– Джефф, когда мы говорили с тобой в прошлый раз… – Возможно, сегодня не лучший день для разговоров об этом.
– Не переживай. Я не прошу твоей руки в очередной раз.
Она кивнула довольно напряженно, смущенно, с несчастным видом. Ах, как же тяжело не сорваться с места и не подбежать к ней в ту же секунду.
– Я обещал тебе, что не стану этого делать, хочу быть человеком, честному слову которого ты будешь всегда и неизменно доверять. Тем не менее я все же спрошу тебя о том, ради чего приехал сюда сегодня. Согласна ли ты дать мне шанс попросить тебя о встрече?
Дарси моргнула несколько раз, взмахнув пушистыми ресницами в сомнении, правильно ли расслышала. Встреча? Ее сердце забилось чаще, ведь он сказал «встреча», а есть немало способов превратно истолковать это слово. И все же она старалась использовать даже остатки стремительно исчезающего самообладания, чтобы держать себя в руках и не броситься ему в объятия, если он имел в виду что-то другое.
Он скучал по ней.
– О какой встрече ты просишь? О встрече-свидании? Или просто встрече… Или быть может, это встреча, которая означает совсем не то, что думаю я, но.
– Встреча, как если бы я хотел заставить тебя влюбиться в меня. Да, я прошу о свидании, хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, но я.
– Почему? Хочешь каждую ночь быть рядом с нашим ребенком? – Слова неожиданно сорвались с ее губ, но в них не было обвинения, она просто хотела знать. – Ничего страшного, если это так.
Они встретились взглядами, она крепче вцепилась руками в стол.
– Потому что я люблю тебя.
Ее губы невольно раскрылись, но собиралась ли Дарси что-то сказать или просто вдохнуть воздуха, она не смогла этого сделать и с замиранием сердца ждала, что он скажет дальше. Не могла ему поверить. Она была напугана, и все же какая-то ее часть, должно быть, уже приняла решение.
И вот она уже между его бедер, обняла за шею и запустила пальцы в восхитительную копну непослушных волос, дыхание ее было частым и прерывистым.
– Ты любишь меня?
Он проглотил ком и утвердительно кивнул:
– Я думаю, что любил тебя с первой ночи, Дарси, просто не мог признаться в этом даже самому себе. Когда я осознал, что потерял тебя тогда в Вегасе, это глубоко потрясло меня. Я старался себя убедить, что это не имеет значения, продолжал думать о тебе снова и снова.
– Прости, мне очень жаль, я боялась чувств, которые ты мог пробудить во мне после того, как мы договорились, какого рода ночь нам предстоит.
– Я знаю, милая. Та первая ночь с тобой что-то изменила во мне, заставила хотеть большего, чем я ждал от отношений прежде.
– И ты нашел Оливию.
– Казалось, она отлично подходит мне во всем, кроме того, что она – не ты.
Дарси уткнулась головой в его плечо, отчаянно прижалась к нему что было сил.
– Она очень отличалась от меня. Все вокруг говорили, что у вас все серьезно, вы идеально подходите друг другу, а ваш союз лишь дело времени. Но я только и думала, как разительно она отличается от меня, олицетворяя все то, чего нет во мне. Единственная роль, в которой я видела себя, – это жертва, принесенная во имя твоей счастливой семейной жизни. – Она обвила руками его шею и смотрела ему прямо в глаза. – Так ты правда любишь меня?
– Правда люблю.
– Это чудесно. Потому что я начала влюбляться в тебя с самого начала, и как бы ни старалась остановить это, ничего не помогало. Я тоже люблю тебя.
Джефф поцеловал ее неторопливо, нежно и сладко. Когда они прервали поцелуй, уже сгорая, задыхаясь от желания, Дарси спросила:
– Что же нам делать теперь?
Джефф кивнул в сторону стола:
– Я подарю тебе цветы, стану уговаривать выбраться отсюда, соблазняя желтым тортом, потом стану ухаживать за тобой до тех пор, пока ты не начнешь умолять меня жениться на тебе.
Дарси рассмеялась, ее брови взлетели, точно тонкие очертания птиц на небосклоне.
– Значит, теперь я должна просить об этом?
Джефф снова поцеловал ее:
– Я мужчина, на которого ты можешь положиться. Я дал слово, что больше не буду просить твоей руки. Но со мной дело решенное. Так что как только почувствуешь полную защищенность, будешь уверена в своем решении, скажи мне, и…
– Женись на мне, Джефф.
Он поднял на нее глаза, уголок его рта дрогнул в соблазнительной улыбке, излучающей озорство и дерзкое искушение.
– Почему?
Она шумно выдохнула:
– Ты же пообещал мне, что скажешь «да»!
– О да, тебе лучше быть уверенной в том, что я скажу «да», но ты спрашивала меня «почему». Теперь и я спрашиваю тебя об этом.
Положив руку ему на грудь, а его ладонь на свой живот, она кивнула:
– Потому что я люблю тебя. И ты заставляешь меня верить в сказочное «жили долго и счастливо». Так что, пожалуйста, скажи «да».
– Да.
Две недели спустя
Чувствуя тяжесть и безмерную усталость во всем теле, Дарси открыла глаза. В тусклом свете больничной палаты перед ней предстало самое лучшее, самое драгоценное, что могло быть в ее жизни. Ее муж, склонившись над маленьким Гаррисоном Джеффри Нортоном весом в восемь фунтов одну унцию, надел на него крошечный подгузник, бережно поправил маленькую больничную рубашечку, а затем, нежно прижав его к себе, сел на стул возле ее постели.
Джефф возился с сыном, снял с него крошечный вязаный чепчик, из-под которого показались темно-русые растрепанные волосы, такие густые и непослушные, что даже папина копна на их фоне казалась весьма покорной.
– Ты только взгляни, что у нас получилось, Дарси! Ты можешь в это поверить?
– Это наша семья, – промурлыкала она, сердце ее в эти мгновения переполняла любовь к драгоценному дару, который им посчастливилось получить.
К мужчине, который смотрел то на нее, то на ребенка с неподдельным нескрываемым восхищением, благоговением и любовью так, что у нее всякий раз перехватывало дыхание. Протянув руку, чтобы погладить маленькую шелковую копну, Дарси улыбнулась. – Наше прекрасное «жили долго и счастливо».
Джефф с гордостью посмотрел на своего мальчика, затем одарил Дарси сногсшибательной обезоруживающей улыбкой:
– Наш первенец. Что скажешь о том, чтобы следующей была девочка, с волосами как у тебя?
