– Ничего! – пожала плечами Маша и подцепила вилкой гречневую размазню. – Я просто хочу сказать, что ты не должна быть дурой. Знаешь, зачем нужны парни? Чтобы разводить их на подарки и щелкать их по носу, когда они распустят руки и размечтаются о сексе.
– Какой циничный подход, – промямлила Варя, и Маша заметила бы, как она покраснела при слове «секс», если бы не была поглощена гречневой кашей. Она поразглагольствовала еще о том, что настоящих мужчин уже почти не осталось и что именно поэтому сейчас такая вот беда – люди вообще не хотят строить семьи. Или даже, страшно сказать, идут в лесбиянки, только чтобы не иметь дело с мужиками. Потом гречка кончилась, и Варя с Машей отправились на физкультуру, будь она проклята.
Определенно, физруков производят в аду.
Их учитель, в недавнем прошлом тоже студент физкультурного факультета, получал извращенное садистское удовольствие от пыток девочек волейболом и прыганием через козла. Варя честно пыталась не думать о Владиславе и защищаться от летящего на нее мяча, но телефон ее остался в кармане пиджака в раздевалке, так что ни о чем другом она думать не могла. Влюбленность, как выясняется, нарушает не только сон, самочувствие и концентрацию, но еще и замедляет реакцию.
– Сафьянова, принимай! – крикнул физрук, уверенный (по молодости и наивности) в том, что верноподданная школьница исполнит его приказ хотя бы из страха перед дополнительными приседаниями.
– Что? – чуть повернулась в его сторону задумчивая и медлительная, как старая, усталая улитка, Варя. Но мяч уже вылетел из рук физрука, и через несколько секунд он узнал, что не только слово – не воробей, вылетит – не поймаешь. Тормозной путь мяча, летящего с ускорением по направлению к девичьему лицу, высчитывается легко. Можно даже график построить.
Варя охнула, получив мячом по щеке, отлетела ровно на метр и двадцать восемь сантиметров и упала. Физрук побелел, как в зале потолок, бросился к Варе, но та уже лежала, раскинув руки, на блестящем полу физкультурного зала и наслаждалась спокойствием и безмятежностью. Правда, ненадолго. Пока прибежавшая медсестра не подсунула ей под нос ватку с нашатырем.
– Ну ты даешь! – одобрительно прошептала Маша, разглядывая расползающийся по Варькиной щеке синяк. – Ты чего, вообще мяча не видела?
– Нет, – пробормотала Варя и поморщилась от легкой, тянущей боли. – А что случилось?
– Случилось, что физрука вызвали к директору. Наши сказали, что он намеренно в тебя мячом швырнул! Теперь его даже могут уволить! – и Машка хихикнула. Варя слабо улыбнулась. Голова еще немного кружилась, но в целом она чувствовала себя неплохо. А если в результате ее глупого падения уволят физрука, это будет означать, что она страдала не напрасно.
– А где, где… – Варя обеспокоенно оглянулась по сторонам в поисках своего телефона.
– Да на, держи. Я сбегала, – и Маша подсунула Варе телефон, без которого эта глупая влюбленная дура не могла продержаться и минуты. Страшно представить, что она будет делать, если окажется без телефона посреди проезжей части. Под машины бросится? Забудет, как переходить дорогу, и начнет падать, спотыкаясь о бордюры тротуаров. Да, Варя беспокоила подругу. Но тут страничка «Вконтакте» вдруг ожила, и Варя услышала знакомый «бдзынь», от которого ее сердце замерло, а затем пробежало стометровку на одном дыхании, как олимпийский чемпион.
«Ты где, Кошка?» – написал Влад. Он написал! Не бросил ее, не разлюбил, у него нет другой, и да, он любит ее. Варя присела и принялась строчить ответ. Головокружение и головная боль больше не имели никакого значения. Она не стала спрашивать, где он был и почему не позвонил вчера. Могут же быть у настоящего взрослого мужчины свои дела?! Они и так постоянно перебрасываются этими шутливыми, полными темных намеков и улыбочек фразами, словно были всегда вместе.
«Меня чуть не убил физрук».
Пауза.
«Чего? Может, его побить? Что он сделал?»
«А ты бы его правда побил?» – Варя улыбнулась и показала сообщение Маше. Та только сказала «Пффф!» и покачала головой.
«Конечно, Кошка. Что сделал этот придурок?»
«Залепил мне мячом по лицу. Теперь вот синяк во всю щеку».
«Кошмар, Кошка. Я его точно поколочу. Только скажи, он там у вас не мастер – черный пояс по дзюдо?»
«Что??? – притворно обиделась Варя. – А если да – ты меня не защитишь?»
«Конечно, я тебя защетю… защищу… защиплю… зацелую… и все у тебя пройдет, да, Кошка?» – Варя покраснела и не стала показывать это сообщение Маше. Как и следующее.
«Поедешь со мной в пятницу на дачу, Кошка? Родаки отваливают в Болгарию».
«Конечно», – ответила она и только потом подумала, что даже не представляет, как сможет выбраться из дома. Она что-нибудь придумает. Всегда что-то придумывает.
* * *
Я поехала в «Ашан» не по необходимости а, скорее, потому что нервничала и не знала, как и куда деться от разных мыслей, делиться которыми с мужем и свекровью еще не была готова. Итак, моя дочь плакала посреди ночи. Я так и не решилась к ней зайти, боясь спугнуть ее самим фактом того, что поймала ее в момент слабости. Утром я встретила ее мягкой улыбкой и стаканом ее любимого какао. Варя рассеянно приняла чашку и осушила ее несколькими большими глотками. Я бы поставила все на зеро, что она даже не поняла, что именно она выпила и кто подал ей напиток.
Она вполне могла бы решить, что это была бабушка.
На мои вопросы, все ли в порядке, Варя ответила неприятным «а что?», а когда я попыталась сказать ей, что понимаю ее чувства, Варя процедила сквозь зубы, что все ее «достали».
Я отскочила как ошпаренная, но решила не реагировать на провокации. Со всей возможной осторожностью я повернулась к ней и установила визуальный контакт, что было непросто, учитывая тот факт, что взгляд Варвары был направлен всегда и исключительно – на экран телефона. Я поднесла руку к ее подбородку и приподняла ее лицо так, чтобы взгляд дочери неминуемо встретился с моим.
– Что? – рявкнула она зло.
– Я просто хочу, чтобы ты знала – ты можешь на меня рассчитывать.
– Я знаю, – она попыталась отмахнуться от меня, как от назойливой мухи.
– Ты можешь рассказать мне абсолютно все, и я пойму, Варвара.
– Что именно я должна рассказать? – спросила она с вызовом, а я отметила, что ее серые глазищи сегодня какие-то больные, усталые. После бессонной ночи взгляд дочери все еще был отсутствующим.
Я попыталась уговорить себя, что она просто перенервничала и плакала из-за предстоящего экзамена по математике, но, во-первых, это был не настоящий экзамен, а только пробник, как ночной крем из детского журнала. Кто беспокоится о таких вещах? Во-вторых, даже если и так. Плакать? Посреди ночи?
Только из-за мальчика.
Они поругались? Он ее обидел, бросил? Это рыжее чмо бросило мою длинноногую умную красавицу? Я не поверю в такое, даже если этот придурок сам скажет мне об этом в лицо. Тогда что? Я только уговорила мужа принять хотя бы в теории идею того, что наша дочь подрастает и становится взрослой. Я не могла рассказать ему, что его единственная, любимая, сероглазая, так на него похожая дочка плакала ночью из-за какого-то рыжего мальчишки. Не хватает мне еще, чтобы Гриша, реализуя свои мужские амбиции и застоявшееся без дела сильное командирское тело, пошел и избил мальчика на самом деле.
