* * *
Чуть меньше года назад, в тот самый день, когда я узнала, что моя мечта издать книгу вот-вот станет реальностью, в ужасную автомобильную аварию попала моя сестра. Эта книга посвящается ей, потому что она самый смелый, самый сильный и самый восхитительный человек из всех, кого я знаю.
Люблю тебя, Ди.
Глава 1
– Упаковали зарядки для ноутбуков и мобильников? Проверили уровень масла в машине?
Лу Шеппард стояла в лучах солнца. На восточном побережье было раннее утро. Она знала: если бросится на ближайшую к ней жилетку и разревется как маленькая, это не оценят, и потому стиснула кулаки в карманах линялых джинсовых шортов, потом, отвернувшись в сторону, сглотнула комок в горле и извлекла из глубин запатентованную и отлично отработанную улыбку я-в-порядке-ты-в-порядке.
– Лу, ты сама это сделала, – ответил Даниэль, младший из братьев-двойняшек. – Дважды.
Правда. Она сама это сделала. И даже отметила галочкой в списке, который составила для них. Впрочем, ни один из братьев на него не взглянул. Боже, как она с этим справится? Мальчики были для нее всем в последние десять лет. Как теперь можно позволить им уехать на другой конец страны? В университет, прочь из ее жизни? Она кричала на них, плакала из-за них и вместе с ними. Готовила для них, отвозила и привозила их по мере необходимости, помогала с домашними заданиями и заставляла с ней разговаривать. Стала им отцом и матерью, сестрой и другом.
Ей двадцать девять, и она не готова взглянуть в глаза синдрому пустого гнезда. Впрочем, за последние десять лет она пережила немало других сложных моментов, но мальчики об этом ничего знать не должны.
Даниэль прислонился к машине и прочистил горло. Лу заметила взгляд, который он бросил на Нейта, и скорее почувствовала, чем увидела ответный кивок.
Нейт подошел к брату. Не похожие друг на друга двойняшки, оба высокие и красивые. Даниэль еще раз прочистил горло.
– Лу, мы благодарны тебе за то, что ты стала нашим опекуном после смерти мамы и папы. Если бы не ты, мы наверняка оказались бы у каких-нибудь древних родственников, которые отправили бы нас в школу-интернат.
Если учесть, что их родители сами были почти детьми, Даниэль говорил правду. Практически все их старые замшелые родственники ждали света в конце тоннеля.
– Мы выходим на новый этап. И мы, и ты.
Что?
– О чем ты говоришь?
Даниэль потер подбородок.
– Нам кажется, тебе пришло время заняться тем, что ты не имела возможности делать, пока воспитывала нас.
Лу нахмурилась:
– К чему все это, ребята? Мы уже говорили о вашем отъезде.
– Да. О том, каково будет в универе, о том, что мы сами думаем об отъезде, о том, что нас ждет. Но при этом ни слова о тебе, – вклинился в разговор Нейт.
Лу смутилась:
– Зачем говорить обо мне? Моя-то жизнь не изменится.
– А должна, – возразил Нейт.
– Почему?
– Видишь ли, такая жизнь ненормальна для одинокой женщины твоего возраста. Когда ты последний раз ходила на свидание? – настаивал Нейт.
Лу не ответила. С тех пор прошло уже довольно много времени. Шесть, может, восемь месяцев. Она почти забыла того мужчину. Помнила лишь, что ему не терпелось поскорее от нее избавиться после того, как она сказала, что вместе с ней живут двое братьев и она их опекун. Нельзя его винить, все те немногие мужчины, с которыми она встречалась, реагировали одинаково. Шок, сменяемый непреодолимым желанием найти ближайший выход.
Представьте себе – большой дом, две собаки, огромный аквариум с соленой водой, три маисовых полоза (они переехали в серпентарий, потому что Лу отказалась за ними ухаживать после отъезда братьев) и вдобавок ко всему кошки. Неудивительно, что мужчины сбегали со свиданий.
– Нам нужно поговорить с тобой о тебе, – продолжал Нейт.
– Обо мне? – удивилась Лу.
Ну уж нет! Это она отвечает за братьев, и в физическом, и в моральном плане. Так устроена их маленькая семья.
– Послушай, Лу. Ты знаешь наши планы – сначала образование, потом путешествия. Мы понятия не имеем, где в конце концов окажемся. Велика вероятность, что не здесь. Поэтому нам было бы намного легче, если бы мы знали, что ты счастлива и живешь полноценной жизнью. Взять хотя бы, к примеру, этот дом. Мы не хотим, чтобы ты цеплялась за него в надежде, что однажды он кому-нибудь из нас понадобится. А для тебя одной он слишком велик.
Тут подключился Дэн:
– Мы не просим тебя продавать его, ничего подобного. Просто хотим, чтобы ты знала, что можешь делать с ним все, что захочешь. Продай, сдай в аренду, устрой тут коммуну. Мы примем все.
Лу опустилась на ступеньки, которые вели к парадной двери, и сложила ладони на коленях. Нейт сел рядом и обнял ее за плечо мускулистой рукой.
– Только не превращайся в сумасшедшую леди, которая болтается по округе, разговаривает сама с собой и подбирает кошек. Это первое из того, что мы хотели тебе сказать.
Ах, так будет что-то еще? Боже милостивый!
Даниэль опустился перед ней на корточки и буквально пригвоздил к месту взглядом, слишком серьезным для восемнадцати лет.
– Лу, ты будешь предоставлена самой себе впервые с тех пор, как тебе было примерно столько же, сколько нам сейчас.
Что ж, это правда. Потому-то синдром покинутого гнезда и не дает ей покоя.
– Мы хотим, чтобы ты повеселилась, зажила своей жизнью. – Даниэль взволнованно провел рукой по волосам. – Тебе больше не надо за все отвечать, переведи дыхание. Займись тем, что ты должна была делать в то время, когда воспитывала нас.
Лу склонила голову набок.
– Например, чем?
– Сходи в клуб, – Даниэль посмотрел на что-то за плечом у сестры и покраснел, – переспи с кем-нибудь.
Боже правый! Она не могла припомнить, когда в последний раз ходила на свидание, что уж говорить о сексе!
– В общем, вот тебе «список дел». Мы хотим, чтобы ты попробовала что-нибудь новое, прыжки с парашютом, серфинг, гончарное дело, танцы.
Это предложил Нейт, а Даниэль, следивший за модой, кивком указал на линялую фиолетовую футболку и потрепанные шорты.
– Купить приличную одежду тоже хорошая идея.
– У меня есть приличная одежда! – запротестовала Лу.
– Так носи ее! – парировал Даниэль. – Тебе надо подстричься. Да и сходить к косметологу не помешает. Нужно полностью сменить имидж.
Эти слова задели струнку в глубине души, Лу понимала: братья в общем-то правы. Но это вовсе не означало, что их предложения ей понравятся.
