– Мы никогда не ссоримся.
– Да? Ты так считаешь, сынок? Ну так со стороны это выглядит по-другому. А ты, Ирочка, стала какая-то взрывная. Постоянно цепляешься.
– Я вообще не понимаю, при чем тут это, – я всплеснула руками. Еще через неделю бабушка подтвердила, что девочка влюблена. И что Варя бегала на свидание. Это было бы невозможно узнать, если бы не бабушка, так как нас с Гришей в дневное время нет.
– Она прибежала из школы как ошпаренная, – поделилась с нами Алевтина Ильинична на внеочередном собрании шпионской группы. – Портфель бросила посреди коридора, я об него даже споткнулась.
– Она всегда так делает, – пожала плечами я.
– Нет, не всегда. С тех пор как я приехала, она его всегда в комнату относит, разбирает и готовит учебники на следующий день, – сообщила свекровь с гордостью и возмутительно назидательным тоном. Подумаешь, достижение. Все равно в итоге Варька рюкзак бросила.
– И что потом? – потормошил мать Григорий. – Ты сказала, что у тебя есть неопровержимые доказательства!
– Да! – пришла в себя бабушка и продолжила докладывать «по-боевому»: – Она поговорила с ним по телефону!
– И что это доказывает? – хмыкнула я.
– Она сказала, что не перестает о нем думать! – Алевтина Ильинична выложила на стол козырь. – Так и сказала. И что у него самые красивые глаза.
– Да что ты говоришь! – подскочил Григорий. – Выколю я их ему, вот ведь свинья рыжая, а?
– Прекрати! – рявкнула я. – И так дочь нам вообще ничего не рассказывает. Ты еще с ним подерись!
– Мне что, на ужин его пригласить, как ты советовала, моя дорогая? – в сердцах крикнул он. – Давай примем этого черта в нашем доме, пусть делают, что хотят!
– А почему бы и нет? – неожиданно вступилась за мою идею свекровь.
– Что? – опешил Григорий. Кухня в этот момент и вправду напоминала штаб, где велось обсуждение военного положения. Вести ли нападение или уходить в глухую оборону? Брать ли пленных? Стрелять ли в спину или применять тяжелые виды вооружения? Гражданским просьба держаться подальше, иначе мы ни за что не отвечаем.
– Ну что они при мне смогут сделать-то? – спросила свекровь. – А я им еще стучать буду и чай приносить каждые пять минут. Зато я хотя бы смогу понаблюдать.
– Не нравится мне все это, – буркнул Гриша и смял в сердцах газету со вчерашней программкой.
– Она красилась целый час. Глаза замазала чем-то черным, что прямо как ведьма стала. Я видела, хотя она и пыталась выйти, не поворачиваясь. И губы намазала.
– Она давно уже красится, – отметила я чисто так, для справедливости.
– Да, но не так. Она перемерила весь свой шкаф. А потом все это на место развешивала.
– Ну, хорошо, у нее было свидание, – смирился Гриша. – Кошмар. Дожили.
– Да уж, – кивнула я, согласившись с тем, что дожили. Хотя почему кошмар. Первая любовь, поцелуи, волнение. Смех и разговоры по душам, часами без остановки. И много-много счастья, не то что у нас теперь. Я вздохнула и посмотрела на сухого, даже сурового Гришу.
– Что ж, пригласи его, – согласился муж. – Если уж на то пошло, врага нужно знать в лицо. Но если он чего…
– Конечно, если что, ты его пристрелишь, а как же! – засмеялась я. – Но для начала нужно на него взглянуть.
– Хорошо, – кивнул он хмуро. – Но ты, мам, продолжай наблюдение.
– Конечно! – радостно кивнула свекровь.
Но так получилось, что последующий ценный кусок информации о личной жизни моей дочери получила не свекровь, а я. Причем совершенно неожиданно. После этого все пошло иначе. Этот кусочек информации перечеркнул саму идею знакомства, ужина и неловкого взаимного пожимания рук с рыжим чертом из класса.
Все изменилось.
Обычно я сплю хорошо. Даже слишком. Иногда, в определенные моменты нашей личной жизни Гриша предпочел бы, чтобы я была немного более бодрствующей. В эту ночь муж спал крепко, как и Алевтина Ильинична. Я знаю это, потому что в ту ночь я проснулась и сильно захотела пить. Оладушки сказались или фирменная селедочка в масле, которую мне подсунули на ужин. В общем, я встала, чтобы попить. И пошла на кухню.
В кухне было бы тихо, если бы не размеренные и ритмичные звуки бабушкиного храпа. Вдох-выдох, вдох-выдох. Хрррп!
Я осторожно, чтобы не разбудить свекровь, достала из шкафчика стаканчик и ушла в ванную комнату, чтобы там налить себе воды из-под крана. Опять же, исключительно из заботы о крепком здоровом сне ближнего своего. Все-таки пожилая женщина. Я набрала воды и уже почти начала ее пить, когда вдруг услышала это…
Я не могла разобрать сначала, что это было. Подумала, что свекровь стала храпеть как-то по-новому. Вот так – «хи-пи-пи-хи-пи-а-а-а». И только после нескольких минут методичного анализа аудиопотока я вдруг подпрыгнула чуть не до потолка, разлила воду и матюгнулась. «Хи-пи-пи-пи» на секунду остановились, но затем продолжились снова.
Посреди ночи Варя рыдала в подушку в своей постели.
Глава 9,
в которой появляется необходимость в водных процедурах
Это был настоящий кошмар. Варя сидела перед листом бумаги и буквально не могла заставить себя думать об экзамене. Ее беспокойные мысли метались между вопросами теста, но каждую минуту возвращались к ИХ последнему незавершенному разговору. И к тому, что именно Владислав ей сказал. И что ОН, может быть, написал ей уже снова, а ее телефон лежит в коробке у завуча вместе с другими своими близнецами айфонами. Телефоны отобрали на время тестового экзамена. Машка сидела рядом и с беспокойством посматривала на Варвару.
– Ты решила второй пример? – прошипела она, потеряв, наконец, терпение. – Посмотри мой.
– Сейчас, – пробурчала Варя и попыталась сосредоточиться. Как странно это было, что собственное тело вдруг отказалось ее слушаться и теперь жило своей непростой жизнью. Варю то бросало в жар – когда она вспоминала его руки на своем теле, то она холодела при мысли, что больше никогда не увидит Владислава. И то и другое чувство сейчас мешали, но справиться с ними она не могла, так и дрожала, как от лихорадки. И простейшие задачи вызывали у нее ступор, ибо она читала задание, но никак не могла осознать смысл. Про таких, как Варя, иногда говорят, что они – как потерянные.
Именно так, она и потерялась в настоящем, все происходящее было странно неважным, нереальным и бессмысленным. Варя отдавала себе отчет, что дома мать, отец, что будет скандал и еще большие проблемы. Огромный снежный ком, летящий на нее с вершины Эвереста. Но что она могла поделать с тем, что внутри нее вдруг нарушилась гармония, и способность совершать даже самые простые операции – ходить, улыбаться, здороваться с учителями – все это вдруг стало тяжелым и затруднительным, давило, как при турбулентности.
– Я тебя убью, ты чего спишь на ходу! – Маша толкнула Варю в бок, и та снова вернулась к четвертой задаче, над которой она висела уже десять минут. Учитель демонстративно смотрел в другую сторону, пытаясь хоть чем-то помочь своей когда-то лучшей ученице. Пусть хоть спишет или подсмотрит в учебнике!
