезапно кончился. – Мы просто должны тебя защитить.
– Как? – едко поинтересовалась дочь. – Бегать за мной по кустам с дробовиком?
Гриша замолчал на секунду, а затем очень тихо сказал:
– Я считаю, что тебе нужно перейти в другую школу! – Варя закрыла рот и в немом изумлении смотрела на отца. Школа, где она училась, имела хорошую репутацию, там были классы углубленного изучения математики, физики и иностранных языков. Дети оттуда поступали в хорошие институты. Она и на секунду не предполагала такого развития событий. Это был сюрприз, и я могла видеть это по ее реакции. Варя помедлила, а затем вдруг сжала кулаки и подошла к отцу вплотную.
– Да пожалуйста. Хоть на другой конец города переправь меня, мне все равно.
– Что ты говоришь, – холодно ухмыльнулся он. – И ты подчинишься, Варвара?
– Только чтобы вас успокоить? Да! – крикнула она. – Потому что мои родители мне не верят! Вот так, значит, они хорошо меня знают.
Гриша растерялся. Это не так часто случается с ним, но тут даже он не ожидал такого поворота. Муж был готов к тому, что дочь окажется категорически против, что будет кричать о большой любви и требовать «свободы попугаям». Но она подчинилась. Что тут скажешь? Почему Варя это сделала? Может быть, он был не прав? Гриша внимательно посмотрел на дочь.
