– Ну хорошо. Я прошу вас говорить мне весь вечер только правду. И не только мне, но и себе. Я хочу, чтобы вы разобрались в своих чувствах.
Она хочет, чтобы он разобрался в своих чувствах! Интересно, что будет, если он признается, что ни к кому и никогда не испытывал такого вожделения, как к ней? Ей нужна власть над ним. Ничего не выйдет.
– Вы хотите, чтобы я был с вами честен? Хорошо. Я обязан выполнять ваши желания. Так вот, держитесь от меня подальше. Я не тот человек, который вам нужен. Я эгоистичный и безответственный тип, способный причинять людям лишь боль и страдания. Со мной вас ждут одни разочарования.
Эдвард не понимал, зачем он говорит все это. Хотел, чтобы она как можно скорее исчезла из его жизни. Да, в какой-то момент ему показалось, что она его любит. Но это лишь эйфория. Он вернулся в реальность. Она его просто дурачит. Ей нравится его мучить, смеяться над ним. Ей нужен сильный, храбрый, надежный мужчина. А он даже не в состоянии позаботиться о своих близких. Она прекрасно понимает: он не станет для нее надежной опорой.
– Значит, вы не такой, каким кажетесь на первый взгляд? – задумчиво проговорила Оливия, скрестив руки на груди. – Я вас не понимаю.
– Неправда! Все вы прекрасно понимаете, – отрезал Эдвард. В эту минуту она выглядела невероятно соблазнительно. Огромные голубые глаза смотрели невинно. Пухлые губы, которые ему хотелось целовать и целовать. И это черное платье, подчеркивающее каждый изгиб совершенной фигуры. – В вашем присутствии я теряюсь, просто сам не свой.
Оливия сделала шаг к нему. От напряжения казалось, еще немного – и заискрится воздух. Она откинула прядь волос, упавшую на лицо, и, подойдя к нему вплотную, коснулась его груди. У него захватило дух, бешено забилось сердце. Оливия опять была так близко к нему! Эдвард вдруг вспомнил, как целовал ее, ласкал пышные груди и нежное, чуть влажное лоно. Оливия гипнотизировала его. Действовала как полнолуние на оборотня. Ему хотелось завыть.
– Не делайте этого, Оливия, прошу вас!
– Почему вы так боитесь отдаться на волю своих чувств?
Ее голос был таким сексуальным, соблазнительным и нежным, успокаивал, усыплял его бдительность.
– Я привык держать себя в руках. – Если он сделает хотя бы одно движение, Оливия опять прикоснется к нему и тогда… Однажды это закончилось просто ужасно. – Вам лучше держаться от меня подальше.
Она взглянула на него с тоской и невыносимой душевной болью. Отступила на шаг. Он встряхнул головой, отгоняя наваждение. Необходимо успокоиться, забыть о ней. Он закрыл глаза, но соблазнительный образ не желал пропадать. Эдвард сгорал от вожделения, не в состоянии себя контролировать. Оливия хочет правды, она ее получит.
– Мне не нужны серьезные отношения. Если между нами и может что-то произойти, то это будет мимолетная ночь любви без продолжения.
Интересно, она согласится на такие отношения? Быть может, именно это ей и нужно.
– Значит, вы хотели бы заняться со мной любовью?
Ее лицо было бледным. Эдвард пожалел о том, что сказал. В этой оранжерее, полной хрупких экзотических цветов, она походила на Еву в райском саду, а он обращался с ней как с развратной женщиной.
– Не слушайте меня, я сам не понимаю, что говорю. У меня такая путаница в голове! Не принимайте мои слова всерьез. Не знаю, что со мной происходит. Мне нужно побыть одному и привести мысли в порядок.
И он стремительно вышел, боялся, что, если задержится хотя бы на минуту, наговорит такого, о чем потом пожалеет.
Стол уже был накрыт. Комнату освещала большая серебряная люстра. Это был праздничный обед в честь предстоящей свадьбы. Оливия словно тень проскользнула в столовую и села в самом конце стола.
Эдвард старался не смотреть в ее сторону, иначе в голову опять бы полезли ненужные мысли. Например, когда они играли в карты, ему нестерпимо захотелось все бросить и поселиться с этой загадочной женщиной на Карибских островах. Жить словно хиппи. Ни о чем не думать, целыми днями заниматься любовью и отрываться только для того, чтобы поесть манго и выпить вина. К счастью, она догадалась сесть от него подальше. Он не поднимал головы от своей тарелки.
– Как тебе террин?
[4]
– лукаво улыбнувшись, спросила Банни.
Эдвард, не подумав, рассказал, что до двенадцати ночи должен честно отвечать на вопросы. Банни воспользовалась этим и спросила, что он думает о новом платье Рози. Он честно ответил, что оно ужасно, и теперь Рози сидела с обиженным видом. Потом Банни спросила, есть ли у Британии шансы в этом году одержать победу в чемпионате по регби. Он сказал, что сомневается, чем сильно разозлил отца. Тот был заядлым фанатом регби.
– Оригинальное блюдо, – оценил он.
– Что ты имеешь в виду?
– Примерно такой на вкус была бы взбесившаяся белка, если ее зажарить с овощами.
– Эдвард, что ты себе позволяешь? Как ты можешь говорить за столом такие вещи? – возмутился мистер Винчестер. От гнева у него затряслись руки.
Банни довольно хихикнула и сделала глоток вина.
– Что с тобой происходит, Эдвард? – сердито спросил отец. – Винчестеры никогда не позволяли себе подобных выходок за столом. – Он налил себе вина и залпом выпил.
– Я говорю то, что думаю.
– Сейчас не время и не место. Дай нам спокойно поесть. Неужели ты не понимаешь, что это неприлично! Мне стыдно за тебя перед гостями.
– Почему ты решил жениться в декабре, Уилл? – недовольно протянула Банни. – Погода ужасная. Неужели не мог отложить свадьбу до лета? Тогда мы могли бы выбрать себе более нарядные платья.
– Это я во всем виновата, – кротко проговорила Фиона. – Простите меня, Банни. Если бы знала, что вы будете против, уговорила бы Уилла подождать до лета.
– Что такое? – недовольно пробурчал отец. – Ты опять чем-то недовольна, Банни? Пора бы уж смириться с тем, что это не твоя свадьба. Прошу тебя, отстань от них. Пусть сами решают, когда и как устраивать свою свадьбу. Ты просто им завидуешь. Сама виновата. Если бы не проводила столько времени с этими бездельниками, твоими друзьями, давно бы уже нашла себе мужа.
– Я не хочу выходить замуж, папа.
Она и в самом деле пока не собиралась, но слова отца сильно задели. Это было видно по ее лицу.
– А мне кажется, тебе пора бы уже подумать о браке. Ты ничего не добилась в жизни, а по поводу твоей работы, если это вообще можно так назвать, я лучше воздержусь от комментариев.
– Отстань от Банни, папа, – вмешался Эдвард, опасаясь, что та вспылит, и разразится очередной скандал. События сегодняшнего дня и без того выбили его из колеи, не хватало еще скандала.
Банни сидела молча, с бесстрастным выражением лица. Но Эдвард видел, что ее подбородок предательски дрожит.
