Ева отступала назад, пока не уперлась спиной в раму окна. Она не сводила завороженного взгляда с высокой атлетической фигуры.
– Оденься, пожалуйста, – попросила она, чувствуя, как в ней поднимается жаркая волна желания. Неужели тело совсем уже неподвластно ей?
Улыбка Данте приобрела хищный оттенок, как будто он без труда читал ее мысли. Ева быстро повернулась и, дернув за ручку, распахнула окно на веранду. Густой, насыщенный ароматом тропических растений полуночный воздух полился в комнату.
«Выйти замуж за Данте? Невероятно». Но главное, у нее, возможно, будет ребенок.
В любом случае придется распрощаться с мечтой о скромной церемонии в маленькой, увитой плющом церкви, окруженной цветущими кустами роз в утренней росе, забыть о дизайнерском подвенечном платье с рукавами до локтя и кружевной воздушной аппликацией. Этого не будет!
У Евы защипало глаза от подступивших слез, и она крепко зажмурилась:
– Поверь, Данте. Что бы ни случилось, тебе не придется жениться на мне. Я ужасный человек.
– Знаю, дорогая, – сухо согласился Данте. – Не огорчайся. Так даже… интереснее.
Ева слабо улыбнулась:
– Интересно – не значит хорошо.
Плеск набегавшей на песок морской волны музыкой звучал в ее ушах. Ева шагнула на веранду и поспешила к винтовой лестнице в сад, совсем как Золушка, убегающая с бала до того, как часы пробьют двенадцать. Что бы ни случилось, Данте не должен узнать ее секрет.
– Ева!
– Не сейчас, Данте. – Она шлепала босыми ногами по прохладным плитам ступенек. Железные перила впивались в ладони.
– От чего ты прячешься, Ева?
«От жизни, от правды». У нее еще есть шанс спастись. Никто не догадается, ни Данте, ни Финн. Она не допустит, чтобы близкие страдали. Она спрыгнула в мягкий, золотой от лунного света песок, слыша за собой шаги Данте.
– Мне надо побыть одной, понятно?
– Нет, не понятно! – рявкнул Данте, настигая ее у кромки воды. Он схватил ее за руку и повернул к себе: – Обещай, что останешься здесь и выйдешь за меня, если у нас будет ребенок.
– Не могу остаться. У меня две свадьбы на Рождество – это первое. Второе – не хочу выходить замуж. Ни за кого! Никогда!
Еве показалось, что ее накрыла тьма, будто луна скрылась за черным облаком. Ее охватила дрожь. Взгляд Данте пугал ее.
– Почему? – спросил он с нескрываемым сарказмом. – Не понимаю твоей логики. Не может быть, чтобы женщина, сохранившая невинность, живущая в ореоле романтики, не мечтала о браке.
Циничное выражение на лице Данте подлило масла в огонь, который, по правде говоря, давно сжигал Еву. У нее не было больше сил сдерживаться, и, не задумываясь, она выплеснула накопившееся негодование:
– Я видела столько предательства, боли, разбитых сердец, что хватит на десять жизней. У меня нет желания посвятить себя человеку, чье понятие верности сводится к одной женщине в каждом городе. Мой отец считал нормальным удовлетворять похоть с кем попало, в то время как его жена умирала, а дети страдали!
Сердце Евы грозило выскочить из груди. Однако ей показалось, что Данте смотрел с пониманием: черты лица смягчились, хватка ослабла.
– Господи, как я сразу не понял? – Данте поднял голову к небу и тяжело вздохнул. – Ева, не все мужчины слабаки. – Он взглянул ей в глаза и ткнул себя пальцем в грудь: – Я не такой, как твой отец.
– Слабак? – Голос Евы предательски дрогнул. – Этим теперь оправдываются измена и предательство?
– Только слабый человек бросает жену и детей в трудное время.
Ева уперла руки в бока:
– А может, тот, кому скучно с одной и той же женщиной? Я говорю о тебе и о Финне.
– Ты ничего не знаешь обо мне, Ева, – рассвирепел Данте, глаза сверкали, ноздри раздувались. – Не суди раньше времени. Я никогда не лгал насчет моих намерений, никого не обманывал. Если хочешь знать…
Ева удивленно моргнула: ошибки быть не могло – красивое лицо Данте исказилось от боли.
– Знать – что?
– Я никогда так не поступлю с тобой, Ева. – В его словах было столько искренности, что Ева готова была поверить, но сомнения продолжали терзать ее. Она не похожа на его прежних женщин. Как скоро ему надоест жена, которая не снимает бюстгальтер даже во время любовного акта? Что, если она вообще лишится груди? Будет ли она желанна? Конечно нет.
– Обещаю, между нами не будет лжи и глупые эмоции никогда не заменят здравый смысл.
«Глупые эмоции?» Очень типичное для Данте замечание.
– Ценю твое честное признание, но брак ничего не решит.
– Ты должна хорошо запомнить одну вещь, Ева, – отчеканил Данте с лицом чернее тучи. – У моего сына никогда не будет сомнений в том, что я его отец. Он будет носить мое имя.
Ева немного растерялась. Казалось бы, Данте произнес обычные слова, но вложил в них столько силы, столько душевной агонии. Вдруг ее осенило: собственный отец не признавал Данте до тех пор, пока обстоятельства не заставили это сделать. Когда умерла мать Данте? Как ее смерть отразилась на нем? Неудивительно, что он пытается заглянуть в будущее и видит его в самом мрачном свете. История повторяется.
Ева дотронулась до него:
– Обещаю, если я беременна, ребенок, он или она, будет носить твое имя. Клянусь…
Данте отшатнулся, и ее рука бессильно упала.
– Прости, но я не верю в обещания. Все серьезнее, чем простое упрямство. Нам надо сохранить деловую репутацию. Подумай о Финне. И неужели счастье и благополучие нашего ребенка для тебя ничего не значат? Мы поженимся!
Ева закрыла глаза – ей нечего возразить. Если не заключить официальный брак, то Данте в глазах общества будет выглядеть подлецом, а она… Страшно подумать. Ева представила себе заголовки газет: «Дива опорочена!», «Кто настоящий отец ребенка?». Финн задушит Данте собственными руками. Но главное, ребенку нужен отец. Если она беременна, им придется пожениться.
– Ладно. Но не забывай, теперь весь вопрос в «если». Ужасно! – Она прижала ладони к сведенному судорогой животу и глубоко вздохнула. Как случилось, что самая прекрасная ночь в ее жизни закончилась катастрофой?
– Неужели брак со мной так отвратителен, Ева? – Данте постарался произнести слова небрежно, но Ева услышала глубоко спрятанную обиду. – Или тебе не хочется носить моего ребенка?
– Нет! – мгновенно отреагировала она, испытывая сердечную муку, и в отчаянии запустила пальцы в волосы. – Нет.
– Поделись со мной, дорогая, – умоляющим тоном попросил Данте. – Должна же быть причина. Я не могу понять. Передо мной то коварная Дива, то прежняя, юная и прекрасная Ева. Помню, ты говорила, что хотела бы иметь детей – двух мальчиков и девочку.
Ева замерла.
