Данте не мог поверить, что ее интерес был искренним, и на всякий случай бросил равнодушно:
– Подписываем договор через две недели.
В зеленых глазах вспыхнул огонь триумфа.
– Победа! – крикнула Ева и бросилась ему на шею. Впрочем, может, он сам обхватил ее за талию и закружил. – Я так рада за тебя!
Данте спрятал лицо в ее волосах, вдыхая мягкий ромашковый запах – чистый и невинный. Его захлестнула волна эмоций. Крепко прижимая к себе гибкое тело, он старался отогнать давнее, навязчивое воспоминание и вопрос, на который не находил ответа: почему она бросилась в объятия другого мужчины спустя всего лишь несколько часов после того, как они расстались у бассейна? Почему так отчаянно умоляла его провести с ней ночь, если сгодился бы любой? Не стоило даже спрашивать Еву, потому что она, без сомнения, будет отрицать очевидный факт. Каким дураком она могла бы выставить его!
Возбуждение сразу схлынуло. Он отпустил ее и сделал шаг назад. Что бы ни было в прошлом, сейчас Ева заслуживала благодарности.
– Ты произвела великолепное впечатление на Якатани, дорогая. Он пригласил нас погостить у него в Японии когда захотим.
Ева смущенно покраснела:
– Боже мой. Как ты выкрутился?
– Никак. У меня на уме было дело поважнее – поблагодарить тебя.
– Спасибо, – ответила она с грустной улыбкой.
Данте не понимал причин этой меланхолии, но очень хотел ее развеять.
– Ладно, – поспешил сказать он, – давай отпразднуем. Я приготовил бутылку лучшего шам панского. – Он разлил янтарный напиток по бокалам. – За будущее «Витале» – крупнейшей розничной сети в мире!
– Поздравляю, Данте. Надеюсь, ты будешь счастлив.
Счастлив? У него слишком хорошая память для этого: годы самоотверженного труда, чтобы достичь вершины и оправдать имя Витале. Кто бы мог подумать, что незаконнорожденный сын совершит невозможное…
Ледяные пузырьки пощипывали язык, щекотали горло. Данте краем глаза наблюдал за Евой, обнимавшей пальцами высокий бокал.
– Почему ты не пьешь?
– Не люблю алкоголь, но с удовольствие поддерживаю твой тост.
Данте изумленно поднял брови:
– Брось, Ева. Я редко бывал в Лондоне, но твои проделки облетели все газеты мира: бесконечные фотографии, где ты вместе с… – он почему-то не мог произнести слово «любовник», – Ван Хорном, другие мужчины рядом, пьянство, разгул, эксклюзивные клубы. – Данте почти кричал, потому что перед ним была уже не Ева, а его собственная мать: покачиваясь, она стояла в дверях с очередным сожителем за спиной. Данте затыкал уши руками, чтобы не слышать стоны наслаждения и боли из соседней комнаты…
Он почувствовал привкус желчи на языке.
– Представляю, как это выглядело, – задумчиво произнесла Ева, возвращая его в реальность. – Поверь, хорошо представляю, но не виню прессу, которая ради сенсации искажала каждый шаг. Я сама позволила превратить меня в Диву. Знала, на что шла. Вернее, думала, что знаю. Мне кажется, я… потерялась. Искала что-то… но не понимала, что именно.
Падший ангел. В отличие от его матери, Ева нашла силы порвать с прошлым и теперь, как и он, жила только работой. Достойно восхищения. Но его смущали необъяснимые противоречия в поведении Евы, которые он не мог разгадать.
– Папарацци по-прежнему преследуют тебя?
– Они всегда рядом. Только здесь впервые я свободна от них. – Она подняла в улыбке уголки губ, вызвав у Данте неудержимое желание поцеловать их. – Но теперь ты не спускаешь с меня глаз. – Она поставила бокал с шампанским на стол. – Как говорится, из огня да в полымя.
– Мучит жар?
– Угадал, – слегка задохнулась Ева.
Всю неделю она героически боролась с собой. Силы были на пределе.
Впрочем, Данте страдал не меньше. Влажными тропическими ночами, лежа без сна, он представлял, как в спальне напротив Ева раскинулась на шелковых простынях. Его кольцо на пальце… Он злился на себя: почему, не простив предательства, он все еще безумно желает ее?
– Ладно. – Усевшись на ступеньку лестницы, Ева скинула черные лодочки на каблуках и сунула ноги в теннисные туфли. – Ты обещал прогулку в джунглях. Завтра утром я уезжаю, и мы должны назначить день, когда официально объявим о разрыве.
Данте поперхнулся от неожиданности – он еще не был готов отпустить Еву. Бокал замер на полпути к губам.
– Не будем пока думать об этом. У меня еще две недели до подписания контракта, а тебе нужно время, чтобы удержать мисс Вест.
Ева заметно вздрогнула и тряхнула головой так, что густые медовые локоны закрыли лицо. Данте встревожился:
– Ева, что ты скрываешь от меня?
Она повернула голову. Огромные глаза смотрели решительно и упрямо.
– Утром в пятницу у меня была встреча с Пруденс Вест. Она отменила заказ на свадебное платье. Я потеряла работу.
– Что? Почему ты отправилась на переговоры без меня? – «Почему эта женщина отказывается от помощи?» – Я бы не допустил…
– Мой бизнес касается только меня, – спокойно сказала Ева.
Она встала, не торопясь спустилась по лестнице и пошла по узкой дорожке между увитых лианами деревьев и густых зарослей папоротника.
Данте показалось, что земля качнулась под ногами. Он испытал непонятное волнение, почти не покидавшее его с той минуты, когда Ева вернулась в его жизнь. Он рванулся за ней, догнал и, схватив за руку, повернул к себе:
– Тем не менее ты приехала сюда, хотя я уже ничем не мог помочь тебе. Два дня исполняла роль идеальной хозяйки, обворожила Якатани. Почему?
– Сдержала свое слово и помогла заполучить «Хэмптонз», о котором ты мечтал. Почему бы не выиграть хоть одному из нас?
Вероятно, Данте испытал бы меньший шок, получив пулю между глаз. Для него в жизни никто не делал ничего даром. Он не мог скрыть растерянности. Впрочем, глядя на Еву, облизнувшую пухлые губы, Данте не сомневался в одном: поцеловать ее для него важнее, чем сделать следующий вдох. Только вот Ева наверняка в этот момент думала о другом.
Ева не променяла бы последнюю неделю ни на какие блага. Высокая цена, если вспомнить, что ее карьера, бизнес, вся жизнь висели на волоске. Она испытывала невероятное блаженство, видя, как презрение в глазах Данте сменилось искренним восхищением. Но, кроме того, на острове Данте предстал перед ней в новом свете: железной волей он удерживал бьющую через край энергию. Это завораживало. Прежде чем совершить непоправимую глупость и броситься ему на шею с мольбой о поцелуе, она отступила и двинулась дальше по тенистой дорожке.
Потеряв заказ герцогини, Ева оказалась на краю банкротства. Будущее зависело от того, как быстро она сможет вернуться в Лондон и, разорвав фиктивную помолвку, взять ситуацию под контроль. Ей предстояло заново построить жизнь такой, какой она была до вторжения Данте Витале. От этой мысли по спине пробежали мурашки.
