– Он? – нахмурился Григорий. – Это я, значит, прикапываюсь к тебе. Давай, хорошо! Я перестану. Оставлю тебя в покое, ты ведь этого хочешь? Варвара, отвечай!
Варвара вместо ответа откусила от поданного мной бутерброда и принялась демонстративно пережевывать его, запивая чаем. Суть «посыла» – плевать ей на всех нас, а на отца особенно.
– Перестань жевать, как корова! – рявкнул муж. Я вздрогнула, а свекровь, стоявшая до этого безмолвно около плиты, вдруг засуетилась и принялась мылить и споласкивать одну и ту же тарелку, шуметь водой, делать все, что угодно, чтобы только перекрыть этот разгорающийся конфликт.
– Перестань вести себя, как осел, – прошипела я.
– И ты туда же? – вспылил он. – Она шляется черт знает с кем, не учится, скоро в проститутки подастся, а ты будешь ее защищать, да? Может, сразу отдадим ее в школу стриптиза? Туда, я думаю, и ГИА этот дурацкий не надо сдавать. Там другие способности нужны.
– Значит, вот ты как обо мне думаешь? Я ненавижу тебя, ненавижу! – закричала Варвара. – Всю жизнь ты пилишь меня, даже если притащила домой четверку, как будто в этом счастье – в красном дипломе. Да на что он нужен?
– Чтобы поступить в институт! – заорал отец.
– И потом выйти замуж за препода и залететь от него, – не удержалась и добавила я, вспомнив наш разговор о будущем Варвары. – Или даже в другой последовательности, сначала залететь, а там уж и замуж.
– Замолчи, Ирина! – повернулся ко мне муж.
– Нет уж, дорогой. Не собираюсь я молчать. О чем ты вообще говоришь? Твоя дочь беременна. Ты меня услышал? БЕРЕМЕННА! У нее будет ребенок. Мы должны говорить об этом. Решить, что мы будем с этим делать. Не бежать в полицию, не пытаться посадить всех в тюрьму. Не орать на дочь из-за того, что она не готовится к ГИА. У нас теперь вопросы куда сложнее.
Чем больше я говорила, тем явственнее понимала, что у меня нет больших шансов быть услышанной. Никем, кроме разве что самой Вари, которая смотрела на меня с удивлением и надеждой. Конечно, ведь и ее волновали именно эти вопросы. В отличие от моего мужа и его матери.
– Я не понимаю, Ирочка, о чем ты говоришь, – Алевтина Ильинична резко выключила воду и развернулась ко мне. Ее руки были мокрыми, она вытерла их старым, сотню раз стиранным полотенцем. Лицо свекрови было краснее, чем всегда, она глубоко и возмущенно дышала. – Ну, какой ребенок, а?
– Вы опять? – разозлилась я.
– Только не делай вид, что не понимаешь. Я уже говорила тебе, считаю, что нужно сделать аборт. Девочке нужно закончить школу, – она посмотрела на меня с вызовом. – Да о чем мы вообще говорим, Ирочка? Ты как это представляешь? Она что, пойдет в следующий класс с пузом? – и бабушка скривилась, на ее лице появилось такое отвращение, словно речь шла о грязном преступлении.
– Ну и что? Ну и с животом?
– Это недопустимо, – воскликнула Алевтина Ильинична. – Гриша, скажи ей! Это же позор!
При слове «позор» на Гришино лицо накатила черная туча, он сгорбился и отвел взгляд в сторону. Это было самое страшное, что могло с ним случиться. Однажды он уже пережил «позор», когда его уволили в запас из военно-воздушных сил. Проблемы со здоровьем для него тоже были стыдом.
– А мое мнение хоть кого-нибудь интересует? – спросила вдруг Варя. Бабушка и Гриша, не сговариваясь, повернулись к ней. И крикнули хором:
– Нет!
– Отлично! – всплеснула руками я и принялась собирать со стола тарелки.
Все разбежались по комнатам, Варя убежала первой, Гриша – вторым, а его мама прошаркала вслед за ним в нашу комнату. Я осталась одна в кухне и провела там следующие несколько часов, просто уставившись в телевизор, безучастно листая каналы. Гриша и Алевтина Ильинична проводят военно-полевое совещание, и я не хочу в этом участвовать. Ни в принятии решения, ни в его исполнении.
Просто хочу смотреть программу про ремонт дачи, передачу о здоровье и комедийный клуб, где молодой человек спорной наружности изрыгает глупые шовинистские шутки о том, какие женщины тупые и жадные. Самое странное, что этот молодой человек, читающий с круглой сцены шутки, вполне доволен собой, а девушки за столиками в зале радостно смеются каждой омерзительной пошлятине. Но мне это подходит больше, чем общение с мужем и свекровью. Мне хочется послушать новости и узнать про погоду. Хочу понять, как может помочь в ежедневной готовке на кухне миксер «Пауер Бленд Стенд 2000».
Они сделают, что задумали, и потом этого уже нельзя будет вернуть обратно. Но я потом заберу Варю и улечу в Турцию. Может быть, еще не поздно купить горящую путевку. Мы проведем там две недели, только вдвоем. Только вот… я не уверена в том, что она поедет со мной. Я даже не уверена в том, что она не развернется и не уйдет от нас, как только у нее появится такой шанс. Вполне возможно, что через какое-то время, пережив все это, мы разойдемся, как в море корабли, и станем друг другу совершенно чужими людьми.
Взрослая дочь, окончившая школу с красным дипломом. Звонящая нам раз в год, чтобы поздравить с Новым годом.
Или вообще не звонящая нам никогда.
Такое кажется невозможным, но такое случается сплошь и рядом, и дети уходят, не оборачиваясь. Или приходят и сидят с натянутыми улыбками и скучающими лицами, мечтая поскорее уехать обратно, в свою жизнь, к своим проблемам, друзьями и близким людям, в число которых родители не входят.
По первому каналу началась программа про садоводство. Какой-то пожилой мужчина в оранжевой куртке с упоением рассказывал о том, как он делает самодельные вентиляторы/флюгеры из пивных банок и что эти вентиляторы идеально отгоняют с участка кротов. Для такого антикротового флюгера, оказывается, подходила далеко не любая банка. Алюминиевая фольга должна быть достаточно толстой, чего никогда не добиться, если использовать стандартные банки из-под газировки. Только пиво. Желательно в литровых банках.
Что мне делать?
Паника подступила, и я снова переключила канал. Захотелось немедленно пойти, одеться и отправиться в ближайший магазин за литровой пивной банкой. Вот только сомневаюсь, что я бы потом стала вырезать из банки флюгер. У меня нет никакой проблемы с кротами, но есть проблемы с мужем.
– Ира, зайди! – крикнул Григорий из холла. Я поняла, что они с Алевтиной Ильиничной приняли какое-то решение и теперь зовут меня, чтобы отдать какой-нибудь короткий приказ. Кто, интересно, назначил меня исполнителем их воли? Я продолжала сидеть на месте. По третьему каналу шел фильм о пришельцах, высасывающих мозг. Так-так, интересно!
– Ира!
– Что? – я обернулась. Гриша стоял в проходе и смотрел на меня возмущенно.
– Я звал тебя.
– И? – я отвернулась, пытаясь сконцентрироваться на фильме.
– Гуляевы звонили. Они хотят прийти.
– Что? – тут уж я обернулась и посмотрела на мужа с интересом.
– То. Они сказали, что придут через полчаса.
